Страница 2 из 3
На острове не было ни рассвета, ни заката. Солнце не выходило из-за туч никогда и всегда находилось в одном и том же положении. От него совсем немного было света, и оно не согревало своим теплом. Стоял полумрак и туман. Этим людям незачем радоваться солнцу. Там не росли трава и деревья, только повсюду торчали пеньки. Если бы на острове были деревья, они бы их сломали, сожгли, вырубили. Там не было никаких животных. Если бы они были, то эти люди убили бы их всех. Их жилища – это убогие трущобы, наполовину торчащие из земли, в которых всегда сыро и холодно.
Всем казалось, что это какой-то страшный сон и вот-вот сейчас они проснутся и окажутся в своих домах, рядом с теми, кто их любит.
Время шло, и они стали понимать, что это не сон и надо что-то делать, чтобы выбраться с этого острова. Но одному только Богу известно о его месте нахождения, и только он мог решить, кто покинет этот остров, а кто останется там навсегда.
Остров со всех сторон омывало море, напоминавшее огромное болото, по которому невозможно было пройти и метра. Как только кто-то ступал в него, оно тут же засасывало жертву в свою трясину. Немало людей, желавших сбежать с этого острова, оказалось на его дне, что, может, даже в какой-то степени для кого-то и было лучшим исходом его никчемной жизни.
Молодой мужчина по имени Доминик тоже оказался на этом острове. Это был эгоистичный и высокомерный человек. Он был умен, богат, и ему доставляло огромное удовольствие насмехаться над людьми и ни во что их не ставить. Его гордыня не позволяла ему уважительно относиться к чувствам других людей, в том числе и к чувствам женщин, которым он нравился. Он даже не подозревал, что у них есть душа и что ее можно глубоко ранить необдуманной фразой. Сейчас, находясь здесь, его сознание приходило в ужас от окружающих его маньяков, насильников и убийц. Ему было очень сложно находить в себе силы для разговора с ними.
Раньше его окружением всегда были только добрые, хорошие люди, относящиеся к нему со всей душой. Но он этого не замечал. И в ответ на свою доброту они получали от него ничем не прикрытый сарказм и высокомерное отношение. Находясь на этом острове, он понял, что все его жители оказались в чем-то виноваты перед Богом. Понял, что все они оказались тут, чтобы ответить за содеянное. Он пытался найти ответ, как все это могло произойти, есть ли возможность найти выход и где его найти, если он есть. Пытался найти какую-то связь между всеми этими людьми. Он слушал рассказы окружающих его людей не мог понять, как люди могут совершать столь ужасные поступки. Он был поражен циничной жестокостью и подлостью этих людей и понял только то, что все они, обманув кого-то, или оболгав, или сделав какую-нибудь подлость, совершенно не сожалели об этом, а, наоборот, очень гордились собой, думая: какой я молодец, завтра постараюсь и обязательно еще раз так сделаю. Доминик считал, что для всех этих людей остров –самое подходящее место.
И каждая новая услышанная им история приводила его в отчаяние. Как люди могут быть такими жестокими и подлыми? Этот вопрос мучал его постоянно, но ответа на него он не находил. И все эти люди продолжали оставаться такими же, несмотря на то, что их жизнь изменилась и они жили теперь на острове.
Жестокость этих людей проявлялась во всем. Некоторые из них совершенно не скрывали ее и постоянно совершали нападки на окружающих в моральном и физическом смысле. Некоторые, наоборот, очень тихо и скромно себя вели, но при первой же возможности вставали на сторону тех, кто были зачинщиками, и, как шакалы, бросались вместе с ними на того, кто на тот момент оказывался жертвой.
Доминику не раз приходилось отгонять разъяренную толпу от какого-либо человека. Это происходило каждый день. Иногда Доминику не удавалось разогнать этих невменяемых людей, и они могли на глазах у всех забить до смерти человека, и никто даже не пытался вступиться и помочь Доминику. Он был совсем один.
Жизнь на острове представляла собой однообразные будни, где каждый с утра до вечера работал не покладая рук. Работа заключалась в том, что они сажали в землю камни. Эти камни, разной формы и величины, огромными кучами были навалены по всему острову.
Люди, жившие на острове, один за другим сходили с ума. Им всем хотелось выбраться, но они были не нужны уже тем людям, которые остались жить в раю и были счастливы и без них. Прекратились войны, эпидемии, убийства и все то, что мешало спокойно жить и работать. Никто больше не воровал детей, не убивал людей и животных, не вырубал леса, не загрязнял реки, моря и океаны. Каждый был занят своим делом и ничего не боялся. На планете воцарились мир и покой.
Конечно же, когда они, проснувшись утром, не увидели своих каких-то близких друзей или родственников, то запаниковали. Они их разыскивали с помощью полиции и без нее везде, где только можно, но поиски были напрасными. Не прошло и нескольких дней после их исчезновения, как все вокруг стали замечать, что начали жить той жизнью, о которой всегда мечтали. Все улыбались друг другу и всегда были готовы прийти на помощь любому человеку, оказавшемуся в беде. Ведь люди рождены, чтобы помогать друг другу, как одна рука помогает всегда другой руке. Вскоре они вообще перестали вспоминать исчезнувших. А если кто-то и вспоминал, то уж точно не добрым словом.
Пожилые родители, у которых исчезли в ту ночь сын или дочь, заставлявшие их страдать и сожалеть о том, кого они родили и воспитали, тоже потихоньку начинали привыкать к спокойной, размеренной жизни без своих никчемных детей. И дети, оставшиеся без родителей, которые их избивали и унижали, тоже понемногу забывали, так как для каждого из них нашлась семья, в которой их полюбили. И такой доброты и ласки они не испытывали никогда, живя со своими родными папами и мамами. Уметь любить и заботиться о ком-то близком дано не каждому. Может быть, люди, не научившись любить, становятся жестокими?
Доминик так же, как и все, каждый день ходил на работу, не понимая, в чем смысл сажать и поливать камни, зная, что они никогда не вырастут. Но на работу не пойти было нельзя. Люди, не проснувшиеся утром в назначенное время и не пришедшие на работу вместе со всеми, получали сильнейшие удары током, пронизывающие болью до костей.
Все просыпались ровно в шесть, а те, кто уже успел попробовать силу тока, просыпались даже раньше, боясь вновь испытать это. На острове не было никаких надзирателей, только сила тока, которая каждый раз, когда человек не выполнял своих обязанностей, раздавала удары по заслугам.
Все в одно время шли на работу, в одно время ложились спать. Все были равны. Не было руководителей и подчиненных. Все жили в одинаково ужасных условиях. Там не могла существовать дружба, потому что каждый пытался обмануть, оболгать, забрать, украсть. Сущий ад. Все были одиноки и подавлены. Многие плакали по ночам, и из-за огромного количества плачущих их рыдания превращались в дикий вой.
На острове становилось все больше и больше сумасшедших, неуправляемых людей. Доминику с каждым днем становилось сложнее разговаривать с ними, и в итоге он вообще перестал разговаривать.
Однажды ночью ему захотелось взглянуть на ночное звездное небо. Он отодвинул угол покрытия, накрывавшего его хижину, боясь, что его ударит током, но этого не произошло. Подняв голову к небу, он не увидел ни одной звезды. Их никогда не было в небе над островом, ведь звезды были созданы не для этих людей. «Я так давно не видел звездного неба». Ком стал в горле. «Я устал, мне тяжело, я не могу так больше жить. Я хочу домой». Закрыв уши руками, чтобы не слышать вой всех этих людей, он закричал во все горло:
– Заткнитесь все! Как вы мне все надоели! Нет сил вас больше видеть и слышать. – Поднял глаза в пустое черное небо: – Господи, забери меня отсюда, помоги мне отсюда выбраться. Я устал! – изо всех сил кричал Доминик. Слезы текли по его щекам. – Господи, дай мне сил не сойти с ума, прошу тебя… – прошептал он в полутьме.
Под утро вой прекратился, все обитатели острова уснули, Доминик лежал с открытыми глазами, и в его голове всплыли воспоминания о жизни в раю. Он вспомнил девушку, которую любил всем сердцем уже много лет, но так и не признался ей в этом. Ее звали Элизабет. «Сам не знаю, – думал он, – что в ней было такого необыкновенного, что мне так понравилось в ней. Наверное, ее приветливые глаза и неземной красоты улыбка сводили с ума. Она была очаровательной». Но Доминик тогда был так горд, что даже мысли гнал от себя о признании ей в любви: «А вдруг она ответит отказом… Как я это переживу? Мое самолюбие будет задето, и мне сложно будет с этим справиться. Я никогда не признаюсь ей в любви. Пусть весь мир вверх дном перевернется, я никогда ей об этом не скажу. А вдруг она рассмеется мне в лицо, это же будет просто катастрофа». «Как бы я хотел сейчас ее обнять, ведь она такая милая и нежная. Я бы все сейчас отдал, чтоб еще хоть раз увидеть ее. Я крепко обнял бы ее, и она захотела бы остаться в этих объятиях навсегда. Какой же я был дурак… Может быть, она могла тоже полюбить меня всем сердцем. Я ведь чувствовал, что она близка мне, что она моя, что нам нельзя друг без друга. Трус… трус… трус… – твердил он про себя. – Какой же я самовлюбленный трус… Да, конечно, я не привык к тому, чтоб мне отказывали девушки. Они все готовы были по первому зову бежать за мной. Но только не она. Она даже не посмотрит в мою сторону. Точно, если бы я признался ей в чувствах, она бы рассмеялась мне в лицо, я уверен. А может быть, нет. Я хочу ее увидеть и все ей рассказать. Рассказать о том, как полюбил ее с первого взгляда. Я даже представить не мог, что такое бывает. Когда я увидел ее, у меня земля уходила из-под ног, ноги не слушали меня совершенно, я боялся упасть, боялся сказать что-либо, думал, что потерял дар речи. Да, я хочу ей все это рассказать, хочу рассказать, как долго ношу ее имя в своем сердце. Мое глупое убеждение в том, что буду отвергнут, привело меня к долгим годам одиночества. Как же это печально – иметь большое количество друзей, родных, знакомых и чувствовать себя одиноким. Я бы хотел вернуть время назад. Все могло же быть иначе, а я даже не попробовал. Если бы она сказала мне нет, я бы не перестал ее любить, я бы любил ее все равно. И что случилось бы со мной? Я бы не умер и не поменял отношение к ней, а продолжал ее любить, как и раньше, а может быть, еще сильнее». Он долго еще не мог уснуть, коря себя за трусость, и, проснувшись совсем разбитым, он во что бы то ни стало решил сбежать с этого острова, найти ее и обо всем ей рассказать. «Я не могу сойти с ума или умереть, не признавшись ей в своей любви». У Доминика в душе появилась надежда, что, может быть, она тоже любит его. «А если я никогда об этом не узнаю… Каждый имеет право быть счастливым, и я верю в своё счастье».