Страница 45 из 47
В эти дни в штаб Нихоффа явилась молодая девушка с телефонной станции, которая изъявила желание поговорить с генералом. Она объяснила офицерам, что, работая на коммутаторе, узнала, что деревянный мост через Одер доставляет генералу много забот. Генерал спросил у девушки, почему, собственно, ее это интересует.
Девушка – она назвалась Урсулой – дала ошеломляющий ответ. Он сказала, что хочет взорвать мост. Она сообщила, что очень хорошо знает местность и нуждается только в инструктаже относительно производства непосредственно взрывных работ. Для выполнения этой задачи девушка планировала подплыть к мосту на складной лодке.
Нихофф отклонил ее предложение. Он сказал, что уже нашел способ уничтожить мост.
Телефонистка покинула командный пункт. Генерал больше ее не видел.
Однако девушка из Бреслау имела весьма серьезные намерения. Говорили, что она вскоре после этого познакомилась с сапером-фельдфебелем, который научил ее, что надо делать.
Где девушка впоследствии раздобыла необходимую взрывчатку, никто так и не узнал. Но как-то раз юная жительница Бреслау решила претворить свое намерение в жизнь. Ей помогали две подружки.
Свидетелей этого безрассудного предприятия не было.
А мост взлетел на воздух.
О трех девушках никто и никогда больше не слышал.
Бои вокруг окруженного Бреслау продолжались. Положение день ото дня ухудшалось. Страдания населения даже трудно себе представить. Электричества не было, водоснабжение осуществлялось с большими перерывами. Также не было возможности вовремя хоронить мертвецов, и воздух был насыщен зловонием разлагающейся плоти.
Каждый день и каждую ночь над городом появлялись советские бомбардировщики и истребители. Артиллерийский обстрел не стихал. Несмотря на тяжкое бремя, моральный дух защитников и населения не был сломлен. Люди продолжали надеяться на освобождение города немецкими войсками. Когда же последние искорки надежды начали гаснуть, люди стали тешить себя мыслью о возможности вырваться из окружения. Они считали, что можно нанести удар в южном направлении, прорвать кольцо окружения и затем достичь линии фронта фельдмаршала Шернера.
Генерала Нихофф отчаянно боролся со своей совестью. С одной стороны, он получил приказ защищать город до последнего патрона, с другой стороны, он осознавал, что ситуация безнадежна. Ибо русские уже стояли у ворот Берлина.
Никто не знал, каким именно размышлениям предавался в те дни комендант крепости Бреслау. Но одна идея вполне могла прийти к нему в голову, когда он обдумывал план прорыва из окружения. Эта идея основывалась на том факте, что прорыв мог быть осуществлен, только оставив мирное население.
Сверх того, существовала только возможность капитуляции. О собственной судьбе генерал не тревожился. Командование переправило в Бреслау «Физелер-Шторьх», чтобы генерал мог обеспечить свою безопасность, если у него не останется другого выхода.
Самолет ожидал, спрятанный в ангаре. Но только Нихофф меньше всего думал о спасении собственной жизни.
В те апрельские дни 1945 года Нихофф узнал от одного профессора из Бреслау, что в церкви Святой Доротеи начинается подземный ход, который следует вдоль Швейдницерштрассе и выходит за пределы города. Старые карты подтвердили это заявление.
Генерал тотчас отправил роту саперов на разведку, и ход действительно был обнаружен. Однако надежда угасла так же быстро, как и зародилась. Требовалось выполнить большой объем работ, чтобы сделать этот ход проходимым для большого числа людей.
Этот крохотный шанс тоже исчез.
По многим признакам генерал понимал, что гражданское население и войска исчерпали все свои силы.
Только 1 мая, после того как до Бреслау дошла информация о самоубийстве Гитлера и падении имперской столицы, Нихофф решился на капитуляцию. Генерал был исполнен решимости добиться приемлемых условий для населения. Этого можно было достичь, только продолжая временно удерживать позиции вокруг крепости, тем самым демонстрируя противнику свои силы.
После падения Берлина борьба продолжилась.
В первые дни мая к генералу Нихоффу явился высокопоставленный сановник католической и протестантской церкви.
Викарий Ферхе, который под непрекращающимся вражеским обстрелом явился в комендатуру в полном церковном облачении, от имени двух религиозных общин обратился к генералу с просьбой прекратить борьбу. Но Нихофф смог только намекнуть духовному лицу, что готов к капитуляции. Он заверил, что окончательное решение примет в ближайшие часы.
Гаулейтер Ганке тоже проведал о готовности Нихоффа к капитуляции. Он явился на командный пункт вскоре после священнослужителя и потребовал объяснений.
Нихофф не стал отпираться. Да, он действительно готов к капитуляции.
Ганке был возбужден.
– Генерал, я прикажу вас немедленно арестовать!
Нихофф презрительно отмахнулся и дал понять гаулейтеру, что все это уже не имеет никакого значения.
После этого Ганке сломался. Он извинился за свои угрозы и попросил у генерала совета, что теперь делать.
Нихофф сказал:
– Быть может, вы выберете самоубийство?
– Нет! – воскликнул Ганке. – Я еще не исполнил своего жизненного предназначения! Генерал, умоляю вас, помогите!
Тогда генерал предложил ему смешаться с солдатами, раздобыв фальшивую солдатскую книжку. Ганке отказался. Вероятно, он боялся, что его узнают и линчуют собственные соотечественники.
Наконец, Нихофф предложил ему наложить повязку на голову и присоединиться к раненым. Но и этот совет показался Ганке неприемлемым.
Тогда генерал выразил готовность проводить гаулейтера ночью через кольцо русских в тыл.
А там он сможет сам решить, что делать дальше.
На это гаулейтер с радостью согласился и сразу распрощался, сообщив, что с наступлением темноты вернется на командный пункт.
Но он так и не пришел. Гаулейтер сам позаботился о своем спасении.
Приготовленный для генерала Нихоффа «Физелер-Шторьх» стоял в ангаре целым и невредимым, и готовым к взлету.
Пилот – молодой фельдфебель – нервничал. Он ежедневно приходил к генералу и напоминал ему о готовой к взлету машине. Но генерал только от него отмахивался. Вопрос об отлете из обреченного города для него не стоял.
Однако у пилота имелось страстное желание вырваться из ада Бреслау. И он отправился к гаулейтеру Ганке. Тот рассказал ему, что в новом имперском правительстве назначен рейхсфюрером СС и шефом немецкой полиции и, кроме того, министром внутренних дел. Поэтому он должен немедленно вылететь из Бреслау, чтобы занять новые посты.
Пилоту это было очень удобно. Таким образом, он мог покинуть Бреслау, не опасаясь обвинений в трусости. Как-никак у него есть приказ нового рейхсфюрера СС, нового шефа немецкой полиции и министра внутренних дел!
И под покровом ночи маленький самолет вылетел из Бреслау. Ганке перед вылетом облачился в форму обершарфюрера СС.
Но над городом «Шторьх» попал под огонь советских зениток. Бак с горючим оказался поврежден осколком. Топливо вытекло. Поэтому между Кляйн-Вирау и Швейдницем пилот был вынужден пойти на вынужденную посадку.
Бывший в то время старший наряда вермахта фельдфебель Абратис, теперь живущий в Брауншвейге, заметил «Физелер-Шторьх» и потребовал у нервно бегавшего вокруг самолета обершарфюрера СС документы.
Вскоре он сообразил, что перед ним сам Ганке. Гаулейтер разъяснил фельдфебелю Абратису, что должен немедленно лететь к фельдмаршалу Шернеру, чтобы вместе с ним организовать деблокирование Бреслау. После того как бак был отремонтирован и вновь наполнен, самолет опять взлетел и взял курс на Швейдниц.
В Швейднице Ганке видели в последний раз. Ходили слухи, что он был убит в Чехословакии или что его самолет был сбит русскими. Никто точно не знает, куда он делся.