Страница 128 из 172
Долгая мучительная дорога подошла к концу. О том, что творилось вокруг, Лиарин мог догадываться лишь по звукам.
Гремели железом ворота. Вожак их отряда объяснял стражникам, сколь ценного пленника они привезли. Скулили Псы Каран Гелана – требовали еды.
Потом воздух стал душным и гнилым. Лиарин понял, что его привезли в Дерг. Хотя за время их пути он немного оправился от ран, теперь, в этом древнем замке, служившем тюрьмой для пленников Катараса, он ощутил себя ничтожно слабым.
Мир вокруг будто исчез. Он был зверем, пойманным в клетку и обречённым на смерть. Лиарин не видел, где он. Но кожей чувствовал, что Дерг стережёт своих узников не только непреступными стенами, но и чёрной магией чародея Катараса. Магией, которая заставляет сильных быть слабыми, которая наполняет сердце отчаянием и лишает надежды на спасение.
Протащив эльфа по крутым лестницам, уходящим куда-то вверх, его привели в камеру. Здесь руки развязали, но тут же приковали цепями, которые жалобно звякнули и умолкли испуганно. Со стоном скрипнула дверь, и всё стихло.
С минуту Лиарин сидел на каменном полу, слушая эту тишину. Потом он дотянулся рукой до лица и сорвал повязки, отчего цепь вновь негромко звякнула. Он несколько раз моргнул и, восстановив зрение, огляделся.
Камера, где он оказался, была маленькой и тёмной. Пожалуй, если бы он вытянулся на полу во весь рост, то достал бы до противоположной стены.
Свет пробивался сюда сквозь крошечное окошечко под потолком, скорее даже не окошечко, а щель, в которую можно было высунуть только руку. Правда Лиарин, закованный в цепи, и этого себе позволить не мог.
Но в этом проёме виден был клочок хмурых небес – единственное напоминание о том, что мир ещё существует.
Чуть поодаль стояла плошка с мутной водой, рядом сухой кусок чёрного хлеба. Но заржавевшие цепи на руках Лиарина оказались слишком коротки, чтобы достать это. Каменный пол был ледяным и влажным. Лиарин слегка приподнялся, расстелил кое-как свой плащ (благо, не отняли) и уселся на него.
Затем дотянулся и подвинул ногами к себе хлеб и воду. Отпил немного, хоть даже смотреть на эту воду было мерзко, но жажда уже давно мучила его. После сгрыз и хлеб. Смочив в оставшейся воде снятые повязки, Лиарин попытался стереть с лица и рук остатки присохшей крови и грязь.
Отчаяние всё глубже проникало в сердце Лиарина. Но теперь меньше всего ему хотелось думать о своём бедственном положении и об участи, которая постигнет его, когда вернётся Катарас. Усталость и боль во всём теле были слишком сильны.
Эльф вытянулся на полу, насколько это позволяли сделать его прикованные руки, и, закрыв глаза, решил пока не думать ни о чём.
Ему живо представился образ Мары с Киралейном на руках: она стояла на руинах своего замка и говорила с сыном. А потом он вспомнил их танцы на свадьбе Эктавиана… И слова Каргионы.
«Они до сих пор не знают, где искать её. Значит, Эрсель в безопасности. И мой сын тоже», – подумал эльф в полудрёме и, несмотря на все муки, выпавшие на его долю, заснул спокойным крепким сном, с улыбкой на губах.