Страница 29 из 135
- Я пошутил. Пока нас объединяет понятие иномирцы, мы одинаковые, и должны держаться вместе, как один вид. Как дети из одной семьи.
- Правда? – Змей оторвал голову от ветки и посмотрел на меня преданными глазками.
- Абсолютная.
Ляу бесшумно забралась на корягу и села рядом с нами. Мы так и просидели долгое время, как три тополя на Плющихе, на обозрении рыбьего царства, снующего по ту сторону шоу «за стеклом».
- Вот так же в «зоне 57» сидят несчастные иномирцы, которых люди считают инопланетянами, жрут гамбургеры, от которых у них случается несварение желудка и думают, почему им никто не предложит перетертый хитиновый порошок, приправленный экскрементами белки-летяги. Чтоб этому Вольдемару пусто было. Чтобы он в один прекрасный момент забыл, как ходить по мирам и застрял бы там, где миром правят дождевые черви или синегнойные палочки. Или чтобы сатиры настигли его и сделали с ним то, чего он так боится. – Стенания помогали мне немного выплеснуть раздражение.
- Вольдемар привел тебя в Транзабар? – Догадалась кошка.
- Да. Я сбил ревнивца, бегущего за ним, а он отблагодарил меня таким образом. Упырь. Чтоб у него на лбу выросло то, чем он думает.
- Мышца? – Спросил Антош.
- Почему, мышца?
- У нас так говорят, у человека либо мышцы хорошо растут, либо мозг.
- Точно, растет у него она мышца, одноглавая, моноцепс, мать его.
Кошка, которой физиология человека была ближе, хохотнула, догадавшись о какой мышце шла речь.
- Я бы пожелала моему проводнику того же.
- Что, охмурил и бросил, котяра? – Догадался я.
- Совершенно точно. Он так закрутил мной, что я была как не в себе, ничего не видела, никого не слышала, пока не очнулась в Транзабаре. Зачем ему это надо было?
- Мне тоже непонятно, для чего со мной так поступили. Причин не вижу. А ты, Антош, как очутился в Транзабаре.
- Не помню. Пьяный был. Загулял немного, глаза открыл, не пойму, куда меня занесло. А хуже всего, что вокруг меня все такие разные. Вначале решил, что умер, но потом подумал и сообразил, что похмельный синдром на том свете не должен быть.
- Так тебя в тюрьме морозило по этой причине?
- И по этой тоже.
- Никогда бы не подумал, что такой интеллигентный на вид человек любит заложить за воротник. – До сего момента я считал змея слишком блаженным для этого.
- Почему? У нас это считается сопутствующим грехом умного человека. Труднее оставаться равнодушным, глядя на весь бардак, который творится вокруг, понимая его изначальную суть. Приходится создавать себе химическую иллюзию счастья.
- Слушай, а у нас пьянство зовется «зеленым змием» неспроста. Не иначе умники из вашего мира приползали на Русь похмеляться.
- Ничего не знаю про это. В наших исторических книгах о таком не рассказывается.
- Само собой, кто будет воспринимать бред, который несут пьяные люди. Хотя могли записывать, назвали бы «Хроники хроников», а люди сами решали, как к этому относиться.
- Может и писал кто, но издают только то, что можно продать. За бред много не выручишь.
- Н-да, в этом мы сильно отличаемся. У нас за бред платят хорошо.
Снаружи началась какая-то суета. Рыбы без лобового плавника закрутились стайками вокруг нашей сферы.
- А ты заметил, - спросила Ляу, - что чем выше статус рыбы, тем больше у неё плавник?
- Заметил. Только не пойму, они его что, удобряют? Откуда он у них берется и растет потом с разной скоростью. Может, это накладка?
Я хотел еще сделать несколько предположений, но резкий толчок оборвал ход моих мыслей. Нашу сферу, как будто, собирались сдвинуть с места.
- Хорошо бы, если они не утопить нас решили. – Кошка села ко мне поближе. – Я еще слишком молода, чтобы умирать.