Страница 25 из 32
– Уи.
– Я не очень люблю читать.
– Оно и видно.
Ник фыркнул, а потом сказал:
– Только не говори, что это предмет памяти.
– Разгадкой был ум, – напомнила Флёр. – И это правдоподобно. А череп – это то, где он находится.
– Ты хочешь сказать, что собака – новый шевалье?
– Месье Дости, как и ты, отгадал загадку и принес артефакт. Что тебе не нравится?
– Во-первых, за него отгадала Элизабет. А во-вторых, он притащил череп! Совсем наверняка в этом мешке когда-то была чья-то голова! Отрубленная голова!
– Может быть, и нет, может быть, это череп Антуана Порталя. Он был врачом. Вполне мог после своей смерти отдать свой череп хранителю.
– Ну очень правдоподобно! – саркастично заметил Ник и похлопал в ладоши.
Чтобы доказать ему, что сэр Достоевский все-таки может быть шевалье, Флёр расшифровала с помощью ключа Порталя слово одной из записей в дневнике.
– Так не бывает, – сказал Ник, но уверенности в его голосе совершенно не было.
– Бывает, если на нашей стороне демон Лапласа. Это не слепая вера и не судьба, это наука. Точный расчет. Тебе бы следовало радоваться, ведь чем быстрее мы узнаем историю «Клуба тех, кого нет», тем скорее ты сможешь выполнить свою миссию, а я – свою.
– Ладно, ты права… Вчера ты закончила читать дневник на моменте, когда Неккер должен был вступить в контакт с серым бродягой. Что было дальше? Тебе удалось расшифровать еще что-то?
– Уи, – Флёр взяла листок из дневника со своими записями и начала читать: – Неккер вошел в амбар, где сидел серый бродяга на пеньке. Он поприветствовал его. Бродяга предложил Неккеру выпить. Неккер согласился. А что ему оставалось? Жертва ради науки. Когда бродяга ушел, Неккер лежал на стоге сена пьяный.
– Похоже на нашего Неккера.
– А чего он не пришел сегодня?
– Ну… Я дал ему двадцатку за сведения. Скорее всего он сейчас валяется на стоге сена. Пьяный.
– Ясно. Бьен, продолжим. На следующий день вместо Неккера на переговоры пошел Мешен. Он тоже выпил с бродягой, но не сразу, поэтому ему удалось выяснить важную информацию. Бродяга утверждал, что сейчас якобы 2020 год. Мы не поверили ему. И тогда я с ним выпила. Когда я сказала, что сейчас 1785 год, он рассмеялся и назвал меня сумасшедшей, а потом сказал, что принесет в амбар что-то, что докажет его правоту.
Спустя два дня бродяга принес небольшую бутылку странной формы. Он сказал, что это шампунь и он его украл ради нас, точнее, ради науки. Шампунь нужен, чтобы мыть волосы. Мешен стал первым испытуемым и воспользовался этим средством. Удивительно, но его волосы стали невероятно чистыми. Это какая-то магия. Но это не магия, хотя бродяга не мог объяснить, как это работает.
Сегодня серый бродяга предложил нам провести эксперимент. Это стало неожиданностью для нас, потому что ученым он не был и не проявлял особого интереса к науке, если не нужно было ничего красть. И все же мы согласились. Бродяга сказал, что рано или поздно в нашем времени наступит 2020 год, поэтому было бы интересно попробовать передать что-то через время. Мы заинтересовались его идеей. И тогда он предложил нам закопать какую-нибудь монету, а он бы ее раскопал в своем времени. Мы сопоставили местность, и оказалось, что недалеко от амбара растет дуб как в 1785 году, так и в 2020-м. Под ним-то мы и закопали шкатулку с монетой.
– Они тоже пытались повлиять на время! – воскликнул Ник. – Правда, похоже, серый бродяга просто хотел подзаработать на продаже старой монеты, но все равно это невероятно. Мы идем по их пути. Это и пугает, и обнадеживает одновременно.
– Бродяга сказал, что нашел монету и потратил ее на виски, – продолжила читать Флёр. – Мы распили эту бутылку. Мне не понравилось: очень уж похоже на наш тайный напиток. Неккер начал приставать к курам. Мешен свалился после двух глотков. Лаплас предположил, что это было ожидаемо, и сам отключился.
– Все?
– Уи.
– Точно?
Флёр посмотрела в сторону.
– Шарль, точно? – спросила она. – Шарль говорит «Точно». А ему я доверяю как самой себе. Но только не по субботам. По субботам он какой-то странный. Знаешь, эти постоянные подмигивания, будто он на что-то намекает.
– Ты ненормальная, – заметил Ник в очередной раз.
– Быть нормальной скучно! У нормальных теории заговора даже идиотские. Взять тебя, по-твоему, кто-то в 2003 году придумал способ, как украсть землю из 2022 года. Серьезно? Я что-то не заметила новых земель. Да никто не заметил. Ау! Где вы, земли?! Даже если вся твоя планета будет украдена моей, Лаплас, то люди из 2003 года вообще ничего не получат. Ничего!
Это звучало слишком логично, чтобы не согласиться. И Ник согласился, что в случившемся не все так просто.
– В любом случае, – сказала Флёр. – Мы не знаем, сколько уйдет времени на то, чтобы вернуть исчезнувших людей и закупорить так называемые сумеречные зоны. И лучше бы нам им запастись. Потому что если конфликт между прошлым и настоящим разгорится слишком быстро, то будет поздно что-то делать.
– Но если мы поспешим, то…
– А если мы не успеем, то…
– То жертв будет больше, чем мы спасем.
– Вот именно, наконец-то ты начал это понимать. Нам нужно не только отсрочить конфликт, но и снизить градус возможного противостояния. Мы должны рассказать людям из настоящего, что в прошлом живут не обезличенные чудовища.
– Пришельцы.
– Что?
– Люди настоящего думают, что в сумеречных зонах живут пришельцы из далеких миров, которые не первый раз посещают Землю.
– Ясно. Им нужно объяснить, что это не так. Что до людей из прошлого… я даже не знаю. Хорошо бы, чтобы они узнали об аномалии. Тогда возможное нападение настоящего на прошлое будет прогнозируемым, а не внезапным.
– И что ты предлагаешь?
– Не знаю.
– Тоже мне предводитель секретного общества.
– Эй, – Флёр обратилась к Элизабет. – А ты что думаешь об этом, Мешен?
Элизабет в это время подбирала мусор возле границы, складывая его в мешок из-под черепа. Дости бегал рядом и помогал ей. Она оглянулась, посмотрела на Флёр, а потом указала на себя пальцем.
– Праздник объединяет людей, – робко проговорила она.
Ник ждал, когда Флёр что-то скажет. Подкинет идею, сформулирует план действий. Да хоть что-нибудь. Но она сказала лишь «Оревуар» и ушла из сумеречной зоны, махнув рукой.
* * *
– Она все время так делает, – Ник ударил кулаком по полу. Звук получился глухой.
Но, похоже, этот эмоциональный всплеск совсем не заинтересовал продавца из «Комикопии», он лишь лениво перевернул очередную страницу комикса «Блэксад» c изображением антропоморфного кота на обложке. А вот посетители начали перешептываться.
– Трудно понять, насколько она вообще серьезна. И я говорю «она», потому что она даже имени своего не назвала. Глупо. Трудно доверять человеку без имени, и уж тем более серому.
Джим поправил очки, а потом бросил взгляд, полный презрения, на Ника.
– Эй, нытик, ты покупать что-то будешь? – спросил он. – Или пришел сюда только поплакаться?
– Я же купил «Нюка-Колу».
– Здесь не кафе.
– Ладно, дай мне магнит с Черной Вдовой.
– С тебя пять баксов.
– Дороговато.
– Ты просто мало зарабатываешь.
Ник нехотя положил купюру на прилавок.
– Но проблема не в ней, – продолжил он. – А в людях, которые могут помешать мне… точнее, нам вернуть исчезнувших. Общество напряжено, и кто знает, во что это выльется.
– Ксенофобия – часть человеческой сущности.
– Но даже у нее должны быть пределы.
Джим усмехнулся, то ли потому, что прочел смешной момент в комиксе, то ли потому, что услышал что-то забавное.
– Однажды мудрец спросил у злого человека: «За что ты ненавидишь евреев?» – произнес он, не отрываясь от комикса. – И тот перечислил все стереотипы, которые знал, и несколько только что придуманных. Мудрец улыбнулся и ответил, что это не точные данные, что их нельзя применить на всех евреев, а потому это глупо, ненавидеть кого-то на национальной почве. Потом мудрец спросил: «За что ты ненавидишь черных?» – и вновь услышал неточную информацию, стереотипы и выдумки. Злой человек почувствовал себя глупым.