Английский для миллионера

Марианна огляделась. И правда, куда теперь? Где найти укромный уголок для выяснения отношений? Кафе поблизости не было, только рюмочная, где вечно толкались неопрятные мужчины с сизыми носами.

И во дворе старой пятиэтажки ни скверика, ни беседки. Лишь ряды автомобилей, чахлые кустики шиповника и нищая детская площадка.

Ветер перекатывал бумажки возле урны. Качели легко покачивались со зловещим скрипом. Под турником на корточках сидели представители местной шпаны.

– Никуда, – мрачно ответила Марианна. – Если собрался говорить – будем говорить прямо здесь.

Ей не хотелось затягивать эту встречу, не хотелось никуда идти. Чем дольше она будет находиться в компании Петра, тем больнее ей будет сказать: «Прощай, мы друг другу не подходим. Всего тебе хорошего».

Она была уверена на сто процентов, что их разговор закончится именно так. Ну, может, еще слезами. Она будет плакать, а Петр сердиться.

– Ладно, – покладисто согласился Петр. Марианна целеустремленно пошла на детскую площадку и уселась на качели.

Петр встал напротив. Марианна молчала и смотрела на него непримиримым взглядом. Петр вздохнул, потер ладонью затылок, неловко покрутил головой, озираясь, потом опять сунул руки в карманы.

Он явно растерялся и не знал, как начать разговор. Это ободрило Марианну. Она посмотрела на него смелее, и сердце ее болезненно дрогнуло.

Ветер слегка трепал его русые волосы. В его светло-зеленых глазах мелькало непривычная растерянность, но его жесткие губы – губы упрямца и деспота – были плотно сжаты и не выдавали его чувств. Острые скулы, впалые щеки, беспощадная челюсть.

Нет, разговор не будет простым, с отчаянием подумала Марианна. Ей хотелось быть холодной, решительной и равнодушной, но она против воли испытала трепет и томление.

Ужасно, но ее так и тянет коснуться пальцами его гладкой щеки, пробежаться до виска, положить руку на его затылок, притянуть к себе и поцеловать эти твердые губы, и почувствовать его запах – холодный, пряный, как северный ветер!

Она взялась за шершавые цепи качели, легко оттолкнулась, ну тут же уперлась ногами в землю. Отстраненно отметила, что выскочила на улицу в клетчатых домашних тапочках. Чудной у нее, должно быть, вид.

– О чем ты хотел поговорить? – спросила она, глядя на полуоторванный бантик на правом тапке.

– Марианна, почему ты сбежала? – спросил он с обманчивой мягкостью. От его хрипловатого голоса у нее по животу пробежала жаркая волна.

– Потому что я поняла, что нам нужно расстаться, – она упорно отказывалась смотреть собеседнику в лицо.

– Ты это поняла это только вчера? После того… инцидента?

– Я всегда сомневалась, – ответила Марианна, несколько покривив душой.

– Марианна, знаю, я очень виноват перед тобой. Я должен извиниться.

– За что именно?

– За все. Я тебя обидел. Полагаю, своим тоном, резкостью.

– Ты был самим собой, вот и все, – она опять оттолкнулась ногами и качнулась вперед и назад. Качаться было неудобно – шарниры у качелей оказались неподатливыми и заедали, да и тапочки так и норовили свалиться.

– И кем же я был?

Вопрос оказался неожиданным, но ответ выскочил сам собой.

– Занудой, педантом, деспотом и диктатором, – с удовольствием перечислила Марианна. – Нет, я тебя не обвиняю. На самом деле, это хорошие качества. Они здорово помогают в жизни. Но я не смогу жить с таким человеком. Прости.

– Ты больше не влюблена в меня?

А вот этот вопрос застал ее врасплох. Она испуганно вздернула голову и быстро посмотрела Петру в глаза. И увидела в них растерянность и боль. Или ей показалось?

– Марианна, скажи правду. Только правду. Ты больше не влюблена в меня? Ты готова вот так легко расстаться со мной?

– Да, я по-прежнему влюблена в тебя, – сказала она с вызовом. – Я люблю тебя. Ну и что? Я не стыжусь говорить о своей любви, но в ответ ничего не прошу. Тебя многие готовы любить. Илона, например. Как вчера прошла ваша встреча, кстати? Плодотворно?

– Плодотворно, – подтвердил Петр. – Мы ездили в аэропорт встречать Дашину мать. Ирина заявилась без предупреждения на два дня раньше. Я не мог сесть за руль, потому что после твоего ухода был так взбешен, что хлопнул стакан виски. А тут Илона заявилась с какими-то бумагами и надуманным предлогом. Вот я и воспользовался ей как шофером. И удачно передал Ирину под ее попечение. Потому что сам ей заниматься не смог бы.  Даша сегодня с матерью, кстати. Но очень просила, чтобы я привез тебя.

– Ах, Даша просила… – ворчливо откликнулась Марианна, испытав, однако облегчение.

– И вот еще: я нашел для Илоны вакансию в московском офисе и настоятельно попросил ее перевестись. С хорошим повышением в окладе и должности. Она немного поломалась и согласилась.

– Как же ты теперь без своей помощницы! – ядовито посетовала Марианна.

– Легко. Но не уходи от темы. Если ты любишь меня, то почему считаешь, что не сможешь быть со мной?

– Потому что ты – это ты! Рядом с тобой я всегда буду чувствовать себя подчиненной. Виноватой не пойми в чем. Буду следить за каждым своим словом и понимать… что мы из разного теста. Из разных миров! Ты из мира, где все идет по плану и по расписанию. Где нет места шалости, глупости, безрассудству и спонтанности. А я живу в другом мире, я не могу измениться! И ты не можешь измениться. Люди не меняются!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Господи, опять это странное утверждение! Конечно, люди меняются! Еще как меняются. Это закон природы. Если бы люди не менялись, они до сих пор бы жили в пещерах, жрали сырое мясо и владели рабами.

– Это совсем другое!

– Нет, не другое. Люди меняются, когда у них есть для этого мощный стимул. Внешний или внутренний. А у меня он есть. Это ты. Ради тебя… я сделаю все.

– Ну да, – иронически отозвалась Марианна. – Изменишь свою натуру? Характер? Это нереально.

– Марианна, – он помолчал, подыскивая слова, вздохнул, и когда заговорил, его голос звучал непривычно уязвимо, – возможно, мне вообще не нужно… меняться. Тот Петр, которого ты знаешь, не всегда был таким. Таким я сделал себя за десятилетия. Но в твои годы я мог быть нежным, порывистым… любил дикие выходки, мог отчебучить глупый и романтичный поступок. Мечтал о путешествиях и чудесах. Думаешь, только девчонки мечтают о волшебстве? Ничего подобного. Парни те еще фантазеры. И тот Петр все еще здесь. Он никуда не делся. Просто я запретил себе быть таким. Но пожалуйста… дай мне время. Понимаешь, когда я встретил тебя, я опять испытал то чувство… ожидание чуда. Чего-то значительного. Удивительного. Радостного. И уже давно забыл его, и вот – опять!

Марианна слушала его, открыв рот. Надо же, как он умеет говорить! И видно, что ему тяжело даются эти слова…

– Марианна, мы знакомы не так уж давно. Мы только-только начинаем притираться друг к другу. Над отношениями надо работать, ничто не дается просто так. Особенно когда партнер – такое дубовое полено, как я, – он криво усмехнулся. – Которое привыкло командовать и распоряжаться.

Марианна невольно улыбнулась, хотя вовсе не хотела этого делать. Зачем она его вообще слушает? Нужно поставить точку и уйти.

– Уж я-то знаю, что над отношениями надо работать, – веско сказала она.

– Знаешь, безусловно. Но на практике эти знания не применяешь. Чуть что – сдаешься и убегаешь. Как всегда.

– Ну вот, опять ты меня обвиняешь!

– Я не обвиняю. Я хочу помочь тебе. Я буду… твоей опорой. Твоим гидом. А ты моей опорой и гидом. Пожалуйста, просто не бойся. Дай мне шанс. Я люблю тебя. И никого так не любил как тебя.

Последние слова он выговорил с трудом и даже болезненно поморщился, но Марианна не обратила на это внимания – мужчинам непросто выдавать такие признания, она знала, а он сказал! Он сказал ей это!

Он всегда говорит правду. Он не будет лгать ради выгоды или красного словца!

Ей показалось, что качели сделали полный оборот, и голова у нее пошла кругом.