Практика в академии

- Меня уже можно отпустить, – робко сообщила я.

- А стоит? – Странный вопрос.

- А что нет? – Удивилась я.

- Ну не знаю… - Протянул принц и рассмеялся. Я немного посмущалась и тоже к нему присоединилась. Больно уж глупо у нас складывался разговор.

- Могу донести до комнаты, – отсмеявшись, лукаво предложил Эрик.

Ох! Это что ФЛИРТ? Самый настоящий? Мне не послышалось?!

- Мммм… - Вот зря я с девчонками не тренировалась! Вот очень зря!

- Я так понимаю это – да, – снова рассмеялся Эрик и понес меня к моей комнате. И когда он успел узнать, где я живу? Вообще-то мы не можем пользоваться ментальными способностями просто так…

Принц донес меня до порога, поставил, зачем-то поцеловал руку и спросил:

- Могу я рассчитывать на еще одну встречу?

Я изумленно вытаращилась на него.

- Может быть завтра? – Скорее утвердительно, чем вопросительно произнес Эрик.

Я, кажется, кивнула.

- Тогда до завтра. – Улыбнулся принц и, снова поцеловав мне руку, ушел.

Не знаю, сколько я еще там стояла, глядя в пустоту, но очухалась только, когда мимо прошли какие-то девчонки с младших курсов:

- …ну вот он мне и говорит «Дочь, скажи правду, кто посмел тебя ударить, почему у тебя подбит глаз?!» А я ему говорю: «Пап, да никто меня не бил, я просто накрасилась!»… Вот скажи мне, как можно перепутать вечерний макияж с фингалом?! Ох уж эти мужчины!..

Вспомнив, что королевские маги не могут стоять с отпавшей челюстью в пустом коридоре, я поспешила закрыть дверь.

***

Следующий день был на редкость приятным. Светило солнце, на небе ни облачка, температура зашкаливала. В академии вообще зима магами не допускалась, просто чтобы людям было удобнее. А вот едва выйдешь за ворота, как тебя буквально занесет снегом!

Но здесь и сейчас все было прекрасно. И хотя я очень любила зиму и дико по ней скучала, все же не могла не порадоваться ее отсутствию.

Собиралась с самого утра. Кто знает, когда придет Эрик, мы же о конкретном времени не договаривались. А потому, едва проснувшись, я задалась одним из главнейших вопросов всех эпох и народов: что надеть. В конце концов остановилась на простеньком молочного цвета платье до колен со светло-голубым поясом. В общем-то, лучшее, что у меня было. Светло-рыжие волосы просто распустила. Они у меня от природы слегка вьются, а потому получилось очень мило.

Дальше потянулись часы ожидания. Я нервно металась по комнате, то хватаясь за расческу, то оправляя платье.

Наконец ровно в полдень раздался стук в дверь. Стараясь не поддаваться эмоциям, я пошла открывать.

- Здравствуй, – улыбнулся мне Эрик.

- Здравствуй! – Не могла не улыбнуться в ответ.

- Идем? – спросил он, предлагая мне руку.

Я кивнула и взяла его под локоть.

Эрик повел меня в сад академии, попутно развлекая разговором. Я, делая вид, что ничегошеньки из этого не знаю, восторженно слушала его рассказы о самых таинственных магических экспериментах, недавних открытиях и все-все-все!

В какой-то момент Эрик, наверное, устал и решил предоставить возможность говорить мне. Я смутилась. И о чем с ним говорить?

- Расскажи о себе, – подсказал парень, ободряюще сжав мою руку, которая в какой-то момент переместилась с его локтя в ладонь.

- Боюсь, эта история не для прогулки, – с сожалением ответила я.

- Расскажи. Пожалуйста, – тихим, проникновенным голосом попросил принц с той интонацией, с которой учили и меня выспрашивать у людей их тайны. Вот зачем он так делает?

- Ладно, – обреченно вздохнула. Вспоминать прошлую жизнь не хотелось, но отказать парню, который так сильно нравится, я была не в силах.

- Я родилась в Эриноре, во время гражданской войны. Кажется, мама была магичкой, но это не точно. Насколько я понимаю, моя семья погибла во время Великого магического пожара, а я лишь чудом уцелела. Как мне потом рассказывали, предположительно на меня были наложены защитные чары и скорее всего матерью, так как они продолжали действовать даже после ее смерти, что означает очень близкое родство и очень сильное желание защитить. А возможно, я просто зацепилась за эту идею и мне очень хочется в нее верить.

В разрушенном доме я провела несколько дней, пока меня не нашли мародеры.

Они собирали все ценное, что оставалось в домах и случайно наткнулись на меня. Поначалу, наверное, хотели добить, но потом все же решили отдать в детский дом соседнего, не пострадавшего городка. Так как эти люди не могли или не хотели толком объяснять, где именно они меня нашли, а также из-за того, что после Пожара наступило жуткое, темное время, и всем было не до очередной сироты из тысяч новых, все связи с моей семьей были потеряны.

В детском доме я росла до двенадцати лет. Не могу сказать, что это были приятные годы моей жизни. Порой было настолько паршиво, что я решилась бежать. Глупо, конечно, но тогда переходный возраст ударил мне в голову и требовал хоть что-то сделать. Я украла немного денег и отправилась в Эринор – хотела узнать побольше о своих родных. Не узнала. Оставшиеся годы до поступления я провела там.

- Но ведь тебе было не на что жить... – непонятным тоном протянул Эрик.

- Я работала медсестрой в госпитале. Там всегда были нужны руки. А взамен мне позволяли жить в маленькой комнатке на складе и давали какую-никакую еду. Оставшиеся годы я мечтала стать магом, как возможно моя мама. Дальше ты знаешь.

Воцарилось молчание. Я уже сто раз успела себя обругать за глупую, ненужную откровенность. Ну, вот кто меня за язык тянул?! Теперь он будет считать меня обыкновенной зарвавшейся служанкой, коими и становятся обычно выпускники приютов. Но оказалось, что его мысли текли в совсем ином направлении:

- Неужели тебе совсем ничего не удалось узнать о своей семье? Эринор не такой большой город, чтобы это было совсем уж невозможно. Как минимум, должны были остаться записи о смерти целой семьи, да это долго, но можно было бы…

- Нет, Эрик. Ничего из этого не помогло.

Мне было неприятно слышать все эти очевидные вещи, когда за шесть лет, проведенных в предположительно родном городе, я чего только не перепробовала. Моей семьи как будто не существовало.

- Прости.

- Да нет, ничего.

Мы снова помолчали.

- Знаешь, - внезапно заговорил Эрик, - мне ведь тоже нечем хвастаться, несмотря на то, что я принц. - Я очень удивилась, услышав, как он произнес последнее слово. Будто выплюнул. И, получается, Ди Вальт рассказал ему, что я в курсе? Надеюсь, не с той же формулировкой, что и мне? – Отец едва ли не с рождения меня ненавидел.

- Я уверена, что это не так, – мягко произнесла, не желая сознаваться, в том, что побывала однажды в его голове.

- Именно так. Он терпеть не мог мою мать. Она была принцессой Кродема, и да, это был политический брак. Но после свадьбы отец даже не смотрел на нее, она словно была для него невидимкой. Он не ночевал в их общей спальне, он вообще не вспоминал о ней днем. Нет, приличия были соблюдены: он появлялся с ней на приемах, он не изменял, по крайней мере, открыто, делал все, что должен делать официально супруг. И при этом она была для него пустым местом. Он презирал ее, испытывал отвращение и никогда не трудился это скрывать. Ни от нее, ни от общества. Именно с его подачи мою маму стали называть королевой нон грата.

Хуже всего было то, что она очень его любила. Причем любила давно, с самого детства, как увидела в первый раз. Да и что там! В него, кажется, невозможно не влюбиться! Я не знаю ни одной знакомой с ним женщины, которая в той или иной степени не потеряла от него голову! А ему на все плевать! И на маму в первую очередь.

Он посетил ее лишь однажды, как ты понимаешь, когда империи срочно понадобился наследник. И она была с ним! Она решила, что он наконец принял ее. Но не тут-то было! На утро он ушел, не сказав ни слова, и через неделю просто послал лекаря, осведомиться, что все прошло по плану и наследник будет. Маме тяжело давалась беременность, после родов она сильно ослабла, несмотря на все усилия королевского лекаря. Через несколько дней она умерла. Вот только я считаю, что дело было не в физическом здоровье. Она не смогла пережить равнодушие отца даже к собственному ребенку. Когда он зашел навестить нас, что, кстати, далеко не сразу после родов произошло, сказал лишь одно: «Надеюсь, этот выродок не будет похож на тебя». И всё.