Страница 20 из 32
– Кэти...
– Принимай ее, Дезсталкер, – произнес Валентин Вольф. – Свою бывшую возлюбленную Кэти Деврайс. В память о том времени, когда ты был молодым и беззаботным. Да, она и в самом деле была шпионкой Императрицы. Ее приставили к тебе, чтобы следить за каждым шагом. И ты ее убил в целях самообороны. Да, она твоя первая любовь, которая умерла у тебя на руках – уверен, весьма трогательная сцена. И вот твоя пассия вновь к тебе вернулась. Считай, что это мой маленький подарок тебе.
Видишь, Оуэн, как мне пришлось ради тебя потрудиться. Словом, я выполнил свое домашнее задание. И изучил все движения твоей души. Поэтому, как только я сюда приехал, первым делом откопал тело твоей милой Кэти, а мои люди вмонтировали в него технологию Призрачного Воина. На всякий случай – вдруг ты опять меня выследишь и начнешь мешать. Итак, мои голубки, полагаю, вам есть, что сказать друг другу. Поэтому я, пожалуй, оставлю вас наедине. Кстати, Оуэн, хочу тебя предупредить. Если ты все же сумеешь собраться с силами и убьешь свою возлюбленную еще раз... Так вот, на этот случай я подготовил для тебя другой маленький сюрприз. Не благодари меня, не надо. Чего только не сделаешь для брата!
Он сделал знак рукой, и тело мертвой женщины, выставив на изготовку меч, подалось вперед. Оуэн непроизвольно попятился, а псевдо-Кэти напористо двигалась на него. Он попытался что-то сказать, но во рту все пересохло, и язык не повиновался. Он знал, что Кэти умерла и перед ним лишь безжизненное тело, нафаршированное множеством компьютерных механизмов и приводимое в действие заложенными в них программами. Оуэн все это знал, но был не в состоянии поднять свой меч. Его слишком глубоко потрясло убийство Кэти, и он был далеко не уверен, что сможет повторить его еще раз. Поэтому, не оказывая никакого сопротивления, он медленно отступал назад, к открытой двери, чем, в свою очередь, не преминул воспользоваться Валентин. Довольно хихикая, Вольф прошмыгнул мимо них в коридор и, не прекращая ехидно смеяться, помчался по нему без оглядки, оставив Оуэна и его бывшую возлюбленную, так сказать, выяснять отношения наедине.
Меж тем программа, заложенная в компьютеры центра безопасности, медленно заканчивала свой отсчет – это был последний подарок, припасенный Валентином для Дезсталкера.
Хэйзел Д'Арк по-прежнему сторожила двух аристократов в большом зале, и эта работа ей порядком наскучила. Она сидела на стуле спиной к стенке, так что никто не мог проскользнуть незамеченным. Перед ней молча сидели Романов и Картакис, не делая никаких движений. При желании Хэйзел могла переговорить с Оуэном через имплантированный датчик, однако зная, как тот не любит, когда его прерывают посреди важного дела, решила без крайней надобности к этому средству связи не прибегать. Поглядывая на аристократов, она закинула ногу на ногу – просто так, чтобы хоть чем-то себя занять, внутренне желая лишь о том, чтобы Оуэн поскорее разделался с Валентином. Конечно, не исключено, что он в последнюю минуту вновь смягчится и решит доставить Вольфа на суд живьем. Хотя маловероятно. Хэйзел была почти уверена, что ничего подобного не произойдет. По крайней мере не сейчас, когда Оуэн одержим желанием убить Валентина. Сменив ноги, Хэйзел вновь скрестила их и тяжело вздохнула. Какая скучища!
И лишь потом, мельком взглянув на двух аристократов, она поняла, что Романов исчез. Его экзоскелет по-прежнему сидел на стуле, а самого обладателя внутри не было. Хэйзел тотчас вскочила на ноги, одновременно вооружившись мечом и бластером, и принялась рыскать глазами по комнате. Как, черт подери, она могла его проглядеть? Как ему удалось выбраться из брони незамеченным? Если, конечно, экзоскелет не оснащен специальным устройством, позволяющим пользователю украдкой из него выйти. В таком случае Романов мог его покинуть, только спрятавшись за спроектированной им голографической иллюзией. А поскольку в данный момент Романова не было, значит, он должен находиться где-то в комнате, скрываясь за какой-то еще голограммой, которая делала его невидимым. Потрясающе!
Держа меч перед собой, Хэйзел сделала полный оборот вокруг оси. Навострив уши, она старалась услышать малейший шорох, но в зале царила полная тишина. Меж тем Романов наверняка был в комнате. Она стрельнула глазами в Картакиса, и тот, повинуясь ее выразительному взгляду, тотчас откинулся на спинку стула.
Вдруг ее резко обхватила чья-то рука и, сдавив горло, перекрыла доступ воздуха. Она принялась яростно отбиваться, но безуспешно. Сколько ни старалась, она не могла отцепить от себя руки Романова. Чтобы вырваться из мертвой хватки, человеческой силы было недостаточно. Это был один из немногих приемов, которые могли бы иметь успех в поединке даже со столь сильным противником, как она. В конце концов, и у Хэйзел была своя ахиллесова пята. Она принялась раскачивать головой взад-вперед, увлекая за собой тушу Романова и кляня себя за то, что позволила ему улизнуть. Меж тем нехватка воздуха становилась катастрофической. А Хэйзел хотела во что бы то ни стало разделаться с Романовым до того, как вернется Оуэн. В противном случае ей такой возможности не представится.
Хэйзел резко наклонилась вперед, и Романов перелетел через ее голову. Услышав, как он с грохотом бухнулся на пол, Хэйзел схватила бластер и выстрелила в экзоскелет. Тот с громким шумом взорвался, полыхнув ярким пламенем. Голографическое изображение исчезло, меж тем сам Романов уже поднимался на ноги, готовясь вонзить в соперницу небольшой, однако довольно грозного вида нож. И она сильно пожалела, что в свое время не обыскала его.
Романов был человеком довольно крупных размеров, но Хэйзел случалось сражаться и не с такими. К тому же преимущество теперь было на ее стороне. Романов, казалось, это почувствовал и, раскрыв ладонь, бросил нож на пол. Хэйзел немного расслабилась. Ей следовало бы знать, что ни один аристократ не станет рисковать своей шкурой в мало-мальски честной схватке.
Сделав жест мечом, Хэйзел велела Романову идти на место и садиться на стул. И едва она отвела клинок в сторону, как тотчас поняла, что совершила ошибку: тот, кто утаил одно оружие, вполне может утаить и другое. Воспользовавшись удачным моментом, Романов согнул руку, и из потайного чехла ему в ладонь упал еще один нож. Не успела Хэйзел и глазом моргнуть, как тот уже направлялся ей прямо в живот. Другому на ее месте грозила бы неминуемая гибель. Но только . не Хэйзел. Она далеко не вписывалась в обычные мерки и давно уже была не такой, как все. Хотя атака врага оказалась молниеносной и внезапной, Хэйзел, проявив невероятную быстроту реакции, силу и сноровку, сумела ее отразить. Хлестнув мечом по ножу, она отшвырнула его в сторону, а Романов, оказавшийся не в состоянии остановиться, всей тушей навалился прямо на острие поджидавшего его меча.
Лицо его исказилось от боли, колени подогнулись, и тело стало медленно сползать вниз. Нож он бросил на пол, а сам обеими руками схватился за клинок меча, словно собирался вырвать из своего тела кусок стали, ставший для него роковым. В тот самый момент, когда он из последних сил цеплялся за меч, Хэйзел поняла, что потеряла из виду Картакиса. Оглянувшись назад, она отчаянно дернула за рукоятку меча, пытаясь его освободить. А Картакис, воспользовавшись ее замешательством, уже был на ногах, держа в руке свой нож. Она, было, схватилась за оружие, но рука Картакиса уже направилась вперед, совершая чертовски искусный бросок. Хэйзел знала, что при всем желании отбить этот удар не успеет. И все же попыталась это сделать. Время, казалось, замедлило свой ход. Нож летел в воздухе, устремляясь прямо ей в левый глаз. Хэйзел поняла, что близится ее смерть. Поняла, что вот-вот погибнет в одиночестве, вдали от друзей и помощи. О Оуэн, если б ты мог...
И, тотчас материализовавшись перед ней из тонкой материи воздуха, Дезсталкер отшвырнул нож в сторону. Блеснув в воздухе, тот бумерангом отскочил обратно к хозяину и вошел ему в горло по самую рукоятку. Картакис слегка подался вперед, словно отвешивая Оуэну с Хэйзел поклон, после чего замертво упал на пол. Издав последний вздох, мертвое тело Романова упало на спину, и Хэйзел теперь смогла беспрепятственно освободить свой меч. Немного переведя дыхание, она обернулась к Оуэну, чтобы поблагодарить его за спасение. И только тогда заметила, как странно тот выглядит.