Страница 61 из 74
— Если мазь и эликсир помогут, я помолюсь за вас богам.
— Лучше расскажите соседям, что у господина Мюррея прекрасные лекарства, — шёпотом попросила я, оставила две склянки и убежала.
Вечер быстро сменился ночью. На свечах горожане экономили, шторки на окнах плотно закрывали, так что я едва плелась в потьмах. С тоской вспоминала летающий ковёр учителя. Путь до замка неблизкий, корзина стала ненамного легче и я, кажется, заблудилась. Ходила кругами. Вот бы взлететь, как птица, и посмотреть, куда мне надо. Хотя что я разгляжу ночью? Даже фонаря с собой не было.
— Эй, красавица, — окликнул меня кто-то и лихо свистнул. — Не меня ищешь?
Я снова прижала корзинку к груди и зашагала быстрее. Бояться нечего, магия при мне. Любому негодяю отпор дам, не хуже Мередит. Трактирщик там или господин Монк, забравшийся в кабинет учителя.
— Куда же ты? — расхохотался незнакомец. — А поговорить? Негоже отказывать солидному мужчине. Я ж со всей лаской.
— А я ведь и поджечь могу, — пробормотала под нос и побежала так быстро, как позволяли уставшие за день ноги.
Свернула в совсем уж тёмный переулок, запнулась о бочку, сбила что-то с крыльца и оно шумно покатилось по улице. Мужчина не отставал. Я сама не давала потерять себя из виду. Святые предки, как бы зелья не разбить! У нас не было денег, чтобы сварить новые. На стеклянные бутыльки уж точно. Из глины посуду обжигать?
— Стоять! — кричал мой преследователь. — Ишь, прыткая коза. Догоню, целой не останешься!
Ног я уже не чувствовала, дышала, жадно хватая воздух открытым ртом и почти вывалилась из переулка на широкую площадь. Луна вышла из-за туч. Где-то громко заржала лошадь, а я беззвучно засмеялась, увидев яркий свет, льющийся из окон постоялого двора. Спасена, спасена! Здесь слишком много людей. Ни одному лиходею в голову не придёт творить надо мной бесчинство. Но помочь себе надо.
Я судорожно вздохнула и закричала:
— Помогите! Грабят!
Больше ничего не успела сделать. Озверевший от погони городской сначала толкнул меня в спину, а потом схватился за плечо. Корзинка выскользнула из ослабевших рук. Склянки разбились с оглушительным звоном, в воздухе остро запахло травами. Мне до слёз стало обидно. Столько работы, столько надежд!
— Добегалась, кобыла? — зарычал городской, обдавая вонью перегара и гнилых зубов. — Ща заплатишь за мои больные ноги. А ну пошла!
— Помогите! — крикнула я и тут же почувствовала, как жёсткая ладонь зажала рот. Хватка городского стала железной. Он потащил меня обратно в переулок.
«Нужно колдовать, нужно колдовать» — стучало в голове, но от страха я не могла сосредоточиться. Искры вспыхивали на ладонях и гасли. Мамочка, как звучит заклинание щита? Два слова нужны были, и оба вылетели из головы.
— Щас заплатишь, — ворчал городской. — Щас, подожди.
Я дернулась из последних сил и закрыла глаза. Полный постоялый двор людей, Питер Монк где-то там, и как в трактире… Никто не поможет, всем плевать.
Я заплакала и почувствовала, как что-то горячее выходит из меня. Яростное, бесконтрольное, магическое. Лиходей зашипел, отдернув руки. Я рухнула на землю и смогла закричать:
— Питер! Питер Монк! Помоги!
Над моей головой расцвёл огненный цветок, светло стало, как днём. Сквозь одолевшую меня глухоту я кое-как расслышала шум шагов. Кто-то бежал к переулку.
— Пошёл прочь, собака, — ругался знакомый голос, а городской подвывал.
Больно ему было. Руки, наверное, обожгло, лицо и грудь. Плевать! Пусть меня схватит стража и потащит в темницу. Я защищалась, как могла.
Огненный цветок погас, и вместе с ним я потеряла сознание.
«Вот и продала зелья», — мелькнула последняя мысль.
Голова болела так сильно, будто я вернулась в детство, когда только училась колдовать. Снова не рассчитала силу и упала в обморок после тренировки с бабушкой. Только тогда меня отпаивали тонизирующим зельем, а теперь простой водой. Я чуть не захлебнулась. Вода пошла носом, я долго кашляла и тёрла глаза.
— Простите, госпожа Лоуренс, — спаситель убрал от моего лица глиняную кружку и помог сесть в кровати.
Стало только хуже. От резкого приступа тошноты я согнулась пополам и зажала рот рукой. Выпитая вода отчаянно просилась наружу. И если обратно она тоже пойдёт носом, но отвратительный кислый запах будет преследовать меня половину дня.
— Хотел отчитать вас за безрассудство, но вижу, что пора бежать за лекарем, — снова заговорил мужчина.
Голос я узнала, но никак не хотела признавать, что из лап лиходея меня спас приказчик лорда. Да, я звала Питера, мысленно умоляла Мать-природу, чтобы он пришёл, а теперь стало стыдно. «Хороша» колдунья. Попала в неприятности, рухнула в обморок, и в довершение ко всему меня вот-вот вырвет.
— Оставьте лекаря… Не тревожьте. Я погорячилась с подъёмом, нужно лечь.
Он молча взял меня за плечи и уложил обратно на подушку. Приятная на ней была наволочка. Такая гладкая, будто из тысяч тончайших нитей сотворённая. Нечета грубой домотканной материи.
— И тем не менее у меня внутри всё кипит, — громко сказал приказчик лорда Гринуэя. — Чем вы думали? За какой такой срочнейшей надобностью мотались ночью по улицам города? Вам жить надоело?! Я понимаю, колдунья, способная поджечь две улицы вместе с домами, горожанами и домашним скотом…
— Вы мне льстите, — перебила я. — Один цветок всего и получился.
Он шумно выдохнул вместо ответа, и я, наконец, открыла глаза.
Питер Монк в белой рубашке сидел на краю кровати. Серые глаза потемнели от гнева. Тёмные волосы, обычно лежащие в идеальном порядке, он нервно взъерошил рукой.
— Простите, — сказала я. — Сегодня был очень сложный день. Сначала я поссорилась с господином Абрамсом, забрала из его аптеки наши зелья. Потом пыталась их продать и не заметила, как стемнело. Скажите, пожалуйста, тот, кто за мной гнался, хотя бы жив?
— Обгорел слегка, но так ему и надо, — нахмурился Питер. — Без бровей и волос остался, руки тряпьём замотал. Стражник увёл его. Не знаю, куда, в тюрьму, наверное, я не спрашивал. Как получилось, что вас огонь не тронул?
Я опустила взгляд, проклиная очередной приступ тошноты. Не до лекций по теории магии сейчас. Поспать бы ещё немного, раз до тонизирующего зелья мне, как до замка пешком. Ох, до чего точная метафора получилась.
— Магический огонь не вредит тому, кто им управляет. Ведь там не настоящее пламя, а сгусток энергии. Тело обычного человека её отторгает. Отсюда и ожоги.
— Понятно, — склонил голову на бок Питер.
— Теперь меня арестуют? Наденут ошейник и отправят на каторгу?
А что ещё городской страже делать? После скандала в аптеке, где я угрожала одному человеку, «опасная колдунья» сразу же «поджарила» другого. Если повезёт, то накажут только меня, а учитель и Мери не пострадают. Они ведь не виноваты, что одна нерадивая ученица не умеет управлять собственной силой.
— Нет, вас не тронут, — приказчик расправил плечи и посмотрел на меня чуть свысока. Словно он сам лорд. — Я объяснил стражникам, что вы под моей личной защитой. Им не с руки ругаться с поверенным в делах хозяина этих земель. А вот бродяга, напавший на вас, получит по заслугам.
Мне впервые с тех пор, как я открыла глаза в комнате Питера, стало хорошо. Легко, свободно и даже чуть-чуть весело.
— Спасибо, Питер. Ещё бы лицензию удалось вернуть и я была бы просто счастлива.
— А что не так с вашей лицензией? — нахмурился он.
Я сглотнула, снова чувствуя, как к горлу подступает дурнота. Бабушка учила, что приличные девушки не жалуются посторонним мужчинам на проблемы. Особенно незамужние девушки. Этим мы вроде как навязываем себя и своё общество. Но что делать, если я уже ляпнула о лицензии? Сказанного слова обратно не вернёшь.
— У нас с господином Абрамсом случилось недоразумение. Зелья сначала не продавались, а потом один пациент пожаловался, что «крепость дуба» на него не подействовала. Но я точно повторила рецепт…