Страница 28 из 32
— Не хотел никого напугать, миссис Лир, — сказал парень, пройдя в магазин. — Я знаю, что спрошу сейчас странное. Но меня это давно мучает. Я спросил у тебя, чем бы ты гордилась больше, кафе или домиком. Ты сказала, что домиком, но не сказала почему.
— Это ты сделал, когда был ребёнком. Ты тогда формировался, фантазировал, смотрел по телевизору красивые фильмы и мультфильмы, восхищался и вдохновлялся, сражался на деревянных мечах и так далее. Детство — это та пора, которая значит в жизни человека очень много, это та пора, которая уходит не бесследно. И не важно, сколько принесло тебе кафе денег и признания. Важно то, сколько в твоей душе, в душе ребёнка, оставил этот маленький домик. Ведь с него всё началось. И, быть может, без домика не было бы и кафе. Доволен, мистер Гриндэй? — улыбнулась Джул.
Грегори замер ещё тогда, когда девушка только начала высказывать своё мнение. Он смотрел в её бледное, усыпанное веснушками, лицо. Она так искренне всё рассказывала.
— Спасибо за то, что ответила.
— Я только что показала своему другу свою ужасную сторону и, наверное, напугала его, — Джул опустила голову.
— А я только что поссорился со своей невестой и разозлил её. Это нормально, миссис Лир, — говорил Грегори. — А хочешь кофе?
— Я хочу, чтобы ты забыл обо мне. Я уволилась, помнишь? — сказала Джульетта.
— Помню. Но я знаю, что ты не ненавидишь меня. Мне стыдно за поступок Аманды и….
— И ты ей завтра же или через пять минут простишь это, — Джульетта с осуждением посмотрела на Грегори.
— Я люблю её, пойми, Джульетта. Ты бы тоже простила любимого человека. Ты же понимаешь, что такое любовь? — Гриндэй выглядел сейчас, словно маленький и наивный ребёнок.
— Да, мистер Гриндэй, я понимаю, что такое любовь. Но такой «любви», как у вас, мне не понять никогда. Прости, — девушка уже хотела выйти из магазина, но когда проходила мимо Грегори, он плечом остановил её. — Пропусти, — она подняла на него свои большие глаза.
— Джул, я…
— Эй, парочка, выясняйте отношения в другом месте! — крикнул продавец. — Ненормальные туристы, — добавил он тихо.
— Извините, — Джульетта посмотрела на продавца, снова бросила взгляд на Грегори и, толкнув его, вышла на улицу.
— Джульетта! — крикнул Грегори, уже стоя на тротуаре. Ливень сменился на дождик. И теперь парень мог разглядеть девушку. Она остановилась и повернулась, но была уже далеко от Грегори.
— Знаешь, что, мистер Гриндэй? — так как улицы пусты, Джул говорила спокойным голосом. — Ты видишь весь мир, как гладкий и чистый путь, по которому можно быстро пройтись. Ты видишь во всём порядок. Ты видишь писательство слишком просто. Но писательству не поставишь точный график, не вгонишь писателей в те рамки, в которых ты их сейчас мучаешь. Да, они будут писать, но что они будут писать? Будет ли там хотя бы кусочек души? Писательство хаотично. Наш мир тернистый. И тебе не изменить ни писательства, ни мира. Я знаю, что ты такой человек. Но я…. Я никогда не буду такой, как ты. Да, быть может, я не твоя идеальная Аманда! — Джульетта начала раскидывать руками, и капли дождя разбрасывались в разные стороны. — Да, я вспыльчивая! Да, быть может, у меня до сих пор нет полноценной книги! Да, может быть, я не умею так идти к своим целям, как Аманда! Но знаешь, хоть у меня и нет безупречной внешности, я не виню себя за это, как делают многие. Знаешь, хоть у меня и нет денег, чтобы издавать книги, я собственными силами пытаюсь их заработать. Знаешь, хоть у меня и не будет богатого парня, я справлюсь одна. Знаешь, хоть я и не хожу, как твоя Аманда, по гладкой дорожке в туфлях на высоком каблуке. Но я, запомни это, изотру ноги в кровь, но пройду по тернистому пути. И пусть её ноги будут гладкими и чистыми, а мои израненными, я узнаю, что такое настоящее писательство. А она. А что тут говорить? Ты будешь смотреть на её красивые ноги в постели и на официальных приёмах. А Аманда будет счастлива, что привлекает тебя. Именно так всё и будет. А знаешь, почему мы бы с тобой никогда не сдружились? — Джульетта сделала длинную паузу. — Ты получаешь готовый порядок, а я копаюсь в хаосе, чтобы найти его, — и Джульетта, накинув на голову капюшон, удалилась в мрачные улицы.