Сердце Сокола

— Потому что от тебя пахнет его магией.

Наверное, на моем лице отразилось изумление, но мы уже были в доме, и дверь с противным скрипом захлопнулась за спиной, отрезая путь к отступлению. Незнакомка — а женщина ли? — усмехнулась совсем неженственной улыбкой, демонстрируя слишком крупные для обычного человека зубы. В полутьме прихожей блеснули желтые глаза. Как-то не сразу пришло осознание, что я вижу перед собой оборотня. Впору было кричать и убегать в панике… Но после встречи с водяным и Лель, я стала меньше бояться всякую нечисть. Не нежить ведь, разумное существо, всегда можно договориться.

— Отличная маскировка, не правда ли? — снова мило улыбнулась «она», и голос вернулся к мягкому контральто. — Тебе легче, когда я общаюсь с тобой так?

— Предпочту узнать настоящую личность, — осторожно ответила я, и была повторно вознаграждена широкой улыбкой.

— Смелая малышка. Неудивительно, что Вран взял тебя в ученицы.

На этот раз оборотень говорил спокойным баритоном, и теперь у меня сомнения не было, что передо мной мужчина. Но как он умудрялся так спокойно переходить с одного образа на другой?

— А Вран знает…

— Что я — оборотень? Или что я — мужчина? На оба вопроса ответ «да». Можешь называть меня Хортом.

Он прошел мимо меня, поманив за собой в комнату. Решив, что удирать смысла нет, я пошла следом. Комната, где мы оказались, была просто огромной. Причем часть её огородили ширмой, а на другой стороне половину стены занимало зеркало. Настоящее, без изъянов и искажений. Неслыханная роскошь!

— Садись, — хозяин дома усадил меня на удобный стул, как раз напротив зеркала, а затем ловким движением подцепил бант на ленте и распустил косу. Я невольно вспыхнула — раньше только Финист касался моих волос да Варя, и чужое прикосновение было постыдно и неприятно.

— Не волнуйся, я не сделаю ничего плохого, — заметив мой испуг, пообещал Хорт. — Однажды Вран помог мне избежать смерти, и я возвращаю долг. Я помогу тебе измениться до неузнаваемости. Поверь, лучше оборотней никто не смыслит в перевоплощениях, — он подкинул на ладони два абсолютно одинаковых на первый взгляд флакона. — А теперь скажи, какой хочешь стать — рыженькой или черненькой?

Признаться, наблюдать за преображением было интересно. Конечно, я бы с большим удовольствием посмотрела на это со стороны и на ком-то другом, но выбора не было. Хорт действительно оказался мастером своего дела. Первые полчаса он собирал какие-то баночки, краски, а затем отправил меня за ширму, мыться. Там стояла большая бадья с душистой водой. Вода, конечно, остыла, но я нежиться и не собиралась. Просидев положенные четверть часа, вылезла из бадьи и едва не вскрикнула от неожиданности — некогда загорелая на солнце кожа стала белоснежной, как фарфор.

— Ну вот, другое дело, — ничуть не стесняясь моей наготы, зашел за ширму Хорт. Когда я взвизгнула и попробовала прикрыться, философски отметил, что успел всё рассмотреть. А стесняться мне собственно нечего — я для него только материал, из которого надо слепить… А вот что слепить, предстояло решить вместе.

Сначала Хорт настаивал на бойкой южной девушке. В чем-то я была с ним согласна — веселая раскрепощенная южанка отличалась от меня разительно. Но в том-то и была проблема. Недостаточно сменить внешность и голос (о последнем Хорт тоже позаботился, дав выпить эликсир), надо было вести себя соответственно.

Поэтому мы остановили выбор на хладнокровных девах севера. Их суровый нрав и немногословность знали многие, так что с разговорами по душам точно не должны были лезть. Русую косу Хорт перекрасил в черный цвет, подвел брови и глаза, вычернив басмой золотистые ресницы. Взглянув в зеркало, я себя не узнала. И вовсе не от восторга прижала к губам ладошку — из зеркала на меня смотрела незнакомая бездушная гордячка. Хорт умудрился так подчеркнуть черты моего лица, что даже улыбка выглядела гримасой презрения.

— Нравится? — поинтересовался оборотень, явно гордясь своей работой.

— Нет, — искренне ответила я, надеясь, что краска с волос смоется быстро. Будь девушка в зеркале хоть трижды красоткой — это была не я.

— Первый раз кто-то так реагирует на мою работу, — Хорт обиженно поджал губы, а потом рассмеялся, осознав, что я не со зла. — Ты очень забавная. Интересно, что скажет Финист?

Мне тоже было страшно любопытно, как он отреагирует на преображение, но и немного страшно. Пусть это было глупо, но мне хотелось, чтобы он любил меня настоящую, такую, какая я есть, а не «нарисованную» умелым мастером красотку.

Финист пришел к вечеру вместе с Враном и принес купленную Василисой одежду.

— Ох, же… Раскудрит твою через коромысло! — выругался мастер, выпучив на меня глаза, и я невольно хихикнула и поклонилась, как учила мачеха.

Финист ругаться не стал, а только молча смотрел на меня, поджав губы.

— Лада, это, действительно, ты? — наконец, спросил он.

— А ты сомневаешься? — голосок был тонкий, совсем на мой непохожий. Вран, пытаясь за кашлем скрыть смех, прислонился к стене, а Финист нахмурился. Похоже, муж действительно посчитал, что его разыгрывают. Пришлось закатывать рукав и показывать браслет. — Теперь веришь?

— Я надеюсь, это смывается? — вместо ответа повернулся он к Хорту, и тот уставился на него не менее удивленно.

Шептун, больше не сдерживаясь, расхохотался в голос.

— Ты проиграл мне десять монет, Хорт, — отсмеявшись, сказал мастер. — Как видишь, этим двоим не нужна красивая картинка. Они видят и ценят то, что внутри.

Оборотень кивнул.

— За такое и двадцать не жалко отдать, — он подтолкнул меня к Финисту, и я оказалась в объятиях мужа.

Заботливый и тревожный взгляд его словно спрашивал: «Ты в порядке? Больше ничего не случилось, пока меня не было?»

Я догадалась, что Вран рассказал ему о встрече с Верховным.

— Всё хорошо, — пожала я его ладонь, и Финист прикоснулся к моим выкрашенным волосам.

— Я тебя любую любить буду, — пообещал он, целуя мою макушку.

Хорт смущенно прокашлялся на наши нежности, а Вран привычно хмыкнул.

— Хватит ворковать, голубки. Время не ждет! — поторопил он, и Финист сунул мне в руки сверток с одеждой. Переоделась я быстро, правда, с платьем вышла заминка — затянуть хитроумную шнуровку одна я не могла. К счастью, Финист вовремя об этом вспомнил и прошел за ширму, чтобы помочь.

— Вот, теперь другое дело, — окинув меня довольным взглядом, сказал Вран и жестом фокусника достал крохотные, нежно-голубые, под тон платья, замшевые туфли на каблучке. — Завершающий штрих.

Я с тоской посмотрела на свои удобные башмачки, затем на изящную обувь, предложенную Враном, и вздохнула. Кто вообще придумал эти дурацкие официальные приемы?

Я всегда думала, что буду испытывать трепет, вступая в королевский замок. Ждала, что сердце будет счастливо ёкать в груди, а взгляд — запоминать каждую деталь. Я столько читала о том, как эти залы и башенки десятилетиями строили и украшали лучшие мастера, так хотела однажды это увидеть!

Но сейчас все мои мысли занимала не резная лепнина на колоннах, не цветные витражи и даже не чудесные картины. Я держала за руку Ала и мечтала только об одном — чтобы наш обман не раскрыли, чтобы никто не почувствовал силы шептунов.

Александр, надо заметить, вел себя неестественно тихо. Не знаю, как его напутствовал Кощей, но мальчик не выказал ни капли удивления, когда меня увидел. Только сказал, что раньше я была красивее, и, вообще, раз я его мама, то волосы должны быть светлыми.

После этих слов у меня перехватило дыхание, ответить я не смогла. Просто обняла его, крепко-крепко, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. А ещё поняла, что никто никогда не отнимет у меня это зеленоглазое и курносое чудо.

Так мы и зашли в замок, крепко держась за руки. Маленькая семья.

Финист во дворце был частым гостем, так что провожающих нам не выделили. Мы благополучно добрались до кабинета кронпринца сами, но войти без приглашения, разумеется, не могли. Пока стража докладывала о нашем визите, я вся издергалась, и Финист выглядел не лучше. Жилка у виска нервно дрожала.