Страница 50 из 79
Аня медленно перелистывала толстый фотоальбом. Снимков было много: цветных и черно-белых, однако свежие фотографии, сделанные менее десятка лет назад, встречались редко – всего несколько страничек в конце. Она вгляделась в лицо девушки, одетой в белый брючный костюм. В руках та держала книжицу школьного аттестата и жиденький букет цветов. Безусловно, на фотографии была она – Аня Скворцова, вот только эта Аня Скворцова была совсем не похожа на ту девочку, которая улыбалась с более ранних снимков. Поджав губы, она перевернула страницу. Следующие четыре снимка были сделаны совсем недавно, около года назад. На двух из них был запечатлен Паша, а на двух других – она сама. Она помнила этот день. В общем-то, ничего особенного, день как день. Если говорить откровенно, то эти две фотографии Ане даже нравились. Ну как нравились… Не то чтобы нравились, просто выглядела она тут куда лучше, чем на своем школьном выпускном. Встряхнув волосами, она заставила себя не думать о том, что, сложись жизнь их семьи иначе, снимок с ее школьного выпускного был бы совсем другим…
Через несколько часов должен был приехать Андрей. Встретиться они условились еще накануне днем, и теперь Аня пыталась чем-нибудь занять себя, чтобы убить время. Она уже вымыла голову, уложила волосы и вдела в уши маленькие золотые сережки. Вот и вся подготовка к свиданию. Что до декоративной косметики, то в арсенале у нее была только пудра, черная тушь, придающая объем, и бесцветная гигиеническая помада. Тушью Аня пользовалась крайне редко, а пудру не хотелось наносить из-за жары. Вчера, возвращаясь домой после очередного неудачного собеседования, она зашла в один из тех магазинчиков, где полки ломятся от разноцветных теней для век, подводок и помад, цветовая гамма которых варьируется от бледно-розового до насыщенно-фиолетового, а от запаха духов уже через пять минут начинает болеть голова. Во всем этом разнообразии Аня чувствовала себя неуютно, будто она здесь чужая. По сути, так оно и было. Немного походив мимо полок, она покинула магазин, так ничего и не купив. Все, как и прежде…
Отложив фотоальбом в сторону, она поднялась с кровати и подошла к письменному столу. Ноутбук она не включала со вчерашнего вечера, хотя стоило бы проверить электронную почту. Мобильный молчал. Ярко-голубая косметичка лежала на самом краю стола. Подумав еще немного, Аня открыла ее и вытащила тушь. Краситься она начала только на последнем курсе института, когда, параллельно с учебой, стала работать. Конечно же, она понимала, что несколько мазков туши и напудренный нос не добавят ей уверенности в себе и собственных силах, но надеялась, что так она будет выглядеть чуть старше. Подумав еще немного, она открыла нижний ящик стола и достала круглое зеркальце величиной с две ее ладони. Можно было бы пойти в ванную и подкрасить ресницы там, но она не хотела, чтобы за этим занятием ее застал брат. Одного его многозначительного взгляда будет достаточно, чтобы щеки ее залил румянец смущения. Боже, ей уже двадцать три, а она стесняется того, что собирается на свидание! При мысли об этом Аня запрокинула голову и тихо застонала.
Она уже хотела было закрыть ящик, как взгляд ее упал на простые карандаши, лежащие возле самой его стенки. Серые грифели некоторых из них были сломаны. Она долго смотрела на карандаши, а потом наклонилась и взяла несколько из них.
Паша только что опустил в кастрюлю с кипящей водой спагетти и налил немного оливкового масла. Этому трюку его научила давняя школьная подруга. Несколько раз, еще в старших классах, он бывал у нее в гостях, и она кормила его самыми вкусными спагетти с домашним томатным соусом. Сейчас Паша понимал, что она была в него влюблена. Он и тогда, в одиннадцатом классе, чувствовал, что нравится ей, но воспринималось в те годы все как-то… иначе. Воспоминание об однокласснице отдалось в сердце грустью. Как давно все это было, сколько воды утекло… Он накрыл кастрюлю крышкой и мельком взглянул в окно. И как раз вовремя: во дворе, напротив подъезда, припарковалась знакомая синяя «Хонда». Оперевшись руками о подоконник, Паша наблюдал, как дверца со стороны водителя распахнулась, и на улице показался Андрей. Он закрыл машину и направился к подъезду. В руках он что-то держал, но разобрать, что это, Паша не сумел. Вода в кастрюле тихо побулькивала, стрелки часов показывали начало четвертого. Паша посмотрел на маленькие голубые язычки пламени и снова взглянул в окно, за которым простирался самый обычный унылый городской пейзаж. В кухне было душно, не спасала даже открытая форточка.
Если Андрей уже приехал, значит, обедать дома Аня не будет. Паше не хотелось обедать в одиночестве, но он радовался за сестру. Выйдя в коридор, он взглянул на закрытую дверь ее спальни. Вот уже больше часа из комнаты не доносилось ни звука. Он замешкался, не зная, будет ли лучше впустить гостя самому или предупредить Аню о том, что Андрей вот-вот будет здесь. Остановился на первом варианте. Как знать, может сестренка наводит красоту или занимается еще какими-то хитростями. У женщин свои заморочки, хотя за Аней он, вроде бы, ничего такого не замечал.
Андрей удивился, что дверь открылась прежде, чем он успел нажать на кнопку звонка. Еще больше он удивился, когда на пороге вместо Ани его встретил ее брат. Поприветствовав, тот пропустил его в квартиру и, кивнув в сторону спальни сестры, сказал:
- Она в комнате. Может, задремала или с наушниками сидит, вот и не слышит ничего.
- А ты как догадался, что я на пороге? – поинтересовался Нечаев, с интересом глядя на Павла.
- Увидел в окно, как ты подъехал. - Теперь Паша рассмотрел круглую жестяную банку в его руках. Нежно-голубой фон украшали цветы белого, розового и желтого цвета. – Печеньем Аньку прикормить решил? – кивнув на банку, спросил он.