Страница 12 из 15
— Ууууууу.
— Ветер завывает, и ты еще.
— Ууууууу.
— Лу, прекращай из себя призрака строить, вставай, пошли. Эй, ты чего?
— Нога. Кто-то слишком активно на меня прыгнул.
— И чего раньше молчала? — недовольно бубнил я, осматривая повреждения.
— Не болела, а сейчас, ууууууу.
Ничего страшного, вывих, растяжение, синяки и возможность нести ее на руках. Меня вот все устроило. Кость вправил, она так в благодарность в волосы вцепилась, что чуть не полысел местами. Поупиралась для вида, полчаса ковыляла за мной, постанывая. С раздражением на лице и, думаю, с трепетом в сердце согласилась на мое предложение донести. На привале продолжил излечение, вот моя мама бы сразу её вылечила, а я как-то обычно калечу. Давно не упражнялся. Но вроде получилось, боль ушла, связки целы… и Лу идет впереди. Не надо было лечить, не надо.
Красота какая, Лу на краю обрыва, любуется видом, легкая поволока облаков вокруг, башни виднеются вдали. Башни? Отодвинул Лу от обрыва и сам стал вглядываться. Все как положено, по канонам — Черный замок с остроконечными башнями, ров, подъемный мост через него, подозрительно опущенный, какое-то двухэтажное здание слишком светлое, ухоженные дорожки ко всем постройкам, колючие кусты роз с огромными шипами, церберов не видать, но, значит, пострашней зверюшки ожидают. Лу только верну обратно и тогда можно идти, знакомиться с Темным Властелином.
— Ты куда?
— Дорожка тут вполне сносная. Часа через два на плато будем.
— Я буду, а ты тебе сейчас обратно отведу, а то еще ненароком зацепит.
— По контракту довести должна, иначе денег не увижу.
— Увидишь, а если надо, сам тебе заплачу. Только иди в безопасное место.
— Сам туда иди.
"Вот упрямая ослица". Пусть так хоть позади меня идет. Меч впереди, к любым опасностям готов.
— Ноги вытирай.
И тут дурацкий коврик с надписью.
Ладно, с меня не убудет.
Мост добротный, не обрушился. Сетка металлическая нас с высоты не накрыла, камнями не закидали, маслом не поливали. Даже ворота не захлопнулись, когда во двор вошли.
— Что-то долго ты в этот раз гуляла, я уже испереживалась вся.
Женщина с половником наперевес явно не ко мне обращалась.
— Да попутчик вот медленный попался. То на лавке сидит, то в стогу лежит.
— Проголодась небось?
— Твой туманный супчик на всю округу парил.
— Руки мыть и за стол.
— Пририна, не суетись, гостя отпустить надо, сейчас он мне быстро голову отрубит и тогда уже можно и обедать.
Половник выпрямил, нельзя такую знатную стряпуху без орудия труда оставлять. Интересно, это повариха Лу по голове бить научила или та у Лу нахваталась? Туманный супец наивкуснейший, последний раз я его в юности ел, лет так пять тысяч назад. А теперь можно и поговорить, свет свечей располагал к разговору.
— И что Меч, каков приговор?
— А ты какой ждешь?
— Так все ж понятно, ненависть есть, страх есть, угнетение есть, что тебе для уничтожения еще надо-то?
— Ненависть есть, застарелая, по привычке, передаваемая по наследству. Да и страх есть, родовой, фресковый. Ты когда последний раз им являлась? Лет двести назад?
— Двести пятьдесят. Так сам знаешь, церемониальный костюм, дань векам, традиции, шипы, шлемы, рокочущий бас и прочие радости, с ним связанные.
— Так одна явилась, без войска.
— А зачем?
— Чтоб правильно все было, как надо, как они себе это представляли. Угнетение есть, только отними его у угнетенных, так глотку за него перегрызут.
— Не тяни уже, приводи приговор в исполнение, и так много времени с тобой, гуляя, потеряла.
— А что еще насобирал, узнать не хочешь?
— Не особо. Я ж не слушаю не хвалу, не хулу.
— А как же благодарность за дела твои?
— Сколько Властелинов в ожидании благодарности озверели, ты ж их и наказывал, а многих даже убивал. Поступаю как считаю нужным, а там, что хотят, то пусть и говорят, или вон в совет жалуются.
— А зря не слушаешь. Знала бы тогда, что и благодарность есть. Женщины молятся, чтоб так все и было, войны нет, голода нет, за детей спокойны, за мужей не переживают.
— Тебе по части женщин видней.
— Да и вот, к примеру, Грин уж как благодарен, даже прошение за тебя писать хочет. А знаешь почему?
— Нет.
— Что дочь его жива. Он мальчишкой просидел сутки в овраге рядом с сестрой, что раньше времени родилась, тогда их просто выкидывали и всего делов. Это сейчас спасают, и его дочу спасли.
— Это не я спасла, а лекари.
— Так ты ж могла их запретить.
— Могла, не могла, что хочу, то делаю. Голову рубить будешь?
— Нет, не за что тебе рубить, даже штраф за отсутствие регистрации не выпишешь
— Не выпишешь. Постоянная регистрация после пятисот лет владения положена, а пока могу и без нее властвовать. Но раз голову мне сегодня рубить не будут, могу поработать немного.
— Чем силу прятала?
— Ничем. У тебя особенность знать, где смерть тебе подобных, у меня — быть человеком. Правда, с тобой это очень болезненно оказалась, чуть не убил. Пририна, мне отвар в кабинет и печенек любимых, придется бумаги всю ночь разбирать.
— И мне все тоже самое туда же.
— Я с собой не звала.
— А мне твое приглашение и не нужно, могу в любой комнате находиться.
Сидит, бумаги разбирает, стопки большие, в основном все в топку, что-то на полку дальнюю, что-то в ящик ближний, на что-то сразу ответила, над чем-то задумалась.
У нас впереди вся вечность, может и повредничать немного. Или много. Время есть. Вот и письма от других Властелинов, золотые листы сверкают, кто-то весь из себя такой, только на золоте, хотя последнее время все меньше таких, не у всех золото на переписку есть. Что скрывать, в юности и у меня была таких пачка, когда я был глуп, спесив и наивен, верил в справедливость, ждал благодарности, потом наивность ушла, ожидания не оправдались, осталась работа, которую выполнял честно и со всем усердием. Может и стоило все это пройти, чтоб с ней встретиться.
Золотые листы отняли у нее много времени, она уже несколько раз их перечитала. Потом ее взгляд задержался на мне, о чем-то серьезном задумалась. Может ей мой совет нужен? Я готов его дать. Улыбнулся ей подбадривающе.
Она листы подмахнула и они исчезли, кто-то дождался ответ на свое послание, а может договор-купли очередной империи подписала.
Бух. Бух-бух. Странный звук, непривычный, давно я отвык от этих стуков в грудине.
— Вот теперь можно и познакомиться. Всевластья Погромовна, потомственный Темный Властелин, регистрационный номер двадцать-семнадцать.
— Понял уже. Залог вернулся.
Сердце, что прилагалось к помолвке. Бух-бух-бух. Вот стучит, аж в ушах отдается. Так это мои листочки подмахнула, подтвердив расторжение. Так я тот болван, что от нее отказался, опозорив. Вот и ответ в моих руках появился.
— Не буду мешать тебе свое призвание реализовывать.
— Почему сейчас? Три тысячи лет прошло. Да и последствия от разрыва.
— А что ж ты раньше о последствиях не думал? Отказать может невеста, тогда все честь по чести, а если отказался жених…
— То не будет у нее выбора, кроме победителя. Всего лишь приз она в турнире страшном. Так это всего лишь заветы древние, кто их соблюдает?
Вот и второе послание, что турнир назначен, все желающие могут получить Империю и прилагающуюся к ней хозяйку. Бесправная, бессловесная. И все из-за моего гонора безграничного, с годами обломанного. А ведь мог по-другому все решить, так не стал, о себе только думал, о себе.
— А что ж вы по заветам штрафуете, а? По семье соскучилась, давно не видела.
— Не мог тебя Погром Всевластьевич выгнать, не указ ему мнение окружающих.
— Так он и не выгонял. Две тысячи шестьсот пятьдесят семь штрафов заплатил по заветам выписанных, только вот две тысячи шестьсот пятьдесят восьмой в мои руки попал, так и узнала, что зря все эти годы из свадебного платья пыль выбивала. Да и поняла, почему гостей поток так резко уменьшился, только самые близкие, верные смели к запятнанным приезжать. А знаешь, кто штрафы по заветам-то выписывал?