Страница 114 из 120
Влад разочаровано сбросил походную сумку на грубое потрёпанное молью и жизнью покрывало, с готовностью взметнувшее в воздух полугодовое облако пыли. Уборкой у них не заморачивались. Не было надобности. А то, что в комнате потолок давно облюбовала паутина, с которой на тонкой ниточке свисал потревоженный шумом паук, а свечи на люстре оплавились до огарков — разве это проблема? Брезгливость — черта, которая искоренялась в некромантах с первого года. Поспишь раз-другой в гробу с мертвяком, на мох в трещинах деревянного пола и дикие сквозняки уже не обращаешь внимания.
Так что на внешние удобства, скудность мебели и полное отсутствие окон Орлову давным-давно было наплевать. Его угнетало другое — осознание, что он снова оказался запертым в этой тюрьме. После долгожданной возможности вырваться хоть ненадолго туда, где есть возможность чувствовать запах ветра и любоваться красками заката с балкона Иллюзиона, на котором он проводил почти всё свободное время, снова оказаться здесь… Что ж. С возвращением. Будь оно проклято.
В поле зрения попал перекособоченный дубовый шкаф, на котором уже давным-давно появились дизайнерские узоры из плесени. В сердцах Влад что было сил впечатал кулак в боковую стенку. Дверцы обиженно заскулили на старых петлях, но мебель отважно выстояла и не рассыпалась на доски.
— Ого, это кого нам подсунули взамен вечно невозмутимого Влада Орлова? — усмехнулся женский голос.
На пороге комнаты замерла Милена, облокотившаяся на дверной косяк с насмешливо скрещёнными на груди руками. Чёрный комбинезон на тонких лямках с глубоким декольте с трудом прикрывал женские формы, а при такой позе и вовсе выставлял их на всеобщее обозрение. Милена это знала. Более того — одежду скромнее не принимала за одежду в принципе.
— Только тебя не хватало. Пошла прочь, — раздражённо дёрнул подбородком некромант, без особого интереса ковыряя содранные костяшки.
— Приветливый. Как всегда, — закатила глаза та, рисуя на алых губах улыбку, полную едкости, однако при этом не лишенную очарования. — А я-то думала влюблённость смягчает даже такие чёрствые сердца, как твоё.
Орлов скрипнул зубами. Как ожидаемо. Ладно, он и так знал, что по возвращении не избежать ехидства.
— Стрельцова, чего притащилась?
— Честно? Поглумиться, — Милена смахнула за спину упругие тёмные локоны и изящно, от бедра, прошествовала в комнату, с толикой неодобрения проведя пальцем по запылённой столешнице комода. Её комната, может, и не отличалась внешне от Орловской, претендуя на звание самой убогой женской обители, но, во всяком случае, была чище. И не воняла сыростью.
Милена Стрельцова была единственным известным исключением из правил — не робкого десятка, эта некромантка выводила из себя всех наставников. Её искренне ненавидели и не понимали. Но,несмотря на невыносимый характер и несгибаемые принципы, адептка умудрялась раз за разом проходить инициацию (а это, так на минуточку, не невинная сдача экзаменов, а в чистом виде игра со смертью), так что поделать никто ничего не мог. Пока она оставалась жива в том смысле, в каком это понималось у некромантов, приходилось мириться с её присутствием.
— Поглумилась? — грозно прищурившись, проследил за ней взглядом Влад.
— Ещё даже не начинала, — игриво прикусив ноготь, пожала оголённым плечиком Стрельцова. — Мне вот любопытно: ты хоть фотографией этой девчонки обзавёлся? Нет? А на что тогда будешь слюни пускать? Хотя я вот сколько не пыталась, так и не смогла понять, чем она тебя зацепила. Ничего же особенного. Серая посредственн… — Милена проглотила последнее слово, так как её грубо схватили за горло и пригвоздили к стене. Взбешенное лицо Влада застыло перед некроманткой.
— Закончила? Или сломать тебе шею, чтобы заставить заткнуться? — процедил он с яростно вздымающимися ноздрями.
— Очередные пустые угрозы… — в таком положении говорить было не очень удобно, но Милену это мало смущало. — Сам прекрасно знаешь, что не поможет… — золотой браслет на её запястье ожил, превращаясь в карликовую кремово-серую гадюку сантиметров двадцати в длину, юркнувшую вверх по коже и злобно куснувшую бледную кожу, вцепившуюся в горло хозяйки. Орлов яда может и не опасался, но руку отдёрнул. Всё же неприятно, когда в тебя впиваются острые клыки.
— А я надеялся, что твоя крыса уже сдохла, — сердито тряхнул кистью Влад.
— Не поверишь, Агата рассчитывала на тоже самое, наблюдая за тобой по телеку. Но ты почему-то выжил, — ласково погладив любимицу, отозвалась Стрельцова. Если бы гадюка могла — она бы непременно замурлыкала, но вместо этого довольно высунула язык, обвила шею некромантки и снова застыла в золотом обличье — теперь уже в виде массивного ожерелья.
Появление этой нетривиальной зверюшки у адепта тёмной магии, для которого привязанность к чему-либо была в списке строжайших запретов, вызывало столько же вопросов, сколько и персона Милены. В первую очередь потому что появилась Агата после того, как Стрельцова отказалась во время занятий убивать преподнесённую ей змею для свершения ритуала. Это случилось лет шесть назад. Собственно, именно тогда Милена и начала навязывать свои условия, первым из которых стал… отказ убивать.
Неважно кого: крыс, собак, лошадей или людей. Нет, она не стала монашкой: если нужно было съесть сырые мозги горного льва или глаза ястреба для посвящения — без вопросов, она делала это без колебаний. Но если нужно выколоть их из живой птицы самолично — никогда. Только однажды Стрельцова согласилась поступиться принципам. Не сделай этого — она бы просто-напросто умерла. Приходилось выбирать.