Обжигающее солнце

— А если это не она? Ты ведь видела свидетельство о смерти Муён. С чего вдруг та девушка покончила жизнь самоубийством спустя три месяца с аварии? Твой папа сказал, что старшая дочь семьи Гу тайно оформила документы на доставку своих картин в Италию, но так её и не осуществила. Почему? — ещё недавно Джун был уверен в причастности Санни к аварии, а теперь всё так запуталось, пусть некоторые факты оставались неоспоримыми.

— И что, ты ведь не собираешься выяснять, почему Муён укоротила себе жизнь? С ума сошёл вместе с той чокнутой? Лучше думай над тем, как отомстить за Дженмин, например, разбей Санни сердце. Ты ведь говорил, что она хочет быть с тобой ближе, чем с обычным другом? Ну и чего ты ждёшь? Влюби её в себя, разрушь их семью, а затем брось эту сумасшедшую. — отмщение было единственным, что интересовало Юну в данной ситуации.

— Мой вдруг возникнувший к ней интерес будет выглядеть нелепо, я уже несколько раз отказал ей. «С чего вдруг передумал?», уверен, Санни по-любому это спросит. — уже знаком с паранойей своей начальницы, уверенно продолжал Ким.

— Так убеди её в том, что твои слова искренние. Санни должна подумать, что обрела друга и парня в одном человеке, тогда ею будет проще манипулировать. — с такими познаниями в психологии Юне стоило бы работать в больнице психиатром, а не в полиции следователем, но та решила идти по стопам своего отца.

— Притворяться другом и влюблённым идиотом — это две совершенно разные вещи. Даже если мне удастся себя пересилить, она не поверит в то, что мои фальшивые чувства настоящие. — Намджун уже давно позабыл о своём благородстве.

— И ты говорил, что Санни наивная. На себя посмотри, совсем не знаешь, как себя ведут девушки, когда понравившийся им парень наконец отвечает взаимностью. Да она сразу забудет твои отказы, для неё будет главным то, что ты вроде как понял, кого теряешь. Вот, собственно, и всё, считай, Санни твоя. — младшая Чон рассуждала о любви так, словно это какая-нибудь наука, которую она раньше проходила в университете. Как же девушка ошибалась в этом.

— Надеюсь, я не пожалею о том, что собираюсь сделать. Если честно, то меня раздражает эта девчонка. Никогда ранее не встречал отвратительнее человека, чем младшая дочь семьи Гу. Дикая и неуравновешенная, вот кто такую может полюбить?

Джун относится к отзывчивым людям, но в некоторых глупых поступках Санни он не видел смысла. Парень был уверен, что за пару проведённых с ней недель он хорошо изучил девушку, но, как и другие, охранник Ким ошибался.

Район Инсадонг, дом семьи Гу…

— Наконец-то, блудная дочь вернулась домой. Интересно, если бы не подачки твоей матери, сколько бы ты протянула? День, два, неделю? — в хорошем настроении Ынсон только увидел меня и сразу же начал унижать. Ничего нового, отношение папы ко мне никогда не изменится.

— Твой сарказм воспринимать как отцовское волнение, или ты от скуки решил со мной поболтать? Увы, эти шуточки слишком плоские. — какой привет — такой ответ, аж бесит.

— Мне не о чем разговаривать с ненормальной, только ради спокойствия Ёнын ты вернулась в этот дом, и позволь напомнить о том, что у тебя есть долг перед собственной семьёй. — слишком много пафоса в приказах моего «работодателя». — Возможно, ты ещё не знаешь, но Сону до сих пор хочет жениться на тебе, так что твоя идиотская идея с позорной фотосессией не выгорела. — а вот и причина довольствия отца. Я проиграла — он победил.

— Мне жаль его семью, ведь у меня ещё куча идиотских идей, которые могут разрушить их репутацию. Боюсь, из-за некоторых госпоже Онг придётся лечить свои нервы. Тебя такое устроит? — как иронично, но это у Ынсона я научилась угрожать.

— Йаа. Да что с тобой не так? Почему ты не уймёшься? Другая бы на твоём месте до потолка прыгала от счастья, а ты пытаешься всё испортить. — отцовские взгляды на жизнь всё так же стабильны и старомодны.

— Не люблю прыгать, меня укачивает. — съязвила я, а потом прошла мимо папы, который уже не очень торопился на свою деловую встречу.

Намджун всё слышал, но его лицо оставалось каменным, даже когда я посмотрела на него, направляясь в сад матери. Там она пребывает больше времени, чем в любом другом месте. Работа с растениями помогает Ёнын успокоиться и позабыть свои тревоги. Вот как у неё так получается? Мне, например, становиться легче только после выплеска эмоций. И почему я не такая терпеливая, как другие?

— Зачем звала? Надеюсь, ты не собираешься снова обсуждать мою помолвку с Сону? Вы с отцом не заставите меня выйти за него замуж, я не Муён. — лучшая защита — нападение, поэтому я с самого порога решила защититься.

— И тебе доброе утро. Ты уже завтракала, но едой, а не спиртным, которым от тебя воняет? — мама умеет менять тему разговора. — Пойдём, сегодня утром привезли много свежих морепродуктов, думаю, повар уже их приготовил. — снимая садовые рукавицы, спокойно продолжала она, будто и не слышала того, что я сказала ранее.

— Вот только не надо мне этой любезности, я не собираюсь с тобой завтракать, просто не игнорируй мои заявления. — меня бесит, когда собеседник ведёт себя вот так, как сейчас делала эта женщина.

— Я не игнорирую тебя, только ты так делаешь. Решила пойти в запой? А как же учёба? — Ёнын не хотела признавать свою вину, ей проще обвинить кого-нибудь другого, главное не себя. Увы, сейчас маме не удастся это сделать.

— Учёба? Я просидела две недели под домашним арестом, тогда тебя она не волновала. Почему сейчас беспокоишься? — ненавижу, когда она так делает — пытается быть со мной заботливой мамочкой, но ею на самом деле не является.

— Санни, послушай, я и папа желаем тебе только добра, будь немного снисходительнее к нашим решениям. Понимаю, ты считаешь их несправедливыми по отношению к тебе, но нам лучше знать, что для тебя хорошо, а что плохо. — Ёнын говорила так, словно заучила эти слова, написанные Ынсоном.

— А вам разве не хватило того, что вы за онни всё решали? Ей вы тоже желали добра? Тогда почему перед своей смертью она собиралась сбежать от вас? — слова Намджуна о желании Муён перевезти свои картины в Италию засели в моей голове, и я должна была услышать версию мамы касаемо этого. Но, кажется, она была удивлена не меньше меня.

— Что за глупости ты говоришь? Твоя сестра готовилась к свадьбе, она ни о чём таком не думала. — уверенно отрицала Ёнын.

— Ты знаешь город Сполетто — провинция Перуджа в Италии? Я тоже только недавно впервые о нём услышала, а погуглив, узнала, что в этом городе учился любимый художник онни — Аурелио Бруни. Ты ведь тоже от неё слышала о нём, и что для Муён значили работы этого художника. Помнишь, когда на четвёртом курсе обучения онни отец предложил ей продать все её картины и полноценно погрузиться в архитектуру, что она тогда сказала? — давить таким на отца бесполезно, но мама не такая безразличная, как он, поэтому она и пряталась от меня, когда я подняла вопрос о гибели её старшей дочери.

— Я не помню. Это было слишком давно. — неуклюже ответила Ёнын, а затем отвернулась, чтобы якобы убраться на столе, где лежал садовой инструмент.

— «Да как я могу продать их? Мои рисунки словно мои дети. В каждом из них часть меня. То, о чём я не могла сказать, те, кого я люблю и ненавижу. В них вся моя жизнь, мои воспоминания, настоящая я», — последнюю фразу мама пробубнила вместе со мной, а затем подняла руку к лицу, чтобы убрать со щеки скатившуюся слезу. — Как и я, ты всё хорошо помнишь, онни невозможно забыть, только потому что её уже нет с нами. И больше всего меня убивает то, что вы с отцом делаете вид, будто у вас не было ещё одной дочери. А теперь скажи, почему Муён хотела сбежать? Ведь отдать свои картины чужакам она бы не осмелилась. — почти все окружающие меня люди лгали, и я не могла поверить в то, что среди них была онни.

— Я не знаю, где ты услышала такую глупость, но это неправда. Моя дочь не бросила бы свою жизнь здесь. Возможно, она наконец поняла, что её страсть к рисованию всего лишь хобби, поэтому и решила продать свои картины. — вместо того, чтобы принять правду, Ёнын искала оправдания.