Страница 26 из 32
Он скорбел по своим потерянным детям, тем, которых насильно зачинал женщинам — женщинам, не желавшим этого. И я не испытывала к нему никакого сочувствия.
В лесу с водой была напряженка. Стараясь не отдаляться от хижины, я набрала, что смогла, с густой раскидистой листвы, дрожа и мысленно побуждая себя задвинуть течку на задний план. Вскоре совсем стемнело, и стало слишком опасно оставаться снаружи, так что я вернулась в дом с достаточным количеством воды, чтобы нам обоим хватило по глотку. Хоть мне и не хотелось давать ему даже эту малость…
Кайло уставился на меня, едва я открыла дверь. Стиснув зубы, я присела у очага и поставила воду кипятиться, не удостоив его вниманием. Я справлюсь. Может, удастся найти целебную травку, от которой течка не будет проходить так остро.
…Размышляя об этом, я осознала, что рядом с девочками было легче. Все жалкие мысли о том, что пора сдаться и дать Кайло оттрахать меня, вылетели в трубу, когда я увидела этих несчастных детей.
Я нахмурилась, глядя на огонь. Неужто я совершила ошибку, отпустив их?
Мое беспокойство, наконец, дошло до моего самца. Он попытался успокоить меня, едва почувствовав перемену в моем настроении, хотя и не улавливал конкретные мысли — я отмахнулась от него, как от комара. Кайло заметно напрягся и сдавленно выругался в кляп — в его сознании расползлось красное пятно. Он был раздосадован. Он не знал, каким образом у меня получается сопротивляться.
Впрочем, если честно, я тоже.
— Я тебя не отпущу, — сухо сообщила я. — Не трать силы на шум, иначе не получишь воды.
Он зарычал, но подчинился. Смена ролей принесла приятные ощущения, но глупо было надеяться, что это протянется долго.
Уставшая, я вытянула ноги перед мягко потрескивающим очагом, ожидая, пока вода вскипит. Изнуряло то, что Кайло постоянно маячил на задворках моего сознания, ведь теперь у меня прибавилась еще одна головная боль — держать его подальше от детей. Конечно, оставался вариант бросить его привязанным к кровати, обрекая на медленную мучительную смерть, но… страшно представить, как он будет зол, когда непременно вырвется… и как буду мучиться я, разделяя с ним эти бесконечные часы страданий через узы.
Насколько это может быть больно? Будет ли хуже того, что я уже вынесла?
Его сознание снова задело мое, но мягко и легко, как лепесток цветка. Я оттолкнула его, и лепесток превратился в нож, вонзившийся в мое самое уязвимое место. Я с шипением отпрянула в сторону, но Кайло провернул нож, погружаясь дальше, не в поисках чего-то, а просто чтобы заставить меня истекать кровью.
Но узы давали мне преимущество, которого физически у меня не было. Я вырвалась из болезненного захвата и ответила ударом Силы, влепив Кайло по лицу. Он засмеялся и получил новый удар, а я бросилась к кровати и схватила его за подбородок, вынудив смотреть мне в глаза.
— Отстань от меня! — прорычала я. — Ты как комар, доебался! — Я сжимала руку, пока он не поморщился, не переставая ухмыляться. — У тебя здесь нет власти, мудень — тебя одолели несколько маленьких девочек.
В этот миг он вернулся в более привычное для меня взбешенное состояние. Кайло оскалился, и я повторила то же самое. Придурок.
После продолжительной тишины наконец-то забулькала вода. Я сняла котелок и пристроила его у двери охладиться, затем, немного подождав, сделала глоток. Кайло фыркнул, стоило мне приблизиться с котелком — на что я закатила глаза и вырвала у него кляп.
— Трахать ты меня собираешься? — сразу же ощерился он. Его шея напряглась, он наклонился ко мне. — Я же знаю: ты хочешь. Ты не сможешь устоять.
— …Думаю, пока я чувствую себя вполне сносно, — сказала я и, допив прямо у него перед носом остатки воды, уронила котелок. Тот лязгнул и покатился по полу — в такт мрачному настроению Кайло. — В отличие от тебя, я не занимаюсь изнасилованиями.
— Ты — омега, и я могу трахать тебя, когда захочу.
— Но прямо сейчас ведь не можешь?
Боже, я знала, что не следует его провоцировать, но его гнев, накатывающий, подобно штормовому приливу, вызывал незабываемые чувства. Я мысленно возблагодарила Агату за узлы, из-за которых Кайло не мог шевелиться — это сводило его с ума.
Он с напускным безразличием облизнул губы.
— Нет, полагаю, не могу. Пахнешь ты все равно не очень, после того как вся провоняла мелкими древесными крысами. — Взгляд его темных глаз скользнул к двери. — Но тебе придется рано или поздно меня отпустить. Кишечник у меня не бездонный.
— Твой пистолет тоже у меня.
— Будто тебе хватит решимости выстрелить, — он наклонил голову, взгляд его изменился, стал острым и хищным, совсем как раньше. Расчетливым. — Думаешь, сможешь убить меня, Рей? Чтобы скитаться весь остаток жизни, собственной рукой отрезав от себя половину?
Я сжала челюсти. Если он вообразил, что влюблен в меня — или я в него — то он, должно быть, еще более безумен, чем казалось прежде. Но чем дольше мы находились вместе, тем явственнее это проступало.
— Мне никто не нужен, чтобы чувствоваться себя целой, — отрезала я, сложив руки на груди.
— Я тебе нужен.
Нет, не нужен. Мне не нужен Кайло Рен.
Раздосадованная, я забилась в угол и свернулась калачиком. После того, как я столько времени провела в бегах, прячась от альф, я заснула бы где угодно: на холодном полу, в подвале или на шаткой кровати. Сегодня я буду спать, завтра помучаюсь с ним пару часов, а потом вернется Хана с девочками.
Я шмыгнула носом и закрыла глаза, твердо решив выполнить намеченный план и игнорировать моего самца. Для человека, которого привязала к трухлявой койке банда маленьких диких омег, у него что-то слишком длинный язык.
Койка скрипнула.
— Люблю тебя, малышка.
Струйка розового и фиолетового против моей воли просочилась в сознание, заляпав всю мою резкую язвительность извращенной привязанностью Кайло. Я притворилась, будто меня это не касается, и не открывала глаз, пока его эмоции проникали в мой разум, словно яд.
Только узы заставляли меня слепо нуждаться в нем, каким бы он ни был. Я никогда не была и не буду «половинкой».
Я уткнулась в сгиб локтя, дрожа под безмолвным напором чужих эмоций. Я-то уверена, что останусь цельной без него, но вот Кайло без меня — точно нет.
========== Viral ==========
— Тебе понравится наш дом, мама. Он так высоко, там нас никто найдет.
Путь пролегал через лес. Агата держала меня за руку и показывала дорогу, остальные следовали за нами, несколько девочек тащили волокушу с Кайло, перешептываясь о том, как он странно пахнет. По их словам, от меня пахло приятно. Течка волшебным образом унялась, вероятно, из-за присутствия детей.
Никто из малышек толком не помнил, как они очутились в лесу и откуда взялись. Ни родителей, ни дома — вообще ничего до Войны. Я не могла представить, как дюжина таких крошек оказались брошены в этой глуши, совсем одни, но чувствовала, что у Кайло были предположения на этот счет.
Он по-прежнему отирался поблизости от моего сознания, уговаривая впустить его, но я отвлекалась от этого назойливого зуда разговорами с девочками. Хана с Агатой засыпали меня вопросами о том, кто я, кто такой Кайло, и я удовлетворяла их любопытство, пока не охрипла. Мой самец то и дело порыкивал на санях, вызывая у них хихиканье.
Скоро мы зашли в дикую густую чащу — самый настоящий лабиринт. Я старалась держаться ближе к Агате — малышка уверенно шла вперед, пока наконец-то сумерки не сменились на яркое золотое солнце.
Здесь находилось их убежище… Просторная поляна с колышущейся зеленой травой, окруженная скальной стеной — вдали мерцал маленький пруд, в который стекал водопад. Над головой сплетались раскидистые ветви деревьев, превратившиеся в настоящий живой купол, спрятавший укрытие от посторонних глаз. Среди ветвей виднелись домики.
— Ух ты… — прошептала я. — Как здорово.
— В озеро не писать! — раздался голосок Агаты. Она оглянулась и смерила Кайло строгим взглядом: — Мистер.