Кровь лета (ЛП)

Помедлив, я коснулась его спины. Бен не оттолкнул мою руку, поэтому я позволила себе погладить эти дрожащие, несуразно большие мышцы. Он сгорбил плечи, в голубоватом свете раннего рассвета в его глазах стояли слезы. В чем моя вина? Он сам это затеял!

Какое-то время висело молчание — мы наблюдали за бушующей грозой. Я поглаживала Бена по спине, ломая голову над способом облегчить его душевный раздрай.

— Всем только этого и надо, — тихо прозвучал его низкий голос.

Было странно слышать такой тон у тинейджера-переростка. Веяло какой-то безысходностью. Я не стала спрашивать, что он имеет в виду. Не стоит давить на него, требуя немедленных ответов.

Бену потребовалась еще минута, чтобы собраться с мыслями. Прежде чем заговорить, он вытер лицо предплечьем.

— Все хотят, чтобы я причинял им боль, — продолжил он, шмыгая носом. Он опустил взгляд на свои руки, лежащие на коленях. — Сначала это было с миссис Ваал, она всегда просила меня сделать вид… — Он умолк, прерывисто вздохнув. — Что я хочу изнасиловать ее. На самом деле мне не хотелось этого делать, но она мне нравилась.

Бог ты мой… Я вздрогнула — я вообще не должна к нему прикасаться! Спать с тинейджером плохо, заставлять творить такие вещи ужасно вдвойне. Для подобных фантазий существуют взрослые мужчины — зрелые эмоционально, способные понимать, чем занимаются.

Бен погрузился в молчание. Он снова посмотрел в окно — совершенно отрешенным взглядом.

— Я никогда не хотел никому делать больно… но теперь это единственное, что я умею.

У меня спина похолодела. Где я слышала это раньше? Сколько серийных убийц, насильников и растлителей говорили то же самое?

Но здесь все происходило по обоюдному согласию. Вроде как. Бен был юношей, а они — взрослыми женщинами, пожелавшими навязать ему частую, но психологически сложную фантазию, следовательно, это никак не могло считаться насилием с его стороны. Бен не желал никому навредить, он просто эмоциональный ребенок, запутавшийся во взрослых проблемах.

Мир перемелет его в жерновах и выплюнет. Бен проведет жизнь, пытаясь найти того, кем можно заполнить пустоту внутри, и если он не заполнит ее, то продолжит полагаться на нездоровые механизмы подражания токсичным людям, встретившимся ему на пути.

Странно было находиться рядом с кем-то, чья судьба так явно балансировала на чаше весов, которые могли склониться в любую сторону.

Я коснулась его запястья, и он тут же повернул кисть, чтобы взять меня за руку. Мое сердце замерло от того, как откровенно он нуждался в поддержке, и я осознала, сколь хрупкое существо в моих руках. Так не должно быть. Я последний человек, которому можно вверить ответственность за что-то, настолько трепетное, настолько шаткое.

— Все в порядке, — произнесла я немного погодя. Я опустила голову ему на плечо, и он прижался к моей макушке щекой. — Мне очень жаль Бен, но все образуется. То, что они хотели, не плохо в своей сути, но слишком много для тебя в эмоциональном плане, они не правы навязывать это тебе.

Он кивнул, разглядывая мои пальцы. Что-то во мне трусливо хотело вырвать у него мою руку и убежать куда глаза глядят.

— Но мне это нравится, это нормально? — спросил Бен.

— Да, только если ты на самом деле не… Ну, ты понимаешь, — повела я плечом. — Ролевые игры — распространенное явление, но люди не любят в этом признаваться. От этого ты не становишься плохим человеком, поскольку фантазии надо отделять от реальности.

— Это единственный способ, который я знаю, — Бен судорожно вздохнул, на миг показалось, что он вот-вот снова расплачется. Он крепче сжал мою руку. — Они всегда заставляли меня уйти после, и я чувствовал, что мне не с кем поговорить, я не знал, что делать.

— Ты не должен делать то, что тебе не нравится.

Мои мысли вернулись к миссис Ваал, женщине моих лет, которая жила через пару домов отсюда. Я ее встречала. Она не походила на тех, кто способен спать с тинейджером и вовлекать его в игры с изнасилованием, но… Может, я найду время зайти к ней в гости.

Я прикусила щеку — за окном дождь по-прежнему хлестал по кронам деревьев. Как легко, забыть, что Бен — ребенок. Уж я-то делаю так постоянно.

На деле я ничуть не лучше миссис Ваал или любой другой, спавшей с ним. Мне хотелось спросить, сколько их было, но это переходило грань вторжения в частную жизнь, тем более что я решила защищать Бена, а не ревниво разрывать его на части. Но мне все равно хотелось узнать… Составить список.

Я дождусь, пока Бен сам не будет готов мне их назвать. Сейчас он сам не свой — растерян, испуган, — и это не лучшее время для ревности.

Я прочистила горло.

— И на будущее: когда женщины не хотят, чтобы ты… эякулировал в них, это не оскорбление и не отказ. Беременность — это большие заботы. Много больших и серьезных забот.

— Ты не хочешь от меня ребенка?

Я застыла от боли в его голосе, застигнутая врасплох. Это… Ох, я надеялась, будет очевидно, что ответ: нет.

Впрочем, когда я отстранилась, чтобы посмотреть на него, то обнаружила, что Бен широко улыбается, — он хохотнул, и я хлопнула его по руке. Я резко встала и пошла прочь, а Бен, вытерев глаза, понесся за мной. Как всегда, его настрой кардинально менялся в считанные секунды — как в ту, так и в другую сторону.

— Засранец! — прорычала я.

— Да ладно тебе, Ним! С моей подработкой и твоей писательской чушью собачьей мы сможем все устроить! Я брошу школу, буду сидеть дома, как примерный домашний папочка, а…

— Моя работа не чушь собачья!

— Я не против быть трофейным муженьком, ведь мы оба знаем, кто из нас двоих самый красивый.

С меня достаточно. Мне пора домой!

Я подхватила свою сумочку с пола, но, развернувшись, наткнулась на Бена. Он взял меня за талию и привлек к себе, несмотря на протесты.

— Рада, что тебе полегчало! — прошипела я. — Но мне надо домой!

— Сейчас три утра. С тем же успехом можем продолжить ночевку.

— Бен!..

Он перебросил меня через плечо и шлепнул по заднице — мне оставалось только бессильно болтаться за его спиной, с шипением требуя отпустить меня, пока юнец невозмутимо нес меня наверх, в кавардак своей комнаты.

Меня бесцеремонно швырнули на кровать. Матрас спружинил, я попробовала отползти, но Бен ухватил меня за лодыжки, подтягивая к краю.

— Ты же принимаешь противозачаточные? — спросил он, быстро расправляясь с моими джинсами.

— У меня имплант, но это… не гарантирует…

Бен избавился от моих штанов, кинув их в какой-то темный угол. Я уперлась ступней ему в живот, когда он наклонился с очевидным намерением перейти к блузке, и он застыл, поставив руки по обе стороны от моей головы.

Прикусив губу, я всматривалась в лицо Бена. Он вскинул брови, давая понять, что не понимает моей тревоги.

— Может, тебе лучше просто поспать? — предложила я.

— Может.

Скользнув длинной рукой мне под спину, он поднял меня к своей груди. Бен забрался со мной под одеяло, накрыв меня своим телом, и мы оказались в плотном теплом коконе.

Спустя пару секунд Бен потянул мои трусы вниз, притиснувшись ближе, тяжело дыша мне в шею. Сердце гулко колотилось.

— Ты нравишься мне, правда, Рей, — влажные губы Бена прижались к моему горлу. Я чувствовала, как он пристраивается ко мне, как член трется по щели. Зубы слегка прикусили кожу. — А я — тебе?

Сдвинуться с места было невозможно. Я кивнула, глядя за его плечо в потолок, и Бен пронзил меня, заставив поморщиться. Мне следовало остановить его.

Но что, если я не могу?

Он застонал, начиная набирать нешуточный темп. Под одеялом это было не слишком удобно, но Бен справлялся. Я обхватывала его бедрами, задыхаясь в душной жаре, — втайне мне захотелось снова почувствовать его огромные руки на своей шее…

Но я не знала, чего хочет он сам — как он хочет, — поэтому вцепилась в его спину под тонкой футболкой и поцеловала скошенную угловатую челюсть. Мне не хотелось его расстраивать. Лимит этой недели на слезы был исчерпан.