METPO

- Не знаю... Закладывает... Свербит как-то, - неуклюже попытался тот передать ощущение.

- А ничего не слышишь? – с боязливой надеждой спросил Артём.

- Не, слышать не слышу, но как-то давит, - шепнул в ответ Женька, и прежней иронии не было в его голосе.

Звучание достигло апогея, и тут Артём понял, откуда оно шло. Одна из труб, идущих вдоль стен туннеля, так же как и всех остальных туннелей метро, заключающих в себе коммуникации и чёрт знает что ещё, в этом месте словно лопнула, и именно её чёрное жерло, окаймлённое рваными и торчащими в разные стороны железными краями, и издавало этот странный шум. Он шёл из её глубин, и только Артём успел задуматься о том, почему же там внутри ни проводов никаких, ни ещё чего, а сплошная пустота и чернота, как командир внезапно остановился и медленно, натужно выговорил:

- Мужики, давайте здесь это... Привал сделаем, а то мне что-то нехорошо. В голове муть какая-то.

Он нетвёрдыми шагами приблизился к дрезине, чтобы присесть на край, но, не дойдя шага, вдруг мешком повалился на землю.. Женька растерянно глядел на него, растирая свои уши уже двумя руками, и не двигаясь с места. Кирилл почему-то продолжил идти дальше в одиночку, как будто ничего и не случилось, никак не реагируя на окрики. Замыкающий сел на рельсы и неожиданно как-то по-детски беспомощно заплакал. Луч фонаря уткнулся в низкий потолок туннеля, и, освещённая снизу, картина стала ещё более зловещей. Артём запаниковал. Очевидно, из всего их отряда рассудок не помутился только у него, но звук стал совершенно нестерпимым, не давая сосредоточиться на сколько-нибудь сложной мысли. Артём в отчаянии заткнул уши, и это немного помогло. Тогда он с размаху влепил пощёчину Женьке, с одуревшим видом трущему свои уши и проорал ему, стараясь заглушить шум, забыв, что тот был слышен только ему:

- Подними командира! Положи командира на дрезину! Нам нельзя здесь оставаться ни в коем случае! Надо убираться отсюда! – и, подобрав упавший фонарь, бросился вслед за Кириллом, сомнамбулически мерно вышагивающим всё дальше, уже вслепую, потому что без фонаря темнота впереди была хоть глаз выколи.

К его счастью, тот шёл довольно медленно, и в несколько длинных скачков Артём сумел нагнать его, и хлопнул по плечу, но Кирилл, не замечая его, всё шёл вперёд, и они всё больше удалялись от остальных. Артём забежал вперёд и, не зная что делать, направил луч фонаря Кириллу в глаза. Они были закрыты, но Кирилл вдруг сморщился и сбился с шага. Тогда Артём, удерживая его одной рукой, другой приподнял веко и посветил прямо в зрачок. Кирилл вскрикнул и заморгал, тряся головой, и через доли секунды словно очнулся и открыл глаза, непонимающе смотря на Артёма. Ослеплённый фонарём, он почти ничего не видел, и обратно к дрезине Артёму пришлось тащить его за руку.

На дрезине лежало бездыханное тело командира, рядом сидел Женька, всё с таким же тупым выражением на лице. Оставив Кирилла у дрезины, Артём метнулся к замыкающему, продолжавшему плакать, сидя на рельсах. Посмотрев ему в глаза, Артём встретил взгляд, полный боли и неведомого страдания, и таким острым было это ощущение, что Артём отшатнулся, и почувствовал, что и у него против воли выступают слёзы.

- Они все, все погибли... И им было так больно! – разобрал Артём сквозь рыдания.

Артём попытался поднять его, но тот вырвался и неожиданно зло выкрикнул:

- Свиньи! Нелюди! И никуда не пойду с вами, я хочу остаться здесь! Им так одиноко, и так больно здесь, а вы хотите забрать меня отсюда? Это вы во всём виноваты! Я никуда не пойду! Никуда! Пусти, слышишь?!

Артём хотел сначала дать ему пощечину, надеясь, что это поможет и хоть как-то приведёт его в чувство, но побоялся, что тот в таком состоянии может дать ему сдачи, и вместо этого опустился перед ним на колени и, с трудом пробиваясь сквозь шум в своей голове, мягко, как ему показалось, сказал, сам не до конца понимая, о чём идёт речь:

- Но ведь ты хочешь им помочь, правда? Хочешь, чтобы они не страдали?

Сквозь слёзы тот посмотрел на Артёма и с несмелой улыбкой прошептал:

- Конечно... Конечно я хочу помочь им.

- Тогда ты должен помочь мне. Они хотят, чтобы ты помог мне. Иди к дрезине и встань за рычаги. Ты должен помочь мне добраться до станции.

- Они так сказали тебе? – недоверчиво поглядел на Артёма замыкающий.

- Да, - как можно более уверенно ответил Артём.

- А ты отпустишь меня потом обратно, к ним? – настороженно выспрашивал тот.

- Даю слово, что если ты захочешь вернуться, я отпущу тебя обратно, - заверил его Артём и пока тот ещё не успел одуматься, потянул его к дрезине.

Поставив его, механически повинующегося Женьку и Кирилла к рычагам, взгромоздив не приходящего в сознание командира посередине, Артём встал во главе отряда, нацелив свой автомат в чёрное никуда и быстрым шагом пошёл вперёд. Сам себе удивляясь, он слушал, как послушно покатилась вслед за ним дрезина. Артём вспоминал мельком, что совершает недопустимое, оставив неприкрытый тыл, но понимал, что сейчас самое главное – это убраться как можно скорее от этого страшного места.

На рычагах теперь было трое, и отряд двигался быстрее, чем до остановки, а Артём с облегчением чувствовал, как затихает мерзкий шум и рассасывается понемногу чувство опасности. Он всё прикрикивал на остальных, требуя не замедлять темп, как вдруг услышал сзади совершенно трезвый и удивлённый голос Женьки:

- Ты чего это раскомандовался?

Артём дал знак остановиться, поняв, что они миновали опасную зону, вернулся к отряду и обессиленно опустился на землю, прислонившись к дрезине спиной. Все постепенно приходили в себя. Перестал всхлипывать замыкающий, и только тёр себе пальцами виски, в недоумении осматриваясь вокруг. Зашевелился и с глухим стоном приподнялся командир, жалуясь, что раскалывается голова. Через полчаса можно было двигаться дальше. Кроме Артёма никто ничего не помнил.

- Знаешь, тяжесть такая вдруг навалилась, в голове муть какая-то пошла, и как-то так раз! – и погасло всё. Было со мной такое однажды от газа в одном туннеле, далеко отсюда. Но если газ, так он должен по-другому действовать, на всех сразу, не разбираясь... А ты всё этот звук свой слышал? Да, странно очень всё это, чего и говорить...- размышлял командир. – И вот то что с Никитой стало – то что ревел он. Слышь, Васильич, кого ты всё жалел-то? – кивнул он замыкающему.