Страница 1 из 10

Лето на Цеоде

Лукьяненко Артемий

Артемий Сергеевич Лукьяненко

Лето на Цеоде

Глава 1. Приезжает прадедушка

Люблю я каникулы, очень-очень! Но эти будут особенными. Ведь на днях мне исполнится двенадцать лет! В законе сказано, что с этого возраста можно начинать путешествовать по разным планетам. Фантастика! Правда, пока только в пределах Галактики и обязательно с разрешения родителей, но я не против.

В классе давно уже знали о том, что скоро я смогу путешествовать к другим планетам, – я был на полгода старше всех. Одни от души желали хороших каникул, легкой телепортации, другие немного завидовали. Кристофер, мой лучший друг во дворе, подарил мне на день рождения складной десятисантиметровый перочинный нож. Вручая его, он сказал с загадочной улыбкой, сочувственно похлопывая по плечу:

– Пригодится…

Я слегка напрягся – ведь это были не пустые слова. Ему уже исполнилось тринадцать, и он летал с родителями на другую планету. Кто знает, что меня ждет на какой-нибудь отдаленной малонаселенной планете, где только-только налаживается контакт с Большим Миром и где никто не знает – стыдно представить! – год заселения Андромеды.

Я пытался убедить себя в том, что этот нож, кроме как для нарезания овощей, ни для чего больше не понадобится, ведь планета, на которую я отправляюсь, считается продвинутой, цивилизованной и дружелюбной к туристам!

Но какой-то тонкий ехидный внутренний голос кричал мне: «Конечно-конечно! Все мы продвинутые! Все мы дружелюбны к туристам! На первый взгляд!»

В этот день вся наша семья собралась вместе. Мама пригласила на праздничный ужин всех родственников, чтобы они могли вдоволь меня потискать и обласкать. Кто бы знал, что слушать тосты в твою честь так трудно! После каждого поднятого бокала надо поднимать свой, а если там у тебя детское шампанское «Вишенка», то от этой вишенки начинается оскомина на зубах. В общем, вечер получился веселый и шумный. Многие поздравляли меня классически – желая скорого «открытия дверей в космос», но некоторые, добавляя изюминку к своему тосту, шутили:

«Надеюсь, там есть атмосфера!»

Или: «Станут есть, скажи, что ты ядовитый!»

Или: «Природа на этой планете до ужаса разнообразна! До ужаса!»

Потом озвучивали пожелания, давали мне всевозможные советы и напутствия. Не обошлось и без запретов.

«Не позорь наш род, Вукузё!» – постукивая клюками и ворча, в один голос сказали дедушки.

Имя у меня красивое и редкое – Вукузё. А назвали меня так в честь моего прадеда по папиной линии. Я, между прочим, на него очень похож. И волосы как у него, черные, и нос такой же. Уши у меня, правда, скорее в мать, но вот характер, говорят, такой же упертый и горделивый, как у прадеда.

– Ешь там, пожалуйста! – просила мама.

– Вукузё, не забывай звонить нам! – строго сказал мой семилетний брат Петя, а потом уже мягким тоном произнес: – Пожалуйста.

– Не лезь в драки! – посоветовал отец. И добавил: – Без необходимости.

– Не забывай надевать шапку и шарф, Вукузё! – одновременно сказали обе бабушки.

– Нет! Не буду! – запротестовал я. – Планета – в первой планетной зоне от Солнца – там тепло! Обойдусь и без шапки с шарфом! Это у нас в апреле еще снег лежит, а у них и в декабре не холодно.

Бабушки, услышав мой дерзкий ответ, нахмурили брови и прищурили глаза, пронзая меня возмущенными взглядами. Мне от этого стало немного не по себе, но тут как раз ко мне подошла, ревя во весь голос, четырехлетняя сестренка Мира, и я смог переключиться на нее.

– Не уезжа-а-ай, Вукузё! – проревела она.

Я взял ее на руки и, поцеловав в лоб, поспешил успокоить:

– Я ведь ненадолго! Ты и соскучиться-то толком не успеешь! А когда я приеду, то привезу вам всем сувениры!

При слове «сувениры» ее заплаканное лицо тут же посерьезнело, а слезы высохли. Она свела брови и, лукаво взглянув на меня, попросила:

– Привези мне оттуда поню.

– Кого-кого тебе оттуда привезти? – переспросил я.

– Ну поню!

– Какую поню?

Мира, видно решив, что я над ней издеваюсь, снова расплакалась.

– Ну подожди! – смутился я. – Объясни ты толком, какую такую поню я должен тебе привезти?

– Пo-oню-ю!.. С гривой и… и… хвостиком, – рыдая, пролепетала сестра.

До меня начало доходить.

– Жеребенка, что ли? – почесывая затылок, выдвинул я догадку.

И тут началась настоящая истерика.

– Нет, не жеребенка! – наматывая слезы на кулак, рыдала она. – Поню!

Ко мне на помощь подбежала мама и, взяв Миру на руки, сказала:

– Привезет он тебе твою поню, привезет!

Затем повернулась ко мне и прошептала:

– Да она хочет игрушечного пони, а если не найдешь пони, привези фигурку лошади или зебры, она не поймет разницы.

Сестра, похоже, все услышала и, продолжая всхлипывать, с осуждением посмотрела на нас.

Потом снова подошел Петя, долго смотрел на меня странным взглядом и явно боролся с каким-то непривычным для него желанием. Но тут Мира решила, что «поня» нужна ей прямо сейчас, и опять разревелась. Брат, чувствуя, что вдвоем плакать не так обидно, начал сперва хныкать, а потом и вовсе залился слезами, не уступая в громкости Мире.

Мама вытерла детские слезы, взяла малышей за руки и повела их в детскую. Они просто хотели спать – было уже поздно. Часы, как будто подтверждая это, пробили десять. Дедушки и бабушки расцеловали меня и ушли, понимая, что завтра меня ждет трудный и одновременно насыщенный день.

Зайдя к себе в комнату, я поставил будильник на семь ноль-ноль. Телепорт на нужную мне планету, Цеоду, планировался рано утром и занимал около десяти минут, ведь она была всего в сотне световых лет от Земли. Там меня должна была встретить семья папиного друга, с которым они вместе учились в институте. Он давно живет на Цеоде и постоянно зовет нас всех в гости. У мамы и папы на работе сейчас дел невпроворот, поэтому папин друг предложил, чтобы я приехал к ним сам. Родители согласились.

Почистив зубы, я достал из рюкзака перочинный ножик, который подарил мне Кристофер. Красивый – с серебряными драконами на щечках и бамбуковыми зарослями из нефрита вокруг них. Кристофер знает, что я люблю все серебристое.

– Настоящий китайский… – прошептал я в восхищении. Китайцы делали очень хорошие вещи, но продавать их не любили – сами пользовались.

Я вновь подумал о завтрашнем путешествии и вспомнил, как в шесть лет просил папу, чтобы он взял меня на другую планету. Тот, понимая, что мне до телепорта еще расти и расти, придумал страшилку, будто во время телепортации каждому дают тазик соленых крекеров.

– Это для того, – говорил он, – чтобы по дороге не тошнило.

– Круто! – восхитился я.

– Нет, не круто, – почесывая затылок, ответил отец. – Если в тебя эти крекеры уже не влезают, потому что ты сыт, или ты не успеваешь съесть весь тазик до момента прибытия… – Он чуть протянул звук «а» и сделал такое лицо, как будто только что съел лайм.

– То что? – заволновался я.

– В тебя эти несчастные крекеры все равно запихивают, потому что иначе заболеешь от телепортации.

Я помнил свою реакцию на эти сказки: просил у мамы тазик, подходил с ним к зеркалу и пытался понять, поместится ли столько крекеров у меня в животе. Соизмеряя тазик и живот, я с грустью осознавал, что меня просто-напросто разорвет. И с нетерпением ждал момента, когда вырасту и смогу пройти «крекерное испытание».

Вспомнив это сейчас, я улыбнулся. Снова посмотрел на ножик. Неожиданно мне пришло в голову, что не надо брать с собой такой опасный предмет. Даже как подарок друга. Наверное, потому, что тогда мои каникулы превратились бы во что-то более серьезное, а я хотел просто отдохнуть. Нож хищно блеснул в свете лампы, и меня передернуло. Торопливо спрятав его в тумбочку, я залез в кровать. Уткнулся носом в подушку и позвал: