Страница 2 из 14
Да, вот эта вполне годится – строгая, чуть ниже колена, к ней можно подобрать блузку… хоть эту, с пышными рукавами и воротником-стойкой.
Оглядев себя в зеркале, Ульяна брезгливо сморщилась и потянулась за косметичкой, испытывая, однако, к ее содержимому не меньшее отвращение, чем к необходимости надевать юбку.
Через полчаса она уже шла к парковке, где стояла на прогреве темно-вишневая «Мазда» – не новая, но и не битая, как раз такая, какую она могла себе позволить, ни у кого не одалживаясь.
В машине было тепло, Ульяна расстегнула шубу, настроила радио на любимую волну и выехала с парковки.
Путь предстоял неблизкий, за город, и потом еще по лесу, но, если все получится, она, наконец, перестанет в присутствии отчима вжимать голову в плечи и стараться стать как можно незаметнее.
Преодолев настоящий КПП на въезде в клинику, куда, оказывается, попасть можно было только по спецпропуску либо по звонку из административного корпуса, Ульяна припарковала машину на гостевой парковке, как ей велел охранник, и направилась к трехэтажному белому зданию.
Дорожка к нему, как, впрочем, и все дорожки здесь, была уже расчищена и выметена, со скамеек, во множестве расположенных тут и там, тоже был сметен снег.
В холле корпуса Ульяну встретила девушка в голубом жилете и такой же юбке. На лацкане жилета болтался бейджик, и Ульяна успела прочесть надпись: «Алла Махеева, референт».
– Вы – доктор Ненашева? – спросила девушка, сверившись с каким-то листком, укрепленным на планшете, который она держала в руке.
– Да…
– Тогда давайте шубку в гардероб сдадим и пойдем, Аделина Эдуардовна вас ждет.
Вслед за Аллой Ульяна поднялась по широкой лестнице на второй этаж и оказалась в приемной. Девушка указала ей на диван и попросила минуту подождать, а сама скрылась за массивной дверью.
Ульяна присела на край, стараясь не измять юбку и в душе ругая себя за этот выбор.
«Надо было все-таки в брюках ехать… вон складки какие, выгляжу, наверное, неряхой».
Дверь кабинета открылась, в проеме показалась Алла и жестом предложила Ульяне войти.
Ненашева нервно одернула злосчастную юбку, почувствовала, как вспотели ладони, и мысленно выругалась – ну, не хватало только в обморок упасть, а еще хирург.
За столом сидела худощавая блондинка с чуть длинноватым носом и узко посаженными холодными глазами.
Она окинула замершую на пороге кабинета Ульяну быстрым оценивающим взглядом, и пригласила:
– Проходите, Ульяна Борисовна.
Ненашева сделала неловкий шаг, пошатнулась на каблуках, но быстро восстановила равновесие каким-то профессиональным движением и подошла к столу, отодвинула кресло, присела на край, радуясь, что в таком положении мятую юбку владелица клиники не увидит.
– Я просмотрела ваши документы, Ульяна Борисовна. Блестящие рекомендации… – Во взгляде Драгун Ульяна вдруг уловила легкую насмешку и выпрямилась.
– Это не имеет отношения к… – но Драгун перебила:
– Я ведь так не сказала. Я отметила блестящие рекомендации, данные вам коллегами и предыдущим начальником, а вот ему как раз я склонна доверять. Основываясь на них, я готова взять вас на испытательный срок. Но сразу предупреждаю – поблажек не будет, я ко всем врачам отношусь одинаково, независимо от того, по чьей рекомендации они сюда приходят. Мне важно только одно – соответствие стандартам, принятым в моей клинике, и четкое выполнение своих профессиональных обязанностей.
Ульяна почувствовала, что краснеет – так бывало всегда, если с ней начинали разговаривать на повышенных тонах или отчитывали.
– И еще, Ульяна Борисовна… в моей клинике действует правило – все кандидаты проходят собеседование с психологом, он у нас свой и работает как с пациентами, так и с персоналом. Без его заключения я контрактов не подписываю. Если вас все устраивает, можете оформлять документы, Алла покажет, где у нас отдел кадров, – заключила Драгун, не сводя с лица Ульяны взгляда.
– Меня все устраивает, – стараясь четко выговаривать слова, произнесла Ненашева, которую это заявление не очень порадовало.
– Тогда оформляйтесь, встретимся завтра на планерке. Пропуск на территорию вам выдадут, его желательно не оставлять без присмотра, у нас строгий пропускной режим, это делается для комфорта и безопасности клиентов – кстати, в клинике пациентами их не называют. До завтра, Ульяна Борисовна.
Ульяна пошла к двери, затылком ощущая все тот же оценивающий взгляд.
«Я совсем разучилась держать удар… вот сейчас никто не нападал, а я… нет, надо возвращаться к тренировкам, нельзя бросать, это помогает мне держаться, всегда помогало…»
Все зеркала в доме были завешены простынями, как будто здесь находился покойник.
Собственно, чем я теперь отличаюсь от него? Только тем, что еще дышу и могу передвигаться. Наверное, лучше было бы, чтобы и этого я уже не могла.
Телефонный звонок оторвал меня от тупого рассматривания солнечного пятна на стене – утро выдалось ярким, за окном блестел снег, а солнце лучами пробивалось сквозь шторы. Снег, конечно, внизу, на забранной брусчаткой дорожке, уже превратился в кашу, но крыши все еще выглядят очень привлекательно, как в сказке.
– Алло.
– Регинка, привет! – радостно сказала трубка голосом Максима Османова. – Как делишки?
«Он что – не знает? Удалось, значит, Аришке все замять, никуда инфа не просочилась… глядишь, и отделаюсь легендой о долгосрочном отпуске».
– Нормально. Ты чего звонишь с утра пораньше?
– «Пораньше»?! Это в пятнадцать-то часов утра – пораньше тебе?! – захохотал Османов. – Вот что значит актриса в простое, даже время не дуплишь.
– Ты по делу или так, потрепаться? – перебила я, не желая выслушивать остроты, не имеющие под собой никакой почвы. Османов просто не знал, чем меня уязвить за отказ сниматься в сериале, на котором он был помощником режиссера. И не мог Макс не знать, что я только-только закончила работу, ради которой и отказалась от их предложения. «В простое»!
– Я по делу. Не могу твоей агентше дозвониться, трубку не снимает, а у меня есть сценарий, и там отличная роль для тебя. Да что там… скажу честно, только не проболтайся – роль написана под тебя, так что… ну, сама понимаешь, – многозначительно добавил он.
Мне пришлось вцепиться зубами в губу, чтобы не взвыть в голос, однако это причинило лишь дополнительную боль. Черт…
– Ты чего носом сопишь? Ну, не дозвонился я до Арины, уж прости меня, госпожа прима, пришлось тебя побеспокоить, – продолжал Максим. – Так что – посмотришь сценарий-то? Люди на тебя рассчитывают.
– Присылай, – процедила я, стараясь дышать ровно и мечтая о том моменте, когда Османов положит трубку, а я смогу, наконец, выпить таблетку обезболивающего.
– Тогда курьер подъедет…
– Пришли по электронке.
– Чего вдруг? – удивился Максим.
– Мне так удобнее, – отрезала я. – С экрана почитаю.
– Ну, как знаешь. Роль Алисы. Прочитаешь – отзвонись, скажи, что думаешь.
– Хорошо, – процедила я и сбросила звонок, схватила с тумбочки пузырек с таблетками и заглотила сразу две.
Говорить Османову, что читать его сценарий не собираюсь, я не стала. Нет, конечно, рано или поздно все всё узнают, но пока этот момент можно оттянуть, я это сделаю. Хорошо, что моя Аришка понимает и помогает мне, но ведь и она не всесильная. Представляю заголовки желтой прессы, когда все это выплывет… Но черт с ним, с лицом – другое бы не выплыло раньше времени…
Я зажмурилась, но тут же открыла глаза – лицо мгновенно стянуло под повязкой, и острые иглы боли снова вонзились в щеку, скулу и подбородок справа. Нет, нельзя, надо расслабиться…
Обезболивающие помогали на короткое время, потом снова возвращалась боль, я металась по комнатам, то и дело подставляя перебинтованную половину лица под струю воздуха от настольного вентилятора – мне казалось, что так легче.
Ну, где же Аришка, где?! Она сегодня должна была уточнить информацию по клинике и по стоимости пребывания там…