Во имя Чинхва!

Маккейн подъехал к лагерю Свободного клана на новеньком, где-то даже щегольском внедорожнике Снэтч. Несмотря на то, что гуркхи шли на Мангышлак практически без техники, а то немногое что было, разбомбили Чинхва, несколько командирских Снэтчей удалось сберечь. И слава богам, а то какой вид имел бы бравый полковник британских колониальных войск отшагав по степи десяток километров, да навряд ли он бы смог успеть до того, как Чинхва начнут атаку. Время было уже вечернее и до атаки оставались считанные часы, если не минуты.

Полковника тщательно и сноровисто обыскали. Но уровень был так себе и пару нужных предметов Маккейн все-таки пронес. Однако рано радовался, обыски проводили еще трижды, на втором Маккейн расстался со всем, что нес с собой, на третьем у него нашли то, о чем он и сам не догадывался, видно служба оставила кое-какие артефакты для контроля подчиненного. На последнем четвертом обыске у полковника сложилось впечатление, что его препарировали, разобрали на части, а потом вновь собрали. Только вот на столе осталась часть деталей организма и еще неизвестно насколько жизненно необходимы они были…

Но в конце концов бедолагу допустили в обычный с виду капонир, в котором его ждал лично Чхоль Чинхва в окружении своих вассалов. Если корейцы были привычны и относительно цивилизованы, то отдельные представители кочевников выглядели немного жутковато. Воины в старинной броне, мехах, артефактах как бы не из частей тел врагов, шрамы и свирепые ухмылки на лицах, ко всему куча холодного оружия самого страхолюдного вида.

Но больше всего полковника поразили главы Белуджи и Гарзаи. Эти твари сидели тут как свои за общим столом и даже что-то лениво жевали, периодически вытягивая из блюда в центре стола мясистые, жирные кости. Сейчас бывшие союзники британцев мало отличались от адайцев, каракесеков или дулатов. Такие же, по сути, дикари, с которых очень быстро слетел легкий налет цивилизации. И по тому, как свирепо эти воины смотрели на полковника, было ясно, что бывшие подчиненные помнят офицера, щедрого на унижения и наказания, не самым лучшим образом.

И тут Маккейн пометил интересную деталь. Утонченный Чинхва, несомненно, имеющий за собой сотни поколений предков, смотрелся среди дикарей более чем органично. Он без брезгливости и с заметным аппетитом брал с блюда куски мяса и не менее вкусно их поедал. Его манеры при этом странном ритуале разделения пищи оставляли желать лучшего, а как иначе при полном отсутствии приборов, когда есть приходилось исключительно при помощи рук или небольших складных ножей, которые имел каждый из сидящих за столом. Зачем отпрыску древнего и славного рода так сильно сближаться с дикарями?

– Полковник Маккейн, добро пожаловать, – молодой Чинхва радушно приветствовал британца, помахивая внушительным мослом с остатками мяса, который до того Чхоль смачно обгладывал.

– Доброго вечера господа, – слегка шокировано ответил британец.

– Не хотите с нами поужинать? – предложил кореец.

– Хмм… спасибо, но я сыт, – вынужден был отказаться Маккейн. Полковник понимал, что совместный прием пищи хорошо скажется на дальнейших взаимоотношениях, но пересилить себя и сесть за стол с этими дикарями с их дикарской едой и полным отсутствием приборов, потомок британских джентльменов не смог.

– Зря полковник, вы ведь хотели остаться тут надолго, но даже не удосужились принять местные традиции, – укоризненно и как-то не по возрасту бросил юный Чинхва.

– Британия не была бы тем, что есть сейчас, если бы тратила время на аборигенов. Мы несем им свою культуру и несомненно более прогрессивные обычаи! – неожиданно для себя сорвался Маккейн, который всегда был яростным сторонником подавления и ассимиляции аборигенов британских колоний. Погорячился и тут же задумался, а зачем этот разговор Чинхва? Ведь на самом деле ментат попросту показывает своим союзникам спесь и высокомерие британцев, еще больше давая убедиться кочевникам и пуштунам в том, что им не по пути с Британской Империей. Вот же черт, извлекает выгоду даже из таких мелочей про себя восхитился полковник.

– Что же, господин Маккейн, ваша точка зрения имеет место быть, – довольно покладисто прекратил зарождающийся спор Чинхва, – раз не хотите есть, значит будем говорить о делах. Вам как удобнее подождать пока мы закончим или вас наша трапеза не смущает?

– Я готов проложить переговоры, – чувствуя небольшую издевку отрезал Маккейн. Уж он то покажет этому молокососу как вести беседу, зрелый и многоопытный вояка знал толк в переговорах и надеялся обескуражить Чинхва даже, учитывая его способности к чтению мыслей.

– Ну все что вы хотели мне сказать я уже знаю. И все ваши секреты, которые я теоретически хотел бы у вас выведать, тоже знаю! Поэтому будет правильно начать переговоры с ваших вопросов, чтобы так сказать зафиксировать их для кратких итогов нашей встречи, – Чинхва в очередной раз сломал все планы Маккейна, рассчитывающего на словесные баталии, кружева лести и соревнования интеллектов. Как? Как можно вести переговоры с таким монстром?

– Хмм… по-видимому вы видите и все мои вопросы? – обескуражено промямлил полковник. Давненько ему не приходилось быть в роли дурака. Проигравшего да, но дурака и простофили нет!

– Да, знаю, – не стал ерничать Чинхва, внимательно смотря полковнику в глаза. При этом Маккейн чувствовал себя загипнотизированной мартышкой перед огромным удавом, кореец как будто вынимал душу из офицера. Нужно было разорвать зрительный контакт, но у Маккейна не было сил даже просто повернуть голову.

– Тогда зачем все это? – недоуменно развел руками полковник.

– Вам виднее, ведь это вы просили о встрече несмотря на то, что мои люди дали понять абсолютную ее бесполезность, – резонно подметил Чинхва.

– Нда… и все же я хочу почетной капитуляции, свободный проход в Пуштун… а взамен гарантирую, что ни я ни мои люде не предпримут никах враждебных действий до того, как мы достигнем Пуштуна. Впрочем, вам это известно.

– Я так понимаю в Пуштуне вы вновь возьметесь за оружие? – невозмутимо поинтересовался молодой Чинхва.

– Эээ… да, это не противоречит общемиров… – начал неуверенно отвечать полковник, но был неожиданно прерван.

– А зачем это мне? – Чинхва был предельно лаконичен и понятен.

– Вы избежите лишних жертв на Мангышлаке…

– И получу вооруженную армию в Пуштуне, только теперь гуркхи будут с пушками, самолетами и танками? – вновь прервал полковника Чинхва, – не проще ли мне уничтожит вас здесь? Потери будут гораздо меньше.

– Но…, – половник умолк на полуслове, так и не найдя достойного аргумента в пользу своего предложения, – черт, а что предлагаете вы?

– Мне по большому счету нечего приложить вам кроме свинца и стали, – голос Чинхва стал объемным и каким-то особенно пронзительным, очевидно ментат применил свои способности. Полковник мгновенно почувствовал на себе сминающую силу ментальной волны. Это было не внушение, а скорее подавление воли и способности сопротивляться.

– Что я могу сделать для своих людей? – неожиданно быстро сломался полковник Маккейн.

– Хмм…

Мо итогу методом проб и ошибок я вытащил из Маккейна самый выгодный для Свободного Клана вариант. Гуркхи безоговорочно капитулировали, оружие и имущество перешли в мои руки. А вся армия отправилась на Джамбайские острова под охрану пушечных катеров. Острова идеально подходили в качестве тюрьмы: минимум охраны и максимум изоляции. При этом из затрат на меня ложилось только обеспечение провиантом и водой.

А за свое освобождение гуркхи обещали сослужить одну службу. Так что содержали непальцев в сносных условиях и постарались сохранить их боеспособность. С плененными тамангами получилась весьма внушительная сорокатысячная армия. Операцию по уничтожению сухопутной группы войск британцев можно было считать полностью завершенной, однако у нас появился незапланированный бонус, обусловленный союзом с кланами Белуджи и Гарзаи.

Сейчас в Пуштун спешно передислоцировалась огромная армия сипаев. По данным разведки и диалогу с лордом Грейстоком, вытащенному мной из головы полковника Маккейна, следовало ожидать как минимум ста двадцати тысяч бойцов при поддержке танков, артиллерии и самолетов. Вместе с тем уже сейчас наши объединенные войска каракесеков, дулатов, Ордена, каракалпаков и кланов Коканда суммарно превышали сто пятьдесят тысяч штыков и были способны не только остановить противника, но и…