Страница 4 из 58
Про свою квартиру она не успела рассказать по той причине, что мы уже подошли к двери и позвонили условным сигналом.
Дед встретил нас неласково.
– Заявилась, – своеобразно поприветствовал он супругу, а на меня даже не глянул.
Опираясь на один костыль, дед поковылял в комнату, подразумевая, что мы последуем за ним.
– Хлеба купила? – продолжил он наезжать на жену.
– Сашеньку оставлю и пойду, – засуетилась бабушка, освобождая меня от верхней одежды.
– Катьке в прислуги нанялась, а родной муж хоть подыхай, – продолжал ворчать дед.
Я молчал, послушно усевшись на сундук, разглядывал родственника и комнату. Эти двенадцать квадратных метров были вытянуты в длину. По ширине помещение имело не более двух с половиной метров. Благодаря огромному платяному шкафу, стоявшему по центру левой стены, вытянутость комнаты немного скрадывалась. Шкаф был настолько большим и глубоким (сантиметров восемьдесят, не меньше!), что во второй половине комнаты получалось укромное место для кровати, создавая видимость спальни. Ближе к входной двери стоял стол с навесными полками, заполненными всякой кухонной утварью. Напротив стола располагался сундук, на который меня сразу усадили, чтобы не мешался под ногами. Особо развернуться в этой комнате было негде.
Зато потолки здесь были шикарные. Метра четыре, не меньше! Дизайнер интерьера внутри меня сразу стал прикидывать, как здесь можно обыграть помещение, соорудив второй этаж и устроив там спальню. Тут мой взгляд наткнулся на дедов костыль и мысленные преобразования комнаты в двухуровневую отпали сами собой.
Судя по потёртым галифе и изношенной гимнастёрке, заменяющей домашнюю одежду, дед воевал. Костыль подразумевал, что его владелец был ранен и имеет проблемы со здоровьем. Короткая стрижка седых волос и выбритый затылок не скрывали шрамов на голове и шее. Навскидку этому мужчине я бы дал лет шестьдесят – шестьдесят пять. Но раз он воевал, то ему явно меньше, просто война не прошла бесследно и оставила свои отметины в виде шрамов на теле и рано постаревшем лице.
Характер по первому впечатлению дед имел скверный, иначе с чего супруга предпочла проводить столько времени в квартире дочери?
– Ссыкуна мелкого зачем привела? – продолжал родственник подтверждать мою теорию о паршивом характере.
– Федя, так куда же его? – опешила бабушка. – Я ведь говорила тебе, что Катерину с сыном не выпустят, – тут она понизила голос и прошептала: – Чужая страна всё же.
– Заложника в Союзе оставили? Нашей кукушке на Сашку наплевать, – выдал дед. – Это Дмитрий о сыне будет беспокоиться, а Катька, небось, подговорила тебя квартиру охранять?
– Ну как без этого? Дома-то добра полно.
– А я здесь не жрамши, хлеба и того нет, – напомнил дед о насущном.
Бабушка тут же подхватилась и вышмыгнула из комнаты.
– Чё, ссыкун? – наконец обратил на меня внимание дед и выдал неопределённый вопрос, заставший задуматься.
Энуреза я за собой не замечал и предположил, что это такое уменьшительно-ласкательное обращение к внуку.
– Бабушка меня читать научила, – не зная, что ответить, решил я похвастаться, ожидая заслуженной похвалы.
– Брешешь, – не поверил родственник.
– Могу любую книжку прочитать, – насупился я.
– Ща-ас, – поковырялся дед в тумбочке, вытащил пачку газет, продолжил поиски и, не найдя ничего подходящего, опираясь на костыль, вышел из комнаты.
– Васька, твой Колька дома?! – услышал я вскоре его громкий голос в коридоре.
Буквально через пять минут мне в руки сунули слегка потрёпанную книжку Аркадия Гайдара.
– На! Читай! – потребовал дед.
– «Горячий камень», – озвучил я название рассказа.
История некоего Ивашки была познавательной. В своём «первом» детстве я читал это произведение Гайдара, но за давностью лет позабыл. Сюжет там такой: пацан, забравшийся в колхозный сад, своровал яблоки, а пожилой сторож, ветеран гражданской войны, хоть и отругал, но мальчишку отпустил. Ивашка, испытывая муки совести, долго переживал и случайно нашёл в лесу горячий камень. Надпись на камне гласила, что тот, кто дотащит его на гору и разобьёт, начнёт жизнь заново. Ивашка решил подарить камень старому сторожу, но тот отказался, заверив, что его всё в жизни устраивает.
Во, дурак! Мне бы этот камешек! Я бы свою жизнь перекроил… Хм… У меня и без камня новая жизнь и новое тело. Как-то позабыл, увлёкшись чтением рассказа. Дед под звуки моего голоса тоже замечтался о чём-то своём, нашу идиллию прервало возвращение бабушки из магазина.
– Две булки чёрного купила. Яишенку с салом тебе пожарю, – сообщила бабушка, отправляясь на кухню.
У деда в заначке оказалась бутылка, из которой он себе набулькал полстакана водки и употребил ту яичницу с салом в качестве закуски. Настроение деда прямо на глазах стало меняться.
– Федя, я завтра с утра приду, постираю, продуктов на три дня куплю, – сообщила бабушка. – Сашенька болел, не могла его оставить.
– Нехай, – согласился дед. – Слышала, как Санёк читает?
– Он умненький у нас, – привычным жестом погладила бабушка меня по голове. Я же, пользуясь случаем, заявил, что и иностранные языки готов изучать.
– Не… внучок, я тебе только «хенде хох» могу изобразить и ещё несколько матерных выражений по-немецки. Мария, английский-то не позабыла ещё?
– Дурак старый, – не в тему ответила бабушка.
– Она Катьку, маму твою, обучала, в школе восемнадцать лет отработала, – решил пояснить дед.
Удачно я завёл разговор. Заодно выяснил, кто бабушка по специальности. И главное, что с родственником вроде бы отношения наладил. Бабушка тем временем решила привести себя в порядок и подправить причёску. Шпильки вынула и стала волосы расчёсывать. Они хоть и были с сединой, но смотрелись шикарно. Заколов по новой свою гриву, бабушка выпрямилась и поправила блузку. Как-то сразу я увидел в ней ту учительницу, проработавшую много лет в школе. Порода и интеллигентность проступали в каждом жесте. Это я дома не рассмотрел, а маман её действительно за прислугу считала.
– Надолго Катерина уехала? – продолжил дед.
– Кто знает? Им же не говорят заранее. Катя просила, чтобы обязательно Сашеньку на лето за город вывезли. Триста рублей на съём дачи специально отложила.
Неожиданно дед при упоминании дачи обрадовался и переключил внимание на то, где снимать и кому писать письмо, чтобы оставили место.
– Я в июне отпуск возьму на месяц, – начал планировать он. – Ты сама-то как хочешь на дачу – с июня или с середины мая?
– С начала лета до августа или чуть дольше.
В ходе обсуждения я успел вставить вопрос и выяснил, что дед работает на полставки где-то на телефонной станции. Дежурства меняются. Бывают и ночные, но родственника всё устраивает, кроме небольшой зарплаты (всего двести пятьдесят рублей в месяц), на полную ставку он по здоровью не потянет. Бабушка не работала и присматривала за мной, за что зять пересылал ежемесячно на сберкнижку приличную сумму. Сколько именно, мне не сказали, пообещав, что на конфеты и мороженое хватит.
Дед почти сразу сел писать письмо кому-то из знакомых, чтобы зарезервировать дачу на всё лето, а мы с бабушкой стали собираться домой. Она ещё раз повторила о своих планах устроить большую стирку. Меня это заявление немного смутило, не понимая, как это у неё получится. Это я такой наивный думал, что ребёнка до пяти лет не должны оставлять без присмотра, но оказалось, в это время всё было гораздо проще.
– Не шали, двери никому не открывай, – наказала бабушка на следующий день и, оставив меня одного в квартире, удалилась стирать деду портки и всё остальное.
Меня, взрослого человека, такое отношение к малолетке сильно озадачило. С другой стороны, я наконец-то остался один и мог спокойно осмотреть жильё.
Начал я с кухни. Это было то место, откуда меня всё время прогоняли (печка горячая, вдруг обожгусь, в угольном углу грязно, испачкаюсь, от окна дует, холодно). Помимо печи, стола и шкафов, на кухне имелся мини-лифт для подъёма при помощи ручного механизма бадейки с углём и дровами из подвала. Этим же недолифтом обратно в корзине отправлялся мусор.