Страница 8 из 379
Глава 3. Планирование
Я зашел в комнату и заполз на кровать, уложив подушку так, чтобы можно было усесться упершись об стену. Голод больше не чувствовался, только усталость. Это был длинный день, а разборки с родителями сделали его ещё длиннее. Хэм и Сюьзи тоже вскоре пришли домой. Брат поднялся в нашу комнату, сбросил свои пожитки и вышел, не обращая на меня никакого внимания. Я ни капли не слукавлю, если скажу, что он эгоцентричен почти до психопатического уровня.
Я дал родителям пищу для размышлений: кем они являлись раньше и кем являются сейчас. Это больная тема. Чарльз и Ширли Бакмэн – хорошие люди. Эталонный образец класса людей, что живут выше среднего… на таких стоит вся страна. Они тяжело работают, ходят в церковь, платят налоги, голосуют и отдают деньги на благотворительность. Как ни посмотрит – о таких соседях вы бы мечтали.
Однако… родители из них никакущие. Не поймите меня неправильно. Нас никто не садил на цепь в подвале, не кормил похлебкой и не хлыстал кнутом. Нет. По большинству стандартов нас воспитывали как надо. Да и выросли мы тоже, объективно, неплохо. Три работы белыми воротничками, образование в колледже(у большинства), внуки и никаких проблем(до этого утра). Но к детям никогда не дают в подарок инструкцию.
Мне не было приятно расти в этом доме в первый раз и я серьезно размышлял над тем, смогу ли всё повторить во второй раз. Отец бывал жесток. Он воспитывал детей по принципу кнута и пряника, но вот только его пряник состоял из пары крошек, а кнут – из толстой дубленой кожи. И если что угодно, я серьезно, что угодно было не так, нам с Хэмом им прилетало. Следовательно, раз мы должны были всегда вести себя правильно, что бы это не значило, нас не награждали ни за что хорошее, а только ругали за плохое.
Но в каком-то смысле моя мать была ещё хуже. Она нас много не била, предпочитая дождаться отца, но могла быть очень холодной. Ей очень нравилась идея о том, что хорошее поведение это нечто само собой разумеющееся, и что плохое поведение нужно строго наказывать. А значит – её задача выкроить из нас, особенно из меня, как со старшего, приличных людей. Любовь не входила в этот процесс, а вот поучения и наказания – да.
Однажды, когда мне было пять, я сделал ей открытку. С передней части написал „Я тебя люблю“, а внутри "Я такжи тебя люблю“, „Я тоже тебя люблю“ и „Я тожи тебя люблю“. Мне это показалось умным и я гордо ей вручил подарок. Обычная мать бы обняла и поцеловала своего сына за это. Моя же… воспользовалась этой возможностью для того, чтобы объяснить как важна грамматика в жизни человека. Я больше никогда не ошибался в этих словах… и никогда больше не делал ей открытки.
Как старший ребенок в семье, я принял на себя главный удар. Хэмильтон, что был на два года младше, тоже получал, но не был первенцем, а значит – не был таким важным. Родители не скрывали от него этого факта, что сотворило чудес с его самооценкой. Сьюзи же, с другой стороны, была самой младшей и к тому же девочкой. Всем было ясно, что она любимица. Вы могли бы подумать, что я завидовал, но на самом деле нет. Сьюзи была славной малой и даже если знала, что у неё есть власть над отцом, никогда особо не тыкала этим нам в лицо. Она была на шесть лет младше меня, так что общего у нас было мало. Мы никогда не ходили вместе в школу, например. И в будущем, когда ей удавалось проворачивать что-то безумное(вроде полностью оплаченной поездки в Новый Орлеан), я просто улыбался и признавал, как она хитра.
Будучи уже подростком, стало очевидно, что моя судьба – заделаться клоном Чарли Бакмэна. Прямо как отцу, мне было суждено пойти в хороший колледж и стать ученым или инженером. Это единственное, что пошло по плану. Всё остальное пошло наперекосяк. Я должен был пойти в университет из Лиги Плюща[4], но на четыре года, а не на два, как отец. Должен был получить степень, в отличие от отца, и стать профессионалом(что будет написано сразу после моего имени). Я должен был жениться на приличной белой протестантке, с не менее достойным образованием.
Мы бы родили пару-тройку детей, поселилисьбы в пригороде, что был бы дороже и лучше, чем теперешний, в доме, что был бы больше нашего и я бы работал на компанию, куда более престижную, чем отцовская. Нам предстояло быть примерными республиканцами и передавать эти ценности будущим поколениям белых республиканских протестантов с дипломами из Лиги Плюща.
Но так как почти ничего из этого не произошло, родители не скрывали своё разочарование во мне. Хотя по любым стандартам я прожил хорошую, счастливую и обеспеченную жизнь… они не скрывали своего разочарования во мне до самой смерти. Хорошо, что я поступил в университет, который находился в трех сотнях миль от нашего дома и почти не навещал их.
Частично наш сегодняшний с ними разговор был попыткой дать понять, что я буду жить так, как нужно мне, а не им. Разумеется, я не был столь наивен, чтобы считать один разговор достаточным для этой цели. Совсем скоро папа, а особенно мама, снова начнут направлять меня на путь истинный. В первый раз я лишь молчаливо соглашался со всем, пока что-то не шло настолько плохо, что не выдерживал и взрывался. В этот раз я должен был быть другим, а им нужно было уяснить, что если они не хотят, моего исчезновения из их жизней после семнадцати лет… это им придется менять свои планы и ожидания, а не мне.
Одной из любопытных вещей было то, что я им сказал больше не бить меня. Вы, возможно, не поверите, но в прошлой жизни это тоже произошло, только мне было на год больше. Мать решила меня ударить за что-то, но я инстинктивно перехватил её руку. Она была настолько озадачена, что просто уставилась на меня и замахнулась снова. Я снова перехватил её руку, так как в тот момент был сыт этим по горло. Она убрала руку и пообещала рассказать обо всем отцу. Я ответил, что она может делать всё, что хочет. Но больше меня не тронули. Ни разу.
Я не хочу сказать, что мы прятались по углам от родителей, это не так. Единственное адекватное сравнение могу сделать только на фоне с другими семьями. Я видел как это происходит. Мама или Папа приходят домой с работы, магазина или откуда бы то ни было ещё и дети сбегаются ко входу, чтобы поздороваться и посмотреть, что те принесли. Мы так не делали, наоборот, лишь старались избегать их, пока родители не выясняли, что мы сделали что-то неправильно и не били нас. Всё быстро кончалось, но если тебя зовут… то ты влип. Никаких пряников, лишь кнут.
В тот вечер я пропустил ужин, что было необычно.
Происходило это, в общем, так. Мама просто ставила еду на стол, а ты её ел. Никаких „но“. Если тебе не нравилось то, что она приготовила, что случалось, но ты в любом случае ел. Если нет, то… вы уже поняли. Даже если на ужин у нас токсичные радиоактивные отходы… ты должен их есть. Если же нет, то пережив побои и еще раз отказавшись от еды… тебя просто не кормили на следующий день. Удивительно, но родители разрешили мне пропустить этот прием пищи. Даже учитывая то, что я сказал им о том, что поем позже.
Я оставался в комнате и размышлял о том, что сейчас делаю и как пережить следующие несколько лет, пока Хэмильтон не явился спать. Комната была небольшой, но в неё уместились две кровати и шкаф.
Желудок заурчал и мною было принято решение спуститься на кухню. Все уже спали, так что я достал банку супа, вылил её содержимое на сковородку и начал разогревать.
Мама должно быть услышала мою возню и спустилась. Она застала меня помешивающим суп над огнем и удивила тем, что достала тарелку из верхнего ящика.
– Спасибо, – сказал я.
Она смотрела на меня, не говоря ни слова, пока я не закончил мешать свой суп, насыпал его в тарелку и не уселся есть. Осознав, что говорить её сын не собирается, она сама открыла рот:
– Прости, что накричала на тебя вечером. Я знаю, что ты ни в чем не виноват.
– Спасибо.
Лучше не разглагольствовать. Очевидно, что сейчас мать тянет поговорить куда больше, чем меня.
4
Лига плюща (англ. The Ivy League) – ассоциация восьми частных американских университетов, расположенных в семи штатах на северо-востоке США. Это название происходит от побегов плюща, обвивающих старые здания в этих университетах. Считается, что члены лиги отличаются высоким качеством образования. Ссылка на вики – https://goo.gl/mxzg7z