Страница 370 из 379
– Есть и множество другого. Что насчет социальных вопросов? Что вы думаете о вопросе контроля оружия? А про аборты? Может, вы пролайфер? Оборона? Что насчет Республиканской программы? – спросил Рич.
– Если мы сконцентрируемся на социальный вопросах – нам конец! Мэриленд – это один из пяти или шести самых либеральных штатов в стране. Если мы начнем давить Демократам на больное – они нас закопают, – ответил я.
– Мы не настолько либеральны, Карл, – ответил мне Джон. – Мэриленд проголосовал и за Рейгана, и за Буша, вспомни.
Я пожал плечами.
– В Мэриленде голосовали за Рейгана в 84-м. В 80-м все голосовали за Картера. В 84-м Рейгану проиграл бы даже Иисус, а в 89-м даже мой восьмилетний сын мог бы победить Майка Дукакиса. Тебе меня не переубедить, Джон. Мы не можем давить Демократам на больное. Мы погорим синим пламенем!
Какое-то время мы обсуждали Республиканскую программу 1988-го года. У кого-то нашлась копия программы, и мы отмечали мою позицию по каждому из пунктов. В каких-то местах это было забавно. МакРайли спросил:
– А что насчет ношения оружия?
– Одобряю ношение оружия. Когда стреляю – всегда попадаю! – сказал я, что вызвало у всех приступ смеха, и эту цитату записали.
Мне же показалось это слишком беззаботным, особенно учитывая, что последним, что я подстрелил, был мой брат.
Когда добрались до пункта про аборты, было уже не так весело. Пролайф или за аборты?
– Я за свободный выбор, ребята, – сказал я.
Это ошеломило Дестрира и Миллера. Дестрир проговорил:
– Карл, этого точно нет в программе.
Я снова пожал плечами.
– Ну, тогда это не в программе. Хотите кандидата-пролайфера, хорошо. Найдите такого и посмотрите, как он справится. Вы разозлите три четверти женщин округа и половину мужчин, но эй, откуда же мне знать? Поэтому буду повторять это до посинения. Если вы хотите выиграть эту гонку, то нужно делать акцент на экономических вопросах. Хотите проиграть – делайте ставку на социальщину. Это Мэриленд, а не Арканзас.
– Что это значит? – переспросил Миллер.
– А то и значит, это не Библейский пояс! Да, здесь много сельских районов в округах Балтимор, Кэрролл и Фредерике, но эта местность все больше походит на пригород. Все перебрались из Балтимора и Вашингтона. Здесь больше футбольных мамочек и фосиных папаш, чем фермеров. Начните говорить всем про Библию, и вас никто не услышит! Нам нужно сыграть на том, чего хочет большинство, а именно на том, как Республиканцы помогут сохранить их кошельки полными, а не будут учить их молиться и вести себя.
Миллер выглядел так, будто сейчас взорвется.
– Это христианская нация! Вы вообще христианин? По словам не очень-то похоже!
От этого все с удивлением покосились на Рича Миллера.
– Так вот к чему все это? Мне еще нужно одобрение церкви, чтобы баллотироваться? Ох, блин, такими темпами далеко мы не зайдем! – сказал я ему.
Миллер слегка подуспокоился.
– Нет, но мы не можем позволить вам так пренебрежительно высказываться на публике.
Я в очередной раз пожал плечами:
– Хорошо, не буду так. Тогда что будет, если кто-то встанет во время моей речи и спросит о каком-нибудь социальном аспекте? Аборты, религия, или контроль рождаемости или что-нибудь такое? Что вы тогда хотите, чтобы я сказал?
– Ну, мы просто можем заранее подготовить список нейтрально звучащих фраз, которые не будут противоречить программе, – ответил он.
– Угу, – я посмотрел на остальных.
Джон выглядел немного испуганным, МакРайли закатывал глаза, а Дестри с Нерштейном выглядели так, будто хотели утопить Миллера в какой-нибудь речушке. Я понял общую мысль, что они хотели, чтобы он прекратил.
Я был прав. Нерштейн аккуратно вставил:
– Ну, давайте запишем это все. Мы можем разработать ответы, которые больше устроят аудиторию, – мы все только кивнули.
Мы все взяли небольшой перерыв, и когда Миллер вышел в туалет, я наклонился к Джеку Нерштейну и тихо спросил:
– Как думаете, мне стоит ему сказать, что моя жена ярый Демократ и католик?
Мы уже виделись с Джеком пару раз на сборах средств для местных пожарных участков в Хэмпстеде и Вестминстере. Он ухмыльнулся и покачал головой:
– Нет! Он евангелист до мозга костей. Он ее просто засмолит и облепит перьями.
– Отлично! Мы просто обязаны собрать их вместе! – ответил я.
Тут вмешался Дестрир:
– Просто держите рот на замке, пока мы не отошлем его домой. Позвольте нам все проработать с вами.
Я утвердительно кивнул.
Когда мы снова собрались, темой обсуждения было сказанное мной на вечеринке. Не важно, во что я верил или не верил, нам нужно было решить вопрос об агитационных постерах «Миллиардер-убийца». Все считали, что часть про миллиардера вообще не является проблемой.
– Стюарт сам миллионер, – сказал Джон, – а сам он даже в штате не живет!
Я с удивлением взглянул на него.
– Не живет? Разве это, ну, не обязательное требование?
Он пожал плечами.
– Ну, не совсем, но во многом его местожительство сомнительно. В основном он проживает в Александрии, штат Вирджиния, и у него есть квартира в Кокисвилле, прямо рядом с границей. Он никогда там не бывает, но он ей пользуется для утверждений, будто он живет здесь. А ты и вправду живешь здесь, все время, круглый год!
– Кстати, говоря о деньгах, во сколько мне все это обойдется? – спросил я.
В ответ я поймал на себе пару взглядов.
– Ну, при обычных обстоятельствах, я бы сказал, что полмиллиона, но учитывая, что попытается предпринять Стюарт, то вдвое больше. Если мы не вложим хотя бы миллион долларов, то у нас нет шансов, – ответил Брюстер.
Я на это только пожал плечами.
– Ладно. Полагаю, что нам нужно открыть некий счет в банке. Я могу начать с полмиллиона, или мне нужно положить сразу всю сумму? – уточнил я.
Воцарилась гробовая тишина. Челюсть Миллера отвисла к полу, а остальные просто уставились на меня, не веря своим ушам. Ответил мне МакРайли:
– Вы собираетесь заплатить за кампанию?!
– Э-э, да, почему бы и нет? Это незаконно, или что? – возможно, это нарушало какие-то правила, касающиеся финансирования кампании, но я об этом не подумал.
– Бог ты мой! Нет, это законно, но это просто невероятно, черт побери! Вам нужно собирать взносы на кампанию! – ответил он.
– Угу. Давайте тогда еще раз проясним этот момент. В следующем году я буду заниматься тем, что продаюсь любому, кто выложит мне денег. И затем после того, как меня изберут, я обещаю оправдывать их голоса, чтобы они продолжали раскошеливаться. Это так работает, все верно?
– Ну-у, да! Вы не слышали выражение, что честный политик – это тот, который всегда куплен? – ответил он.
– Вы почти такой же циник, как и я сам. Мне это нравится, – отметил я. – Именно так Стюарт и сколотил состояние, не так ли? Взносы на кампанию, и часть их прилипла к нему, так?
Остальные кивнули. Дестрир добавил:
– Все не настолько просто, но по сути, да. Он – человек от народа, разве вы не знаете?
Джон добавил:
– Сейчас это незаконно, но какое-то время все деньги, которые были собраны сверх планки стоимости кампании, можно было взять себе как прибыль. Вот это действительно липко!
Рич Миллер вернул нас на прежние рельсы.
– Если не собирать взносы, а оплатить всю кампанию из своего кармана, вас обвинят в покупке выборов.
– Переверните это суждение, – сказал я. – Наоборот, скажите, что меня нельзя купить! Какой же пожертвователь мог бы позволить купить мой голос о чем-либо?
– Господи Иисусе! – пробормотал он под нос.
У меня появилось ощущение, что мистер Миллер начал сомневаться, мудро ли было направлять меня на этот путь. Но я не очень ему сочувствовал.
– Давайте пока это запишем. Мы можем еще продумать, как разобраться с взносами на кампанию. Может, мы сможем перевести это все прямо к Национальному Комитету Республиканцев, – добавил МакРайли.
Национальному Комитету Республиканцев всегда были нужны деньги. Они сами частенько предоставляли дополнительное финансирование намного выше, чем мог собрать кто-либо своими силами, и, как я понял, кандидат мог также направлять средства им. Некоторые известные политики, которые владели наибольшими средствами, и которые были убеждены в своем переизбрании, частенько направляли деньги в национальные организации, и в ответ получали множество услуг, к которым могли прибегнуть в будущем. Глаза Миллера заблестели от мысли направить средства в Комитет. Ему бы тоже перепало.