Страница 5 из 8
Я с вами соглашусь, и скажу больше – старшую Серёжкину сестру тоже звали Ирой. Но он об этом напрочь забыл. Как забыл и то, что во время ссор называл её Ирёхой-дурёхой, или ещё как похлеще. Но мы-то ведь с вами знаем, что дело не в имени, а совсем в другом. И о том другом тысячи поэтов слагают стихи. Ради этого совершаются подвиги и начинаются троянские войны. И упавший в бою воин окровавленными губами шепчет имя той единственной, ради которой готов умереть. И каким бы простым это имя не было, в этот миг оно вместе с его душой поднимается к Богу и обретает святость.
«Мечтал бы поменьше, – недовольно пробурчал продолжавший вредничать внутренний голос. – А то дорога такая, что в потёмках очень запросто можно и в Синие сопки убежать».
– Не убежим! – распугивая стрекочущих в кустах кузнечиков и прочую лесную живность, во весь голос закричал Серёжка. – Мы не можем никуда убежать – нас ждут!
«Держи карман шире, – продолжал нудить голос. – Да у этой красавицы таких как ты вагон и маленькая тележка. Видел, какие у неё глаза хитрющие?
– Глаза? – невольно сбился с дыхания Сергей. – А что, очень красивые глаза.
И он вновь увидел необычный разрез смеющихся глаз. Их зеленый свет невидимыми волнами выплёскивался наружу, и будоражил воображение. Вдруг с необычайной чёткостью он ощутил бархатистую нежность ресниц на своих губах. И ему на миг показалось, что всё это в его жизни уже было. Вот только стоит поймать нить ускользающих воспоминаний, и он всё вспомнит…! Но нет, тоненькая ниточка оборвалась, оставив его наедине с новыми ощущениями.
– Я буду их целовать, – закричал он восторженно. – Я буду целовать её глаза.
И это желание было таким необычно-новым, что он сбился с шага. Серёжка набрал полную грудь воздуха и глубоко выдохнул. Да что эти несчастных десять километров, да ради этих глаз он готов оббежать половину земного шара!
Бег по пересечённой местности продолжился, и через десяток минут послышался задорный лай поселковых собак. Им казалось, что только они заботились о безопасности посёлка, поэтому встретили Сергея как чужака. От двора к двору они передавали лаем свою эстафету бдительности. А затем ещё долго кружили по двору, гремя цепями, и возбуждённо потявкивая. Дворовые псы отрабатывали свой хлеб, и заодно боролись со скукой.
Остановившись у клуба, Серёжка восстановил дыхание, и нерешительно замер. Когда он бежал, то не думал о том, нужен ли он здесь вообще, придёт ли на танцы Ирина? Но сейчас его раздирали сомнения. И самым главным было: а посмотрит ли она вообще в его сторону? Да и врождённая стеснительность сковывала мышцы, лишала одеревеневшие губы красноречия.
«Замахнулся, бей!», – вспомнил он слова брата и решительно открыл клубную дверь.
Стоявшие у сцены мощные киношные колонки хрипло выбрасывали в зал ритмичные звуки зажигательной музыки.
– Я готов целовать песок, по которому ты ходила! – оглушительно кричали они.
Серёжка скромно прислонился к стенке и огляделся. На него никто не обращал внимания. Несколько раз обежал взглядом зал. Всё вокруг, как-то враз стало скучно и неинтересно, а музыка бухала по ушам противно и неприветливо. Иринки нигде не было.
– Тебе, Котяра, никак неймётся? – услышал он противный голос.
Музыка закончилась, и его присутствие было обнаружено повалившим на перекур народом. Вернее одним из его представителей. Паренька звали Сявый. Это был мелкий неприятного вида шкет, ещё в первом классе искуривший свой букварь. Про таких говорят маленьким детям,– «Будешь курить, вырастешь таким же как этот мальчик».
– Да пошёл ты в пень махровый, шоха семенюрская! – неожиданно для себя очень складно выругался Серёжка.
Сявый испуганно попятился назад.
– Ну, ты блин совсем оборзел, ну погоди, Юрча тебе всё припомнит! – зачастил он при этом прокуренным голосом.
– А где этот подранок, – непонятная злость распирала Серёжкины лёгкие, и требовала выхода, – раны зализывает? Так ты с собой его прихвати, пока я ему ещё не добавил! Будете у меня шавки позорные всю жизнь на лекарства работать!
Сявый испарился, а Сергей поймал на себе чей-то насмешливый взгляд. Он смело взглянул в ответ, и весь мир, провалился в тар-та-ра-ры. Злость мгновенно куда-то улетучилась, натолкнувшись на зелень широко распахнутых глаз, которые буквально час назад так смело целовал в своих мечтах.
– И где же ты был? – спросила, подойдя вплотную девушка. – Ко мне уже три кавалера в провожатые напросились.
– А ты? – едва слышно прошептали непослушные губы.
– Девушкам нравиться, когда за ними ухаживают, – двусмысленно ответила она.
Утонувшее в её глазах сознание так и не поняло, чего хочет эта веснушчатая бестия с хитрыми как у лисы глазами. Он бы вёл себя совершенно иначе, если бы видел, что всего лишь пять минут назад её взгляд был скучным и неприветливым, и как не солоно хлебавши отходили от неё незадачливые ухажёры.
– Так зачем ты меня звал? – прокричала сквозь грохот барабанов Ирина.
– Танцевать, – пожал плечами Серёжка.
– А почему мы стоим?
– Разреши пригласить тебя на танец? – отчаянно нырнул головою в омут юноша.
– Разрешаю, – кивнула благосклонно девушка, и первой положила руки на Серёжкины плечи.
На ватных ногах он выкружил свою партнёршу на середину зала, и забыл обо всём на свете. Его хрупкое чудо, доверчиво прижав щёку к Серёжкиному плечу, снизу вверх смотрело в самое сердце.
«Так вот оно, – пронеслось в голове, – вот что такое любовь». Что он полюбил эту девушку на всю жизнь Серёжка ни на мгновенье не сомневался. Такого с ним никогда не было. Нет, он дружил с девчонками, и даже несколько раз целовался, но так как с Ириной у него не было, ни с кем.
«Интересно, а как она целуется?», – подумал он, и лицо непроизвольно обдало жаром. Пытаясь спрятать этот огонь за её плечом, он прижал девушку чуть крепче обычного.
– Что с тобой? – почувствовала она произошедшую с ним перемену, и коротко взглянула в глаза.
Их взоры встретились. Говорить что-то вслух иногда совершенно необязательно. В его голове всё помутилось. Он склонился к метнувшемуся в бессознательном испуге взгляду, и прижал губы к потянувшемуся навстречу лицу.
Как прекрасен и радостен миг первого поцелуя! Мы словно бы пробуем вкус неизведанного экзотического блюда.
Их тела продолжали плавно изгибаться, подчиняясь бьющей из колонок музыке, а души были где-то далеко. Они парили над танцующими парами, над душными сумерками летней ночи, укрывшей в своих объятиях и сельский клуб, и таёжную станцию на задворках России, и саму планету под названием Земля. Они стали неподсудны оставшимся здесь. Отныне их судьбы принадлежали Богу.
Нехотя разомкнув объятия, Серёжка шалыми глазами посмотрел по сторонам. Музыка закончилась, и они стояли одни посреди зала. Со всех сторон на них смотрели удивлённые, восхищённые, благодушные, злобные, завистливые и ещё Бог знает какие глаза.
– Что мы творим? – едва разжимая губы, восторженно прошептала Ирина.
– Теперь я знаю, что такое счастье! – прошептал Серёжка в ответ. Он уже не был тем скромным мальчиком, который робко переминался у клубного крыльца, не решаясь увидеть в глазах любимой пустоту. Он осознал, что его чувство взаимно, и ему не требовалось словесных подтверждений.
Не желая отдавать нечаянное сокровище на поругание этим беззастенчивым взглядам, Сергей решительно взял растерянную девушку за руку, и направился к выходу. Ему было наплевать на то, что творилось вокруг. Судьба подарила ему то, ради чего он был готов драться со всем миром. И с этого момента он стал неподвластен людскому мнению и условностям бытия. С этого момента он жил по законам любви.
Летняя ночь встретила их рассыпанными по небу звёздами. Переплетя пальцы рук, не сговариваясь, направились к реке. В звенящей стрекотом насекомых тишине надсадно зудели комары. Но даже они не решались в своей ненасытной жажде крови нарушить покой влюблённых. Эта ночь принадлежала им, и только неумолимое время ускорило свой и без того быстрый бег.