Бедный Павел

Мне эта идея нравилась, но вот поддержать такой проект в открытую, означало обидеть Разумовских, ибо Кирилл Григорьевич собственно этим гетманом и был. А так поступить с людьми, которые были моей опорой и спасителями я не мог, да и маме такое в голову не приходило. Пришлось мне убедить маму разыграть интригу. Теплов и Панин, которые так об этом мечтали, а тут я его ещё и немножечко подтолкнул, выступили в роли тех, кто формально принудил маму принять этот указ. А потом Теплов был удален от дел государственных и отправлен ко мне.

Алексею Григорьевичу я врать не стал — заранее рассказал всё как есть, попросил не сердиться и брату не рассказывать. Тот всё выслушал и, на удивление, полностью со мной согласился, признав существующее положение не подходящим для государственного управления. Гетманство упразднили, организовав генерал-губернаторство Малороссийское, Кирилла же Григорьевича формально пока оставили там генерал-губернатором.

Братья Панины сидели за столом в доме Никиты Ивановича. Стол был обставлен так богато, что казалось, упади сейчас на него даже жемчужина, у неё не было бы шансов не оказаться в блюде с едой или графине с вином. По всему было видно, что братья, особенно старший, чей дом и послужил местом встречи, были истинными сибаритами — большими ценителями вкусной еды и напитков.

Петр, обкусывая жареную перепелку, не совсем внятно спросил:

— Братец, а насколько ты уверен, что наследник под твоим контролем?

— Полностью, Петенька! Полностью! Я ему словно отец родной! — со смехом ответил ему Никита, в свою очередь, отхлебывая из бокала. — Неплохо! Отведай вот этого вина! Третьего дня привезли мне из Неаполя — очень неплохое белое!

— Всенепременнейше, Никитушка! — Петр потянулся к графину, налил себе, отхлебнул и довольно кивнул брату. — Но всё-таки, очень опасно быть так уверенным…

— Петенька! — прервал брата Никита и положил себе на тарелку кусочек сложного рыбного тельного. — Что ты так переживаешь! Я тебе говорю, что он верит мне безоговорочно! Он признает мой гений и советуется со мной по любому поводу! Именно он всегда отстаивает именно моё мнение! Ммм! Повар сегодня сотворил просто чудо! Отведай, братец! Он приготовил тельное из щуки и судака в тесте — нежнейшее блюдо, а соуса! Это что-то! — Петр тоже положил себе на тарелку кусочек и братья некоторое время наслаждались пищей и вином. Потом Никита продолжил:

— Он сейчас уговорил императрицу принять мой проект о ликвидации Гетманства, в противовес мнению Разумовских, которые опекают его с раннего детства! Причем виновным в этом выставили Теплова, а не меня. Всё сделано именно так, как я указал!

Если бы не Екатерина, именно я был бы фактическим главой Империи! Но она слишком недоверчива, да ещё вокруг неё вьются эти Воронцовы, Орловы, Разумовские. Она прислушивается к ним и моё мнение зачастую теряется. Эх! Вот бы Павел поскорее стал императором! — и опасливо перекрестился на икону, стоявшую на секретере.

— Мда… Тогда да, поскорее бы!

Теплов был обижен на Екатерину, ибо считал, да и справедливо, себя в этом вопросе абсолютно правым. К тому же, он этим документом фактически предавал своего покровителя — Разумовского. Но мы с мамой оценили его верность государству — он инициировал изменение порядка, который устраивал его лично, но вредил общему делу. Так что, обстоятельства его отставки ему разъяснила лично мама, и Теплов к обучению моему приступил со всей энергией.

Но тут выявились его крайне сложные отношения с Ломоносовым, которому он много крови попил, курируя финансы Академии наук, да и с Левшиным, который негативно относился к нему, как к ярому стороннику Феофана Прокоповича — врага староверов, и крайне безнравственной персоне, такой образ жизни пропагандирующей.

Пришлось успокаивать страсти и убеждать не ссориться. Однако притирка его заняла время и, наверное, вообще не состоялась бы без Миниха и Эйлера. Они дополнили коллектив моих учителей и стряхнули его. Миних оказался громогласным, очень образованным и прямым, как палка, человеком, притом настолько обаятельным и харизматичным, что скоро его громкий голос стал привычным во дворце. Эйлер же был гением, который своими умениями учить просто поражал.

Кстати, после переезда Эйлера, удалось уговорить вернуться в Россию и Даниила Бернулли[37]. В результате именно Санкт-Петербург вскоре стал признанным центром математики в мире, из авторитетов у нас не находился только Д`Аламбер, но тот был истинным патриотом Франции и ни в какую не хотел соглашаться на переезд. Но всё-таки он переписывался с Россией больше, чем со всем остальным миром.

Между тем, у меня начало хватать времени, а самое главное — влияния, на решение и сложных вопросов, которые давно требовали вмешательства. У меня с самого моего появления в этом мире образовалась навязчивая идея относительно продовольственной безопасности державы. Голод в стране был регулярным гостем, неурожайные года в различных губерниях случались постоянно, и только неимоверными усилиями правительства удавалось не допустить массовой гибели населения.

Однако до сей поры все инициативы центральных и местных властей были направлены на формирование системы складов — магазейнов, в которых собирались хранить стратегические запасы продовольствия на случай неурожаев и военных действий. Причем достаточных ресурсов для этого никогда не выделалось — всегда были другие трудности, требующие приоритетного финансирования и внимания, и сейчас средств на эти цели явно не было. Но вот я мыслил, что был и другой метод борьбы с неурожаями.

Для меня большим огорчением было отсутствие даже в царском меню таких любимых мною в будущем продуктов как картофель, помидоры и рис. В начале, я боялся показать свое знание об этих продуктах. Ну как мне объяснить, что хочу помидоров, если их даже в Европе в пищу не употребляли.

И только постепенно я добился того, что в моем, а потом и в мамином меню появились картошка и рис. По старой памяти, я требовал от поваров готовить из этих продуктов различные блюда, значительно разнообразя питание двора. Однако стало понятно, что эти продукты у нас не выращивают. Если в случае с рисом Россия пока не обладала территориями, где он мог бы произрастать — я помнил, что рис у нас в будущем рос в Краснодарском крае и Приморье, но эти регионы пока были заграницей. Но картошка-то точно — второй хлеб.

Отсутствие картофеля в рационе крестьян было явной проблемой. Причины этого, конечно, в основном крайний консерватизм человеческий. Но проведя небольшое исследование, я обнаружил, что об агрономии вообще, здесь тоже крайне мало информации. Так что, даже императоры российские, начиная с Петра Великого, пытавшиеся сломать эту нездоровый консерватизм, не имели четкого понимания, как культивировать эту необычную культуру.

А помидоры, а перец, а кукуруза, а подсолнечник? Да ещё сотни растений, которые были бы безусловно полезны, и составили в дальнейшем большую часть рациона жителей России? Используй мы их в хозяйстве — меньше было бы голод, и был бы прирост населения, а значит и налоговых поступлений.

Более того, при таком традиционном подходе к сельскому хозяйству, и отсутствии научного взгляда на технологию земледелия и животноводства, мы недополучаем огромную часть урожая даже в привычных культурах. У нас в стране ещё почти повсеместно двуполье, то есть год поле используем, а наследующий год оно под пар идет — отдыхает. Так этот порядок земледелия ещё же с античности используют. Только в самых развитых регионах — трехполье, то есть это поле на третий год под озимые идет. В Европе-то даже трехполье уже считают архаичным, а мы тут и его внедрить не можем. Непорядок!

Толком я в этом не разбирался. Начал трясти всех подряд, кто у нас лучшие агрономы? Кто изучает данный вопрос? Мне приводили людей, но они были не агрономы — среди них нашелся неплохой повар-неаполитанец, придумывавший новые блюда из новых продуктов. Я его, конечно, взял ко двору и вскоре, не прошло и трех лет — помидор культура капризная, местами даже ядовитая, фирменным русским салатом стал салат из огурцов и помидоров.

37

Даниил Бернулли — (1700–1782) швейцарский физик, механик и математик, один из создателей кинетической теории газов, гидродинамики и математической физики.