Страница 76 из 82
Пальцы вцепились в край раковины, и я вскинула голову, впиваясь взглядом в свое отражение.
«Пока я в этом теле, оно мое! — убеждала я себя. — Но мне совершенно небезразлично, что с ним происходило».
Меня вновь затошнило.
«Ты должна наплевать», — уговаривала я себя, сдвигая рычажок на кране и подставляя руки под прохладные струи воды.
Не могу. Должна. Это была не ты.
Я зачерпнула из вазочки мыльного порошка, растирая его в ладонях и чувствуя ягодный аромат. Смыв пену, повторила вновь, докрасна натирая кожу.
Не могу…
— Ублюдок! — выплюнула я, пиная стену, и замерла, опять посмотрев в зеркало. Звук воды угас, уступив хаотично стучащему сердцу.
Я думала, он остался снаружи. Не слышала ни его шагов, ни звука открываемой двери. Щеки вспыхнули. Даниэль, сложив руки на груди и облокотившись на стену рядом с кубами, молча наблюдал за мной.
Я покачала головой и смыла остатки пены с рук, видя, как алеют пятна от пальцев Родрига. Совсем скоро проступят явные синяки. Вернула рычажок на место и замерла, пока не готовая вернуться на вечеринку к Дарле и ребятам.
— Запомни эту ярость. Прочувствуй до конца и смирись с ней. — Маг смерти остановился позади.
Отражение Лефевра в зеркале задрожало, будто раздваиваясь.
— Смириться? — сдавленно спросила я.
— Да. Говорят, гнев ослепляет и разъедает. Но так происходит не всегда. В правильных дозах ярость придает решительности, награждает смелостью и избавляет от сомнений.
Наверное, его слова должны были меня успокоить, но вызвали обратный эффект. Может, я вовсе не их желала услышать…
Разве со всем можно смириться?! Укротил ли ты свой гнев?
После рассказа Горидаса множество вопросов поселилось в моей голове. Я желала задать каждый и не могла… Лефевр ненавидит жалость, а я не смогу ее скрыть. Отчетливо понимала, что в том поместье погибло несколько невинных людей, но мне все равно было жаль того мальчика, пережившего смерть отца.
— Что рассказал обо мне твой надзиратель? — Парень будто читал мои мысли.
Я моргнула, понимая, что уже довольно долго стою без движения.
— Ничего, — отозвалась я. — И он мне не надзиратель.
— Я зову вещи своими именами. Прекрасно вижу, как он на тебя смотрит…
— Ты правда можешь сломать тому парню пальцы? — перебила я Даниэля.
— Да, — помедлив, емко ответил он.
Послышался скрип — кажется, кто-то с другой стороны пытался войти.
— Ты заперся? — удивилась я, развернувшись к Даниэлю. С ним было спокойнее, увереннее, я не тонула в собственной панике.
— Сегодня здесь слишком много народу.
— Это точно.
Опустив взгляд и глубоко вздохнув, я неожиданно призналась:
— Самое паршивое, что какая-то пара фраз вывела меня из себя. Они до сих пор звучат в моей голове.
— И какие же? — В голосе Даниэля звучало неиссякаемое спокойствие.
Мне было стыдно. Я сгорала от ярости и смущения одновременно. С каких пор меня волновало, что подумает обо мне некромант? Сегодня… сегодня все перевернулось. Может быть, я не доверяла ему сейчас, но готова была приглядеться. Слова, звучавшие в голове, ожили, транслируемые моим охрипшим голосом. Мне снова становилось дурно.
Я сильная, просто немного запуталась.
— Разве это имеет значение? — Его глаза становились похожи на темный бархат. — Ты — это ты, она — это она.
— Как же ты беспечен!
— Я не беспечен, но содержание волнует меня гораздо больше.
Рука Лефевра медленно прикоснулась к моей, а пальцы стали выводить невиданный узор на тыльной стороне ладони.
Я замерла, опять плавясь изнутри. Но в памяти вновь услужливо всплыло лицо Рафала, заставив вздрогнуть. Моя ладонь выскользнула из ладони некроманта, оставив пустоту и лишь усилив болезненную потребность в его близости.
Это походило на бред, словно медленно сходишь с ума, но тот поцелуй, прикосновения в кабинете магистра что-то изменили, будто мы прошли точку невозврата. Я даже стерпела высказывания о своей несообразительности, оставив себе обманчивый путь отступления.
Шумно дыша, я повернулась к некроманту. Лефевр — сосредоточенный, холодный, держащий все под контролем, даже теперь он оставался собранным.