Страница 38 из 110
Ей подали меч, и, когда женщина выдернула его из ножен, рабы тут же попятились назад, а она подняла его над головой.
- Мы дарим вам всем свободу от лассарских ублюдков. Вы вольны присоединиться к нашему отряду и бить с нами проклятых захватчиков, а вольны покинуть нас и идти своей дорогой. Только каждый из вас, кто проговорится о том, что произошло здесь – поплатится жизнью. Великий Гела не прощает предательства, и кара настигнет вас везде и всюду. Смерть предателя будет страшной!
- Это она…она, - пронесся шепот среди рабов.
Дуно бесшумно захохотал, и в горле снова заклокотало. Вот и предводитель – баба. «С мышцами о, какими! Жгутами вьются!» Просто валлаская девка. Смелая, дикая, сильная, но всего лишь девка. Только гайлар был настоящим… но куда он делся? Может, привиделся?
В эту же секунду Дуно перестал смеяться - женщина смотрела прямо на него, и ее глаза сверкнули синим огнем. Она в несколько шагов преодолела расстояние между ними и склонилась к дозорному. Красивая. Очень красивая. Только шрам на щеке и пустота в глазах… страшных глазах. Он их узнал. Смерть там на дне. Но он не боялся.
- Убей… я к ним хочу, а смерть не приходит. Пора мне.
- Верно, - голос низкий, хриплый, - пора тебе.
Через секунду голова Дуно покатилась по снегу в сторону стены, а женщина обернулась к своим людям, вытирая меч полой плаща, и сунула его в ножны.
- Опустошайте запасы, выносите оружие. Раздайте тем, кто уходит с нами. Остальные могут убираться. Выносите раненых. Смертельно раненых – добейте. Бун, дай мне знамя.
- Деса!
- Я сама! Здесь – сама!
Один из воинов в черной шкуре, возвышавшийся над ней на целую голову, протянул женщине черное знамя с алой волчьей пастью.
Пока они уходили через главные ворота, добивая раненых точными ударами мечей в сердце, женщина взбиралась по веревочной лестнице на башню. Ловко, как пантера. Когда поднялась на самый верх, выдернула с победным криком белое знамя Ода Первого, плюнула на него несколько раз и швырнула вниз. Водрузила на его место свое, а потом взобралась на сами зубья и смотрела вниз, как уходят ее люди, которых стало в несколько раз больше. А сколько остались здесь навечно? Те, кто еще вчера бились с ней плечом к плечу. Когда-нибудь, когда она вернется домой, то возведет там монумент в честь тех, кто боролся за свободу своего народа.
Никто не видел, как она прыгнула вниз и аккуратно приземлилась прямо в снег, резко подняла голову и тут же встала на ноги. Тот, кого она назвала Буном, поджидал ее у ворот, когда она прошла мимо, он молча последовал за ней.
Когда в деревне Эссар рассвело, жители высыпали на улицу, осеняя себя звездами. На фоне зарева рассвета вместо белого полотна развевалось черное знамя Валласа.
***
- Сколько их?
Далия смотрела на бывших рабов, выстроенных в шеренгу, из окна в шатре, снимая через голову окровавленную рубаху, выдергивая стрелы с плеча и с ноги и вытирая кровь рубахой. Вся спина исполосована рубцами от плетей. На плече след от ожога.
- Раны обработать надо, - сказал Бун, хмуря толстые рыжие брови.
- Обработаю. Потом. Сначала с ними разберусь. Подай мне рубаху, Бун.
Мужчина протянул ей аккуратно свернутую льняную блузку, и она накинула ее на себя через голову.
-- Так сколько их?
- Семьдесят два, моя деса, но больше женщин и девушек, чем мужчин. Две совсем девчонки.
- А ты считаешь, что женщины представляют для нас меньшую ценность?
- Ни в коей мере, но я считаю, что мужская сила нам бы не помешала.
Женщина наконец повернулась к своему помощнику, завязывая тесемки блузки на груди, набросила меховую жилетку, повязала на бедра повязку, а сверху надела кожаный пояс.
- Правильно считаешь, Бун. Через неделю мы будем у первой каменоломни под Лассаром, там и возьмем мужчин.
- До каменоломни еще две цитадели.
- Мы их обойдем.
- Туманными Водами?
- Верно.
- Слишком рискованно!
- Мы рискуем каждую секунду. И оно того стоит. Иначе зачем все это?
Она вышла из шатра и сделала шаг вперед, приближаясь к новобранцам. Прошла вдоль шеренги несколько раз, а потом остановилась напротив них:
- В нашем отряде не имеет значение, женщина ты или мужчина – прежде всего ты воин. А воин не знает, что такое страх, боль, холод и голод. Он идет на врага в любую погоду и побеждает. Если кому-то страшно, можете убираться к Саанану отсюда. Никто не будет подтирать вам сопли. Совсем мелкие могут пока готовить и чинить одежду солдатам. Если понадобитесь, используем и вас.
Она еще раз прошла вдоль шеренги, внимательно всматриваясь в лица.