Страница 25 из 110
- Я бы казнила вас лично за трусость! Вы омерзительны!
Он отпрянул, выдернув обожжённую руку, заливаясь слезами от боли. Но заткнулся. Перестал умолять и унизительно звать меида по имени. Гнусное пресмыкающееся, которое должно было молиться за души убитых и растерзанных этим садистом в маске, а не вымаливать для себя пощады. Только меид вдруг остановился и повернулся к астрелю.
- Говоришь, будешь молиться за меня, астрель? А если я прикажу отрубить тебе голову, тоже помолишься?
Меид выдернул меч из ножен, и астрель упал на колени, протягивая к самозванцу дрожащие руки.
- Пощадите!
- Зачем? Ты устал, падаешь с ног, задерживаешь отряд. Ты мне не нужен.
- Я не простой смертный. Я – астрель, я могу вымолить у Иллина благосклонность для вас, мой Дас! Я избранный!
- Кем? Одом Первым? Людьми?
- Самим Иллином. Он отметил меня при рождении, и я посвятил ему жизнь!
- Неужели? А разве в астрели не продают младшего сына обедневшего высокородного Даса, если тот не может прокормить семью и платить ежегодный взнос в казну Храма? Разве не продают его в обмен на прощение за неуплату пожертвований? Разве Периан Дас Ангро не задолжал за двадцать лет и не отдал своего единственного сына в услужение Данату, потому что обеднел настолько, что даже не мог прокормить своих псов и лошадей?
- Пощадите! На мне знак Иллина, и я буду молиться о вашей душе.
- Молиться о том, чтобы я вырезал твоих соотечественников, разорял ваши города и деревни и шел по их трупам к трону без единой царапины? Лжешь, и я отрежу тебе за это язык.
Глаза под маской сверкнули предвкушением, а я пожелала ему трижды сдохнуть и ослепнуть. Им обоим!
- Да! Молиться за вас. Каждый день и каждую ночь!
Меид, казалось, раздумывает. Потом сунул меч в ножны.
- Твои молитвы моей душе уже не помогут, но кое-что ты для меня сможешь сделать.
- Что угодно, мой Дас. Что угодно – только дайте мне лошадь и воды!
Я с ненавистью посмотрела на астреля – трусливая псина. Жалкое подобие человека. Как высокомерно он смотрел на меида каких-то несколько часов назад и сейчас скулит, и молит, словно презренный раб своего хозяина.
- Я отрекусь от веры, я стану вашим верным слугой.
Меид расхохотался, и его смех просочился мне под кожу, отравляя ее ненавистью и яростью.
- Мне не нужно твое отречение, как раз, наоборот, твой сан мне может пригодиться. А вот верным слугой…Я сомневаюсь насчет верности, но мне нравится твое рвение. Снимите с него кандалы. Посмотрим, какой ты верный, астрель. Саяр, дай ему воды.
Фао освободили от оков, и он снова мешком рухнул к ногам коня самозванца. Ему поднесли флягу с водой, но, когда тот собрался отпить, меид выбил у него сосуд, и вода расплескалась в снег под хохот воинов и скулеж астреля.
- Верным… верным слугой, мой Дас. Клянусь!
- Если я прикажу перерезать всех твоих людей, включая велеарию, ты это сделаешь?
- Зубами им глотки перегрызу.
Головорезы меида весело хохотали, а сам предводитель перестал вдруг смеяться, когда астрель-предатель потянулся целовать его руку. Пнул ногой в грудь.
- Ноги целуй, слуга. Руки ты пока не заслужил. Вылизывай подошву, чтобы я поверил в твою верность, лассарская гнида.
И я смотрела, как чопорный Фао дас Ангро лижет сапог меида. Стоит на коленях и, как пес, вылизывает грязь и мокрый снег. Как низко может пасть человек ради собственной шкуры, как легко ломается под давлением обстоятельств. Меид смотрел на меня с триумфом, вздернув подбородок, и я могла поклясться, что проклятый ублюдок улыбается. Думает, и я стану перед ним на колени? Никогда – я лучше сама перережу себе горло. Он перевел взгляд на астреля.
- Достаточно. Лошадь моему слуге и плащ. Он нализал себе на пару глотков горячего вина и кусок хлеба. В дорогу! Мы почти у цели!
***
Я смотрела на солдат нашей армии, стоящих на коленях вдоль дороги, и не могла разобраться, что меня настораживает, и почему по спине пробегает ледяной холод ужаса. Пока не поняла, что все они мертвы, проткнуты копьями и пригвождены к мерзлой земле в вечном поклоне при въезде в город. Десятки трупов, облепленных воронами, припорошённые снегом. Они приветствовали отряд выклеванными глазницами и развевающимися на ветру волосами. Люди моего брата, с вышитым гербом Ода Первого на рукаве. Я узнавала их одного за одним. Помнила каждого в лицо, и сердце сжимали клещи ужаса и ненависти к их убийцам. Как они сдали город? Кто предал их? Кто открыл ворота предателям? Что же это за ад вокруг меня?
Теперь я уже не сомневалась - проклятый меид в железной маске убил моего брата. Если я выживу, если меня не казнят прямо в Адвере, то когда-нибудь я отомщу и лично убью этого ублюдка. Я воткну ему нож прямо в сердце и несколько раз проверну там, ловя его последний вздох. Когда-нибудь я отомщу за нас всех.