Страница 103 из 110
Его брови в удивлении вздернулись вверх, и он встал с кресла. Сделал несколько шагов ко мне, внимательно осматривая меня с ног до головы. Протянул руку, и я диким усилием воли заставила себя не дернуться назад. Он тронул мои серьги.
- Вам понравился мой подарок, маалан?
- Да.
- Невероятно. Вы сказали «да»? Мне начинает нравиться эта игра, даже несмотря на то, что вы лжете и мой подарок даже не надели.
Обошел меня по кругу и снова остановился напротив, заставляя нервничать. Каждый раз, когда находится рядом, я испытываю это непреодолимое желание бежать от него без оглядки и как можно дальше. А самое ужасное - с надеждой и со страхом, что он меня найдет, куда бы ни убежала… Но не сегодня. Сегодня у меня нет выбора. Либо я выйду отсюда, либо навсегда останусь его вещью. Пальцы судорожно сжали шарик яда. Я должна это сделать. Хотя бы попытаться ради Моран и ради Галя.
- Значит, вы пришли меня поздравить? У нас принято дарить подарки в этот день, деса Одейя. У вас есть для меня подарок?
И снова это ощущение льда под ногами. Скользко, холодно и страшно.
- Нет. У меня ничего нет, Рейн…И мне нечего вам подарить.
Он протянул руку и пропустил мои локоны сквозь пальцы, уже привычно не обращая внимания на то, что они его жгут.
- Вы сильно ошибаетесь. Вы столько всего можете мне подарить, маалан.
Я бросила взгляд на валлаский кинжал, лежащий на трельяже рядом с ключами, и снова посмотрела на Даала.
- Все это вы можете взять сами. Это не подарок.
Прокручивает мой локон, глядя мне в глаза.
- Верно. Не подарок. Потому что подарки не берут - их получают добровольно, и именно поэтому они доставляют удовольствие обоим.
Несколько секунд смотрел мне в глаза, а потом отстранился и сложил руки на груди. Я снова засмотрелась на его пальцы – очень длинные. Не нежные и не грубые, с выпирающими костяшками и толстыми перстнями. Все та же раззявленная волчья пасть на печатке. Запекло спину, как напоминание, что это изображение есть у меня на вечную память.
- А теперь к делу. Вы не умеете лгать. И я всегда чувствую ложь. Так кого из них вы хотите спасти больше? Вашего командора-любовника или вашу служанку?
- Он мне не любовник.
- Неужели? Вы к нему прикасались…вы стояли перед ним на коленях и гладили его лицо! – резко дернул меня к себе за руку. - Еще секунду - и вы бы целовали его там на полу! Кто он вам?! Как далеко вы зашли в ваших отношениях?
- У нас не было отношений! Он мой подданный! Мой солдат!
- Тогда почему ваши прикосновения не обожгли его? Разве ниада не сжигает каждого, кто прикасается к ней? Или есть те, к кому она относится по-особенному?! Например, к своему командору, с которым прошли ни одну битву. Он трахал вас пальцами в перчатках, как я? Что он делал с вами? Чем заслужил такую благосклонность?
Сдавил резко мое горло и заставил подняться на носочки. Вдоль позвоночника прошел холодок паники, и пальцы сильнее сжали яд.
- Я сверну тебе, шею, ниада, если ты солжешь мне.
- Подданный…всего лишь мой подданный. Ничего и никогда. Он бы не посмел!
- А тебе хотелось, чтоб посмел?
- НЕТ!
Смотрит мне в глаза. То в один, то в другой и меня обжигает от этого взгляда. Ревность. Проклятый меид ревнует к Галю. Вот что его так взбесило. Теперь я знала, каким мучениям он подвергнет лассара.
- Так за кого из них ты пришла просить, ниада?! За кого из них готова валяться у меня в ногах и делать все, что я пожелаю? М? За своего любовника, которому сейчас срезают кожу по лоскутку в тех местах, где вы его касались, или за вашу служанку, которую смачно трахают мои инквизиторы на железном столе…На том самом, где ей отрубят руки.
Все еще сжимает мне горло, а его дыхание жжет кожу на лице и заставляет смотреть на его рот. Так близко от моего рта.
- Моран, - выдохнула я.
Усмехнулся уголком рта, и пальцы слегка разжались.
- Вы всегда так легко отказываетесь от ваших мужчин?
- Он не мой мужчина и, - я проглотила комок в горле, мысленно умоляя Галя простить меня, - он уже не жилец. Вы все равно его казните.
- Верно. Вы выбрали правильное имя. Умная девочка-смерть. Очень умная. Я никогда в этом не сомневался.
Наши взгляды скрестились, и я в очередной раз подумала о том, какой же невероятно жесткий у него взгляд. Жесткий и острый, как клинок. Входит мне в душу, как по маслу, режет и так натянутые нервы.
- Как думаете, когда я прикажу посадить его на кол, он все еще будет молиться о вас? И как молиться, Одейя? Как о женщине или как о своей велиарии?
- Я его деса. Для него я прежде всего солдат.