Страница 34 из 40
Ладонь ангела скользит по моему плечу. Эмма возмущённо произносит:
- Это невозможно. Это обычный мальчик. Он сам выбрал Дамира и его покойную жену, местр. Я ведь лично распределяла и отправляла его.
Старик лишь спокойно качает головой.
- И совсем ничего необычного не помнишь? Ничего такого, чем бы этот мальчик отличался от остальных?
Ответом становится молчание.
Нет! Не может этого быть! Сначала рухнул мой первый привычный мир, а теперь, прямо на моих глазах, рассыпается прахом и второй!
Я уже несдержанно повышаю тон.
- Я не верю! Он обычный ребёнок! Он этого ничего не умеет!
Волны бешенной, неподконтрольно-агрессивной энергии стали переполнять меня. Я сейчас разнесу здесь всё. Хоть и разносить вроде нечего. Трава да камни. Да иллюзорное небо над головой. Всё здесь одна сплошная иллюзия!
- Дамир, - Эмма берёт меня за руку и подносит к моему носу мою собственную ладонь. - Пореза нет. Это Ивор его вылечил.
- Да не может этого быть! Не может! Как ты не понимаешь!
- Может. Он целитель, нравится тебе это или нет.
- Как и я, - сухо замечает угасающий Архангел, который несколько столетий бессменно руководил нашим миром.
- Какой целитель?! Вы даже себя исцелить не можете! Ваша сила всегда была в другом, - говорю очень враждебно, потому что сдерживаться уже выше моих сил. Я сына никому не отдам!
- Кроме меня о моей настоящей силе мало кому известно. Я нарочно развивал её во многих направлениях. Но исцеление - природный дар, о котором не знает никто. А то, что себе не могу помочь, - он равнодушно пожимает плечами. - Ты прав. Моё время пришло. И даже таким, как я, закономерное угасание не подвластно. Ничто не вечно, Дамир. Ни в этом мире. Ни в любом другом.
- Мишель. Вы такой же ангел, как и я, - Эмма всё ещё пытается докопаться до сути. - Только сильнее и могущественнее. У вас ведь тоже не может быть детей.
- Об этом тоже никто не знает. Но от истинного союза родных душ случается зарождение новой на Небе.
Я не могу похвастаться слишком уж терпеливым нравом, поэтому не выдерживаю и в сердцах мысленно хватаю старика за иссохшее запястье, стараясь причинить минимальное количество боли.
- Если он ваш сын. Я тогда кто?!
- Ты его вырастил. И был рядом в самый сложный период. И тут решать только тебе, кто ты для него. Но кто он - уже давно решено.
- Ну надо же. Как много новостей. И всего за один разговор, - этот голос до сих пор выжженным рубцом горит на оголённом участке моей памяти. Эмма вздрагивает. - Какая трогательная встреча, - глаза Жана горят неподдельным воодушевлением и азартом, но в голосе столько стали, что можно порезаться об этот клинок даже на расстоянии, - Д-А-М-И-И-И-Р!