Страница 7 из 19
Первые годы службы в органах оправдали ожидания, но с тридцать пятого, а особенно с тридцать шестого Ахилло все чаще стал испытывать разочарование и даже страх. Система явно выходила из-под контроля. Ягода был груб и жесток, но это все же лучше, чем истерика и непрофессионализм Ежова. Сложная, точная система, предназначенная для диагностики и терапии, какой Ахилло видел контрразведку, быстро превращалась в паровой каток, давящий с одинаково тупой жестокостью и чужих и своих. Для Михаила оставалось загадкой, кто сидит за рулем – не Ежов же, в самом деле! Правда, делиться подобными соображениями в последнее время было не с кем, и вообще в Главном Управлении стало как-то особо неуютно. Ахилло был даже рад, что временно отстранен от оперативной работы. Быть представителем «малиновых» в кубле «лазоревых» – дело опасное, но не опаснее ежедневного риска в самом Большом Доме. К тому же история «Вандеи» показала, что в Главном Управлении стало пахнуть уже не отсутствием профессионализма, а чем-то похуже: Вместо того чтобы искать врага, руководство начинало отстрел своих…
Всю дорогу Гонжабов по-прежнему молчал. Он даже ни разу не повернул головы, так и просидев неподвижно, прикрыв глаза и застегнув пальтишко до самого горла. Похоже, таинственного зэка совсем не интересовало, куда и зачем они направляются…
Автомобиль долго блуждал по столичным улицам и наконец свернул в один из темных дворов. Все трое вышли из машины, и майор кивнул на один из подъездов.
На втором этаже оказалась, как и предполагал Михаил, конспиративная квартира, где их ждал молчаливый парень в штатском. Не говоря ни слова, он пригласил всех троих в одну из комнат, где каждому был вручен комплект удобной теплой одежды, горные ботинки и в придачу – легкая, почти невесомая куртка с капюшоном. Ахилло невольно удивился: куртка была на гагачьем пуху и стоила немалых денег. Знакомые альпинисты собирали на такую деньги не год и не два. Вдобавок каждому полагался рюкзак, где уже лежали консервы и спальник.
Удивляться было некогда. Майор торопил, и Михаил, быстро переодевшись, вышел с Ерофеевым в другую комнату. Там уже был накрыт стол.
– Перекусим, – кивнул майор. – Да, у тебя какой ствол?
Михаил извлек из прикрепленной под мышкой кобуры наган. Ерофеев скривился:
– Хлопушка! На, держи!
В руках у Ерофеева оказался новенький парабеллум.
– А может, пулемет возьмем? – не удержался Ахилло, пристегивая кобуру с пистолетом к поясу. Майор махнул рукой:
– Шутки – шутками, а я бы взял. Да нельзя, засветимся. Разве что в футляре от контрабаса – знаешь, как в кино…
Итак, им предстояло ехать куда-то в горы, ночевать под открытым небом и вдобавок отстреливаться. Михаил почему-то сразу же подумал о Средней Азии, а затем – чем черт не шутит – о Тибете. В конце концов, не зря же вместе с ними едет представитель малоизвестного тибетского народа!
Наскоро перекусили, причем майору и Михаилу была подана отбивная с картошкой, а Гонжабову молчаливый парень поднес тарелку с вареным рисом. Очевидно, вкусы таинственного зэка здесь знали. Бхот поблагодарил кивком головы. До сих пор он еще не произнес ни единого слова, и Ахилло начал предполагать, что тот попросту не говорит по-русски.
Все тот же парень помог отнести вещи в машину, затем притащил откуда-то палатку и присоединил ее к рюкзакам. Ерофеев кивнул, парень сел за руль, и «эмка» тронулась с места.
Палатка свидетельствовала о том, что им и «правду доведется путешествовать пешком, причем не один день, а парень за рулем – что машина едет на вокзал или в аэропорт, откуда следовало отогнать „эмку“ в гараж. Итак, они не едут „колесами“, а значит, путешествие будет дальним…
Все прояснилось на Курском вокзале. Ерофеев достал билеты – их ждал поезд до Симферополя. Все трое заняли отдельное купе, билет на четвертое место тоже оказался у майора.
Пока Ерофеев откупоривал бутылку, дабы отметить начало путешествия, Михаил не мог прийти в себя от удивления. Симферопольский поезд никак не вкладывался в его расчеты. Что можно искать в Крыму? Или это лишь способ сбить со следа? Они доедут до Орла, затем пересядут…
Тянуло спросить у майора, но нарываться на очередную отговорку не хотелось. Поезд тронулся, стаканы звякнули, и странное путешествие началось.
' Пили вдвоем. Гонжабов, как только были уложены вещи, снял ботинки и, поджав ноги, присел на нижнюю полку, прикрыв глаза.
– Хорош? – подмигнул майор. – Он так может месяц просидеть… Ладно, слушай…
Он допил стакан, крякнул и заговорил совсем иначе – спокойно и серьезно:
– О нашей поездке там, куда мы едем, никто не знает – ни наши, ни ваши. Светиться мы не имеем права. Это ясно?
Ахилло кивнул.
– Мы – работники Академии истории материальной культуры. Археологи, в общем. Фамилии оставим те же, а вот документики сменим…
Михаилу было вручено удостоверение с уже вклеенной фотокарточкой, делавшее его старшим лаборантом АИМК СССР им. Марра.
– Вот так, – подмигнул майор. – Называть друг друга по званиям запрещается. Ты – стало быть, Михаил, я – Кондрат. Или хочешь по отчеству?
– Запоминать долго, – улыбнулся Ахилло. – А гражданин Сидоров? Майор подмигнул:
– Будет у нас Рахметом Ибрагимовичем, профессором-консультантом из Ташкента. Запомнил?
– Это-то я запомнил, – вздохнул Михаил. – Слушай… Кондрат, а все-таки, куда мы едем?
– На Кудыкину гору, – буркнул Ерофеев. – «Куда» – нельзя спрашивать, приметы, что ль, не знаешь? Едем вначале в Симферополь… А там увидишь.
Понимая, что большего не узнать, Ахилло прекратил расспросы. Итак, все-таки Крым! Правда, там тоже были горы, где можно бродить с рюкзаками и ставить палатку. В Крыму вполне может оказаться археологическая экспедиция, но что там делать двум работникам контрразведки вкупе с зэком-орденоносцем, к тому же бхотом по национальности?
Ночью не спалось, и Михаил постарался вспомнить последние оперативные данные по Крымской АССР… Аресты хозяйственников-вредителей, смена руководства Верховного Совета, очередная рокировка в головке местного управления НКВД… Все было явно не то…