Страница 57 из 84
- Нет… – сказала и забыла вдох сделать, перед глазами точки заплясали черные.
Вот он – первый порез. Еще не выступила кровь. Он пробный, очень слабый, и рука только начала предательски дрожать. Я знаю, что взмахну ею еще множество раз, нанося себе раны снова и снова. Себе и ему… но пусть лучше такие, чем настоящие. Я должна вытерпеть. Я же сильная.
- Я не поеду с тобой, Андрей… – каждое слово тяжелое, как камень, падает вниз, скатываясь с губ, и разбивает между нами пропасть, раня осколками обоих.
Смотрит на меня непонимающе, а потом затыкает рот поцелуем, а я вырываюсь и отталкиваю его от себя, лихорадочно натягивая корсаж белого платья обратно на грудь, застегивая крючки дрожащими пальцами.
- Не поеду, Андрей, понимаешь? Не выйдет у нас ничего. Да и нет нас вообще, и ты это знаешь. Так… страсть, адреналин от запрета. Но я больше не могу играть в эти игры.
- Игры? Это ты что играми назвала?
И от этих вопросов еще больнее становится, я даже чувствую, как они меня режут по венам, полосуют.
- Игра – это вид культурной человеческой деятельности, направленный на то, чтобы себя или кого-то развлечь, - сказала очень тихо, потому что собственные слова были слишком болезненными.
В его же глазах неверие… сомнение. Чуть прищурился и сам рубашку застегивает, только его руки не дрожат, как мои.
- Почему ты мне это говоришь? – отчеканивая каждый слог и заправляя рубашку в штаны, а мне не верится уже, что несколько минут назад я извивалась в его руках, пока он жадно брал меня у вот этого зеркала. Сейчас мне казалось, что это было где-то в прошлой жизни. Очень давно. Так давно, что от тоски по его ласкам и нежному шепоту мне на ухо свело скулы и засаднило в груди.
- Потому что нет у нас будущего. Нет его. Ты до сих пор не понял? Не дадут нам вместе быть.
- Кто не даст? Отец твой? Или кто?
- Никто. И твоя семья, и моя. Разные мы.
Усмехается, а в глазах еще до сих пор всполохи огня беснуются. Он пока не понимает, что я серьезно, что я приняла решение, и ему меня не убедить. Когда поймет, я уже с ума сойду от отчаяния.
- Конечно, разные. Ты женщина, а я мужчина. Что за бред, Александра? Какого дьявола мы вообще говорим об этом? К чему эти слова? Да, разные, да, все не просто. Но разве это имеет значение, если мы верим друг в друга? Если хотим быть вместе? С каких пор это стало проблемой?
С каких? С тех самых, когда я начала бояться, что убьют тебя, что боль причинят, что это я во всем виновата буду.
- Не верю я в нас. Ненастоящее все.
Отступая назад и срывая фату, чтобы волосы обратно в хвост заколоть. Мне хочется истерически закричать, чтобы просто ушел, не заставлял меня резать себя и его словами, не заставлял боль невыносимую причинять. Просто пусть уйдет… но это не про него. Андрей никогда не отступится просто так. Он слишком сильный, пойдет до самого конца и не свернет с пути из-за препятствий.
- Свадьба у меня. Решено все. Дата уже назначена и гостей созвали. Нет пути назад. Кончено все между нами. Я увидеть тебя хотела, чтобы сказать об этом, чтоб не искал больше и забыл про нас.
- Свадьба? С этим вот? Отец заставил. Я знаю. Разве это препятствие, девочка? Это так – незначительное недоразумение.
- Не отец. Я сама. Я так захотела. Я Исхана со школы знаю. Он всегда мне нравился. Нас сосватали еще когда я маленькая была.
Андрей рывком меня к себе привлек, сжимая мои руки чуть выше локтей. Сильно сжимая, так, чтобы вырваться не могла.
- Ты что сейчас несешь? Какая, нахрен, свадьба? Стонала только что подо мной и кончала, а теперь свадьба? Это ты играешь в какие-то игры, а у меня нет на них времени, понимаешь? Я не играться сюда пришел, а за тобой.
Попыталась вырваться, продолжая смотреть в глаза его горящие и чувствуя, как решимость трещину за трещиной дает. А что, если… что, если получилось бы все? Забрал бы меня от отца. Увез далеко, спрятал… И что? Всю жизнь так прятаться? Бояться собственной тени? Я не хочу нам жизни такой.
- Говорить можно что угодно. Да и какое отношение имеет свадьба к моим стонам под тобой? Не вижу связи. Отпусти меня. Мне больше нечего сказать тебе, Андрей. Прости. Прости меня, пожалуйста, не смогу я уйти с тобой.
- Какое отношение? Не смогу? Не хочу, верно? Это ведь именно не хочу, или я ошибаюсь?
- Да! Не хочу. Ты не ошибаешься. Не хочу уходить с тобой. Уже не хочу.
Сильнее сдавил руки и даже чуть приподнял, а я поморщилась, потому что кости все еще болели после ударов отца.
- Зачем лжешь мне? Зачем вот эта игра сейчас долбаная? Спектакль. Ты для меня его три дня эти репетировала? Думаешь, я синяков на тебе не видел и страх в глазах не читаю? Сколько лет тебе, девочка, а сколько мне? Я в такие игры играл, когда тебя еще в проекте не было. Правду говори мне. Не изворачивайся.
Смотрит мне в лицо, и я вижу, как на его скулах широких желваки играют и в глазах появляется тот самый холодный блеск, который я видела в них раньше. И уже успела забыть, как сильно и больно он может резать азотом по нервам.
- Ты же просто боишься. Думаешь, я не смогу тебя защитить? Не веришь мне? А, Александра? Не веришь? Отвечай!
Тряхнул сильно, так что в голове зашумело.
- Да! Да! Я боюсь! Ясно? Боюсь! Нихрена ты меня не защитишь. Никого не защитишь! Ты ни дочь, ни жену не смог! Сестру и племянницу не смог! А меня сможешь, думаешь? Уходи! Не трогай меня. Я жить хочу. Ясно? А не прятаться и вечно бояться. Вот она – правда. Несерьезно все у меня к тебе. Я это поняла и не хочу уходить с тобой. Можешь не верить, но это и есть правда, которую ты хотел услышать.
Я видела, как искажается его лицо по мере того, как я говорила и разжимаются пальцы на моих руках, а в глазах еще больше льда, он сковывает радужку, делая ее почти черной. Как же мне хотелось в этот момент кричать, что ложь… что я вру, что ни одно слово здесь не настоящее, что да, я боюсь, но не за себя. Я бы умерла ради того, чтобы он жил, улыбался, был счастлив. Я каждый день Бога молю, чтоб уберег его… только с ним во что-то верить начала. Никого ближе и роднее нет у меня и никогда не будет.