Страница 11 из 16
ГЛАВА 4. Андрей
Воспоминания..........
Услышал музыку, и по телу дрожь пошла. Слишком знакомо, чтобы перепутать. Я точно знал, что это одна из ее песен. От нескольких аккордов - целый вихрь воспоминаний. Они окутывают, как ядовитый туман, заставляя сердце биться быстрее и сразу же чувствовать, как в него впивается миллион острых игл. Этих воспоминаний у нас было не так много, только от того каждое из них все сильнее становилось. Изо дня в день. Мелькали перед глазами, заставляя чувствовать то тоску, то ярость от того, что опять приходится выжидать. Черт возьми, иногда мне казалось, что это мой крест – ожидание. Нужного момента. Обстоятельств. Когда все сойдется в какой-то гребаной точке. Чтобы наконец-то урвать у судьбы свой шанс на кусок счастья. Пропитанного кровью, чужой ненавистью и болью тех, кого я люблю. Но, видимо, у каждого оно свое. И я буду хвататься за него, зубами выгрызать, потому что слишком хорошо знал, что такое терять. Хоронить себя живьем. Отдаваясь во власть боли, потому что все, что осталось кроме нее - в темном гробу, заколоченном гнилыми досками, чтобы туда не проник ни один луч света.
Музыка звучала из комнат Карины. Я приблизился к дверям и легонько постучал. Мелодия внезапно оборвалась, и когда я вошел, то увидел, что моя дочь отшвырнула от себя пульт от телевизора.
- Карина?
Быстро смахнула с щеки слезу, только я все равно этот жест заметил, и в груди больно кольнуло.
- Да, пап? Что-то случилось?
- Карина, - подошел ближе, а она глаза прячет, в сторону отводит. Как будто стыдиться, сама не подозревая, что мне в ее глаза смотреть так же стыдно, только по другой причине. – Кто обидел, скажи мне.
- Да никто не обидел, правда. Чесслово. Просто… - и осеклась на полуслове, заметив, как я взгляд перевел на пульт, лежащий на полу. – Она врала мне. Почему, пап? Не позвонила даже после того случая. Знает ведь, как я испугалась тогда. Кричала. А сейчас что? Выступает на концертах своих, звезда… А я, я просто глупая, наивная идиотка.
- Родная моя, хорошая. Почему идиотка? Ты просто самый чистый и светлый человек на свете. Таким, как ты, всегда тяжело…– каждое слово с трудом дается, потому что успокоить должен, а она от них еще больше расстроилась. Думал, она плакать начнет, но ошибся. Подбородок вздернула и, подняв пульт, на кровать положила.
- Ну и пусть проваливает. Сильно нужно. Такая же фальшивая, как остальные. И без нее хорошо. Да, пап?
- Почему фальшивая? Может, просто возможности позвонить не было?
Не знаю, кому я сейчас лгал. Дочери, чтобы она не так больно все это переживала, или сам себя убеждал, что не было никакого обмана. Слова Карины прозвучали с долей обиды и ненависти, только я понимал – это ничтожная часть того, что обрушится на нас, когда дочь узнает всю правду. Вот сейчас я очень остро это почувствовал. Как репетиция, возможность заглянуть в будущее. Правда тогда я еще не знал, насколько оно близко.
- Пап, ну что ты такое говоришь. Какой возможности? Сделать один телефонный звонок? Хотя бы ради приличия. Что жива-здорова. А я тут перед ней всю душу раскрыла. Все ей рассказала, что наболело… А она, - запнулась, понимая, что сказала больше, чем хотела.
А у меня к горлу ком подошел, сдавливая горло все сильнее от тревожного предчувствия. Хотя нет, не предчувствия. Я просто понял тогда все. В одно мгновение. Перед глазами картинки в причудливом калейдоскопе завертелись, складываясь наконец-то в тот самый узор.
- Что именно ты ей рассказала?
- Ну пап. Да какая разница уже. Мне теперь самой стыдно… Все рассказала. Про то, что случилось тогда со мной. Про тебя…
- А что ты говорила про меня? – стараясь говорить все так же, не выдавая бушующего цунами, которое надвигалось все ближе, кажется вот-вот и меня засосет в сам эпицентр.
- Да глупости всякие. Про Настю, и что поженитесь... Она даже согласилась на вашей свадьбе спеть.
Мне тогда показалось, что в меня кто-то в упор выстрелил. В ушах – гул, и кадры мелькают – ее отрешённый взгляд, застывшие слезы, фразы… тот наш последний разговор…
- Почему так смотришь на меня, Андрей? - говорит еле слышно и смотрит так… внимательно, будто в моем взгляде ответ ищет.
- Как - так?
- Не знаю… не так, как обычно…
- Соскучился потому что….
- Насмотреться хочешь? Чтоб не забыть?
И песня ее, жалобная, грустная, которая звучала так, словно она со мной прощается…
«Я была в твоем времени наверно временно
Я была в твоем имени цветом инея…»
А ведь так оно и было. Она на самом деле прощалась. Только я, дурак, не заметил тогда. Глаза предпочел закрыть, что с ней происходит что-то. Нужно было всю душу вытрясти, но докопаться. Только я о другом тогда думал. О том, что скоро моей будет. Что папашу ее, ублюдка, порешу и его черной кровью смою все прошлое, которое могло между нами встать. А она, она в те самые моменты уже решила все. Что лишняя. Что попользуюсь и брошу. Отомщу и выброшу. И даже думая так, до самого утра обнимала, целовала с исступлением, гладила кончиками пальцев и в глаза смотрела, долго, не отрываясь, сдерживая застывшие слезы. Я не понимал ничего тогда. Думал, это от страха и волнения. И сейчас, осознав, что в ее душе творилось, забыл, как дышать. Ни одного сомнения не осталось, что не предала тогда. Не предала. Не подставила. Ушла с болью и разбитым сердцем, думая, что всего лишь игрушкой в моих руках была. Тоска, жалость и в то же время всепоглощающая радость слились сейчас воедино. Потому что вот оно - доказательство. Что не было обмана. Что не ошибся я в ней. Что найду и верну. Что это и есть то самое счастье, тот самый луч света, от которого мне не удалось спрятаться….