Страница 8 из 14
– Так вот, у этого господина есть хобби: осматривать окрестности, в особенности – соседские окна в морской бинокль Б7х50. Нет, ну он меня удивил, – развел руками Коган, – не только не стыдится своего хобби, а еще и со вкусом о нем рассказывает. Не боится, что ему потом соседи по шее надают? Я бы точно надавал.
– Старших нужно уважать, Фима, – упрекнула его Наташа.
– А что? – возразил адвокат. – Если он на тридцать лет старше меня, это дает ему право чужие окна в бинокль разглядывать? Уважение надо еще заслужить, в том числе – достойным поведением. Право на неприкосновенность жилища и частной жизни еще никто не отменял, и в законе нет пометок о том, что люди почтенного возраста имеют право подглядывать за соседями, кто какие трусы носит и чем дома занимается!
На набережную вышла небольшая компания: соседи Наташи и Уланова из второй квартиры на их площадке; их двое детей; молодая пара, живущая этажом ниже и три девушки из соседнего парадного. В центре группы степенно выступала холеная ярко-рыжая колли.
– Выгуливать животных не запрещено, – вполголоса комментировал Ефим, – и я не в первый раз вижу, что какого-нибудь шпица выгуливают чуть ли не всем парадным. И тут не прикопаешься. И почему я собаку не завел!..
– Купи ошейник и поводок и выгуливай Беллиного кота, – посоветовала Наташа. – Мэйн-кун вполне сойдет по размерам за спаниеля, например… Хотя ты сейчас по делу и без выгула животного набегаешься.
– Белка мне этот поводок намотает на сокровенные места за такое издевательство над бедным котиком, – хмыкнул Ефим, – хотя я даже ни разу тапком не нахлопал по заднице этого Бармалея, когда он в очередной раз рвет мои газеты, опрокидывает чай на документы и загоняет пульт от телевизора под диван…
– Надо же было додуматься так назвать кота, – заметила Наташа. – Вот и получай теперь то, что сам накликал. Помнишь: "Как вы яхту назовете, так она и поплывет". Ты думал, что кот по имени Бармалей будет вести себя образцово-показательно?
– Кто же думал, что мой прикол так обернется, – обезоруживающе развел руками Коган. – Итак, дети мои, задницей чую – мало нам не покажется!
Они вернулись в гостиную, чтобы обсудить дальнейшие действия.
После ухода Ефима Наташа с удовольствием надела на шею новенький пропуск и погладила его блестящую поверхность. Вот он, ее ключ к свободе. И жаль, что его не было накануне… Может, если бы она могла прийти после полудня на Васильевский остров, трагедию удалось бы предотвратить?..
*
Вечером Наташа позвонила родственникам в Севастополь. "Целую неделю не общались, – укорила она себя, – что-то я совсем распустилась!".
– У нас то же самое, – сказал троюродный брат Наташи Гена, владелец сети кофеен, – самоизоляцию снова продлили, то ли на неделю, то ли до мая. Конечно, трудно и непривычно. Мои кафе перешли на режим работы на вынос и доставку заказов на дом. Алисины бутики и СПА закрыты на карантин, а парфюмерные магазины работают: они попали в категорию "товары первой необходимости". Мыться, бриться и стирать одежду люди будут в любое время. Лэтти готовит спецвыпуск альманаха о карантине; общается с авторами онлайн и по телефону и принимает рукописи на мэйл. Жанна учится на удаленке, готовится к выпускным экзаменам. Их, скорее всего, перенесут, но наша отличница расслабляться не собирается. Игнатий все так же ведет домашнее хозяйство твердой рукой. Мы, в общем-то, не страдаем: даже спуск к морю есть, и на машине передвигаться разрешается. Но город почти обезлюдел, Наташа, и транспорт пустыми окнами светит даже в "часы пик", а прохожие – все в масках и друг от друга шарахаются.
Сестра Гены, Алиса, владела несколькими бутиками, салоном красоты и сетью парфюмерных магазинов. Их младшая сестра Жанна, дочь дяди Вилибалда от второго брака, заканчивала школу. По поводу выбора вуза мнения в семье разделились. Гена и Алиса считали, что Жанне лучше выбрать крымский университет – неподалеку от родного города. Сама Жанна и ее мать Лэтти – владелица и главный редактор литературного альманаха – настаивали на Университете Профсоюзов в Петербурге. 36-летняя красавица-блондинка Лэтти часто бывала в гостях у Наташи, и Петербург ее очаровал. Особенно сильное впечатление на молодую женщину произвели бутики Пассажа и Гостиного двора. Поэтому Лэтти и поддержала желание дочери учиться в знаменитом Университете – тогда можно было бы часто навещать Жанну, а заодно – отводить душу в бутиках. "Записки шопоголика – это обо мне, – смеялась Лэтти, перебирая покупки. А Жанна после рассказов Беллы об Университете Запесоцкого, где Измайлова получила второе высшее образование, не хотела слышать ни о каком другом вузе. Мать и дочь образовали крепкий форпост, ратуя за Северную столицу. "Тут прекрасная учебная база, – говорила Жанна, демонстрируя буклеты, – вы посмотрите, какой преподавательский состав!" "Прекрасные условия для иногородних студентов, – вторила ей Лэтти, – в такой кампус я со спокойной душой отпущу ребенка!". "Пять лет в Питере! Повышение культурного уровня! Музей под открытым небом!" – в унисон твердили обе.
– Жанна и Лэтти немного приуныли, – продолжал Гена, – все театры и клубы закрыты, мероприятия отменены. Но главное, что мы все здоровы. Да и в городе больных мало. Но береженого Бог бережет…
– А не бережёного – конвой, – невесело пошутила Наташа, и они коротко усмехнулись.
Потом Наташа позвонила в Черноречье маме и узнала, что там тоже все здоровы и в селе все спокойно, вот только в магазине недавно раскупили все муку, крупы и сахар, а в аптеке – все маски.
– Я стала шить маски, чтобы скоротать время с пользой, – сказала мама, – из дома выхожу редко, только в магазин. А маски сдаю в аптеку по 10 рублей… В городе женщины тоже шьют, но просят рублей по 20-30. А были по полтора рубля. Твой любимый "ветеран" все еще ездит, и дядя Вася при нем – на боевом посту.
"Ветераном" Наташа называла старенький, но еще добротный и бойкий автобус, неустанно снующий в Черноречье и обратно с бессменным водителем – усатым весельчаком Василием Ивановичем.
– Похоже, кто-то за время пандемии сколотит себе состояние на крупе, туалетке и масках, – заметила Наташа, – вот так, ситуация, как лакмусовая бумажка, показала подлинную сущность каждого человека. Одни стараются поддерживать друг друга и помогать нуждающимся, а другие из всего извлекают выгоду.
– А волонтеры какие молодцы, – сказала мама, – приносят продукты и лекарства одиноким или беспомощным людям и никаких денег за это не берут, даже от чаевых отказываются. Славные ребята! Мне тоже предлагали помощь, да спасибо, я пока сама обхожусь.
Навицкой-старшей в марте исполнилось 82 года.
– Твое поколение – просто уникум, – с уважением сказала Наташа, – недавно в новостях прошел сюжет о женщине твоих лет, ветеране блокады. Она записалась в волонтеры, водит микроавтобус и на нем развозит продукты.
– А я, видно, пропустила этот выпуск, – вздохнула мама, – ничего, попрошу Катю или Олю, они мне в интернете найдут. Нас жизнь хорошо закалила, Наточка. Да и ваше поколение тоже – молодцы. Вот Катя и Оля, пока их театр на карантине, тоже пошли в волонтеры, сказали: чем дома бока наращивать, лучше будем людям помогать.
Младшие сестры Наташи, двойняшки Катя и Оля, работали в городском театре – гримершей и костюмершей.
– А что у тебя? – спросила мама. – Книгу пишешь?
– Да, но пока не очень хорошо продвигаюсь. А так – все здоровы. Витя-младший шкодничает. У старшего на носу прения сторон, он использует свободные дни, чтобы хорошо подготовиться и разгромить обвинение. Ну а Ефим нашел себе новое дело и подрядил нас с Беллой для независимого адвокатского расследования.
О том, что дело касается Макаровых и об убийстве Антона Наташа решила пока не говорить маме. Навицкая-старшая была знакома с этой парой и очень уважала Антона после того, как он принимал роды у Наташи. Ингу мама недолюбливала, считая слишком амбициозной и высокомерной.