Страница 27 из 90
- Апа говорит, что любое племя будет весьма радо, если поблизости поселится величайшая мать. Но все-таки не совсем рядом, ибо это чревато. Потому как мать способна к добрым делам только в присутствии своего мужчины. Если его не будет, то под горячую руку лучше не соваться. И ей, привиреде, никакой другой не годится! Вадик, ты это хорошо понял? Так вот, Апа не только с восторгом наблюдает в моем лице будущую величайшую мать. С не менее глубокими чувствами она смотрит на тебя и видит того единственного мужика, который только и подходит этой самой матери. Любимый, ты очень горд? Смотри не зазнайся. Лучше прикинь, что можно взять с собой без риска утопить «Катран». Впрочем, еще раз сплавать туда и обратно в случае чего будет не так уж трудно.
Однако перед тем, как куда-то плыть, мне предстояло два раза посетить Москву.
Сначала мы вместе с Павлом появились в двадцать первом веке посреди моей квартиры. Здесь гость переоделся, затем подался к зеркалу – накладывать легкий грим, чтобы в случае, если встретится знакомый, не очень сильно вводить его в изумление. Потом мы за час с небольшим добрались от Ломоносовского проспекта до улицы Волгина. За это время на улице стемнело, но, наверное, и при свете дня на нас никто не обратил бы внимания.
Озираясь, как будто он шел грабить Форт-Нокс, а не возвращался домой после краткой отлучки, Павел где-то со второй попытки смог отпереть дверь, и мы вошли. Хотя жилище и простояло необитаемым всего две недели, в нем уже начала ощущаться какая-то затхлость.
- Так, приберем немного за покойничком-то, - ухмыльнулся Паша. – Да ты не пугайся, крыша у меня на месте. Просто мне куда удобнее считать, что пенсионер Павел Никитич Данилин, царствие ему небесное, наконец-то скончался от одной из своих многочисленных и неизлечимых болячек. А его место занял десятиклассник Пашка Длинный, спортсмен и красавчик, в которого были влюблены чуть ли не все девчонки обоих выпускных классов. Кроме разве что одной гордячки-отличницы, Катя всегда была очень рассудительной особой.
Тут Паша замолк, покосившись на меня. Кажется, он жалел, что, не подумав, ляпнул что-то лишнее. Как будто я без него не знал, сколь рассудительна моя любимая! Иногда, конечно ей случалось совершать импульсивные поступки, но потом, если приглядеться, то всегда оказывалось, что они были хорошо продуманы заранее. В отличие от меня, который довольно часто сначала что-то делал, а только потом начинал чесать в затылке. Все правильно, должен же хотя бы один из пары думать над тем, что и зачем совершает. Глядишь, со временем и второй научится.
Вскоре Павел покинул свою квартиру, но, естественно, не через дверь. Я переправил его на остров с ружьем, карабином и патронами к ним. Кстати, до десятиклассника ему было еще далеко, выглядел Паша лет на сорок. Впрочем, это все равно далеко не восемьдесят с лишним, вот силы-то из него и прут.
Мы подоспели как раз к обеду, после которого мы с Катей немного отдохнули в снова ставшем нашем доме, и я отправился в будущее.
Никому не было интересно, кто заходит и кто выходит из Пашиной квартиры. Я доехал до Ломоносовского проспекта, с отвращением посмотрел телевизор, выпил две чашки показавшегося на редкость безвкусным кофе, почитал несколько обзорных материалов про неандертальцев – в общем, просто убивал время до того, как снова появится возможность вернуться. И доубивался до того, что чуть не забыл сходить в Катину квартиру за шторами. Но все-таки вовремя про них вспомнил и вернулся на поляну, обмотанный тюлем, как привидение.
Глава 13
Вадим: где жить, кого есть и как спасаться?
Вопрос, где нам провести грядущую зиму – на большом острове или на маленьком – оказался не так прост. Да, в месте моего первого прибытия в прошлое потихоньку становилось тесновато. Мало того, что сам остров имел весьма невеликий размер, так более или менее ровного места на нем не набиралось и половины гектара. Урожай с огорода скорее вызывал моральное удовлетворение, нежели тяжесть в желудках, а почти всех мидий в маленькой бухточке мы уже съели. В общем, если бы не один единственный недостаток большого острова, то мы переселились бы туда не задумываясь и с песнями. Нет, причиной сомнений были не Апины соплеменники. Они, если можно так выразиться про неандертальцев, оказались очень культурными, доброжелательными и вежливыми людьми. Главный недостаток большого острова состоял в том, что оттуда никак не получалось попасть в двадцать первый век. Это выходило только с маленького островка, причем не абы откуда, а только с полянки неподалеку от бухты.
И, значит, в случае смены места жительства мы окажемся на всю зиму отрезанными от Москвы, потому как выходить в море в период с ноября по март, насколько я помнил предыдущую зиму, будет извращенной формой самоубийства. По крайней мере, таким морякам, как мы сейчас.
Основным фактором в принятии решения стало заявления Апы о том, что мамонтов на острове, который мы назвали островом Родос из-за некоторого сходства с одноименным греческим, расположенным неподалеку от Турции, вполне достаточно. На зиму точно хватит.
Я быстро прикинул в уме. Мясо зимой может храниться долго, и, получается, можно считать, что не менее половины веса мамонта пойдет в пищу. Весит же он десять тонн - значит, с одного хоботного имеем пять тонн мяса. Пусть неандерталец за один присест сжирает мяса как пять нормальных человек в сутки, они все здоровые. Итого двадцати рылам одного мамонта хватит на два месяца! А так как мамонтов на Родосе значительно больше, чем пальцев на руках, это Апа утверждала совершенно точно, то и нам хватит.