Страница 4 из 16
– В смысле?
– Тысяча фунтов вас устроит?
– Что вы имеете в виду?
– А полторы?
– Но…
– Сэр, посудите сами, что вы получите, если разоблачите меня? Очередную благодарность от полиции. Пару строк в газете. И все. А полторы тысячи на дороге не валяются.
Уже готовлю фразы – Да как вы смеете, да за кого вы меня принимаете, наконец-то эти слова пригодились мне в жизни. Краем глаза замечаю Глэдис, она делает мне отчаянные знаки, кивает, соглашайся, соглашайся. Я взглядом показал ей, что о согласии не может быть и речи – Глэдис заметалась по комнате, изображая отчаяние, и даже сделала вид, что хочет выбросить маленького Дэнни в окно – я знал, что с Дэнни ничего не случится, упади он хоть с самой высокой башни, но все равно я понял, что Глэдис рассержена, и очень сильно.
– Х-хорошо, – ответил я, – я… мы… мы согласны.
Вот и отлично, я знал, что умные люди всегда могут договориться, – он крепко пожимает мне руку, меня передергивает. Сегодня в нашей паре с Глэдис моя очередь обижаться. Или, по крайней мере, потребовать объяснений. И что-то мне подсказывает, что объяснений не будет…
Он входит в дом, который ему указали. Он понимает, что идет навстречу своей гибели – но чувствует, что ему уже все равно. Заброшенный дом встречает мрачным молчанием, две изогнутые лестницы поскрипывают почему-то сами по себе, опавшие листья осыпают клетчатый пол…
Он поднимается по лестнице на второй этаж, и дальше, в мансарду, там все осталось как было, только обивка на креслах поистрепалась, штукатурка обсыпалась, и листья, листья, кругом листья из разбитого окна.
«– А давай на поезде уедем.
«– А давай.
«– А давай в Честер.
«– Ты чего, мы и есть в Честере!
«– А я в Че-е-е-стер хочу-у-у-у! Ма-а-ма-а-а-а!
Что-то тут есть. Совсем рядом. Или кто-то. Или не что-то и не кто-то. Он настораживается, он прислушивается к тишине осени, шорохи листьев сзади, ближе, ближе…
Он оборачивается. Смотрит на пустые глазницы, на спутавшиеся волосы, не сразу понимает, что существо перед ним парит в воздухе. И так же не сразу замечает маленький кроваво-красный комочек на руках существа, вздрагивает, бормочет что-то, что я наделал, что наделал…
Думаю, сказать Глэдис, что это она виновата, или нет. Нет, все-таки не говорить, да и вообще как-нибудь изловчиться, чтобы не брать её с собой. Осторожно доедаю бекон, осторожно завожу разговор, что погода сегодня скверная, морозы ударили к Сочельнику, нет ничего лучше, чем сидеть у очага, да и маленькому Дэнни вредны прогулки в такую погоду… Глэдис удивительно быстро соглашается, отпускает меня одного, как-то подозрительно быстро. Нет, вроде все в порядке, притерпелись, притерлись друг к другу, конечно, как в детстве уже не получится, но все равно хорошо…
Иду к экипажу, Глэдис выскальзывает из дома, ага, всполошилась… нет, набрасывает мне на плечи шарф, киваю, спасибо, спасибо, не бойся, не замерзну. Устраиваюсь в экипаже, констебль начинает что-то увлеченно мне рассказывать, слушаю краем уха, стараюсь собраться с мыслями…
– Так вы говорите… суицид?
– Да, застрелилась из дамского пистолета.
– Любопытно… сначала отец семейства, потом племянница… вы уверены, что она сама?
– Да, в этом нет сомнений, она оставила письмо…
– Но ведь и письмо можно подделать, не так ли?
– Разумеется… но здесь не остается сомнений… Дело в том, что покойный мистер Джем в завещании поделил все имущество между сыном и племянницей. Молодой мистер Джем соблазнил свою кузину, пообещал жениться… Уговорил её переписать на него все до копейки, а потом потребовал покинуть дом…
– Кажется, вы говорили, что у неё были родственники где-то в деревне?
– Были… Дело не в этом… разбитое сердце не склеишь… Кроме того, вскрытие показало, что она ждала ребенка…
– Вот оно что… – спохватываюсь, – но если вы все знаете, зачем вы меня позвали?
– Дело в том, что мерзавец бежал. Полиция ищет его, но безрезультатно, мы думали, хоть вы поможете найти негодяя…
– Есть хоть какие-то зацепки?
– Да… вот обрывок его квитанции на поезд…
Смотрю на маршрут, ничего не понимаю, Честер-Честер, как такое может быть.
Спохватываюсь.
Понимаю, что знаю, где злодей.
И что мы его никогда не найдем.
«– А давай уедем далеко-далеко.
«– А давай.
Он спешит на поезд, он хочет зажать уши, чтобы не слышать голоса памяти. Сжимает в руке посадочный талон, Честер-Честер, почему Честер-Честер, ошибка какая-то. Неважно, неважно, уже все неважно, бежать, бежать, где не схватят, где не будет объявлений на столбах, разыскивается.
«– А давай на поезде уедем.
«– А давай.
«– А давай в Честер.
«– Ты чего, мы и есть в Честере!
«– А я в Че-е-е-стер хочу-у-у-у! Ма-а-ма-а-а-а!
Нет, нет, не вспоминать. Он вбегает в поезд, ветер подхватывает билет, рвет из рук, гонит по перрону, контролер хлопочет, ничего, ничего, я видел ваш билет, видел…
– Приехали, сэр.
…он выходит из поезда, оглядывается, не понимает, это Честер, нет, не Честер, или Честер, и в то же время не Честер, вот этого дома не было, а особняк Фишеров совсем обветшал, и маленькие улочки вымостили камнем…
«– А ты вырастешь, на мне женишься?
«– Еще как женюсь!
«– А не врешь?
«– Еще чего, буду я врать…
Не думать, не думать, не вспоминать… он хочет просочиться гостиницу, не успевает, видит в конце улицы дом с пустыми глазницами окон, холодеет – будь он проклят, если не видел этот дом раньше…
– Скажите… кто живет в этом доме?
Оторопевший прохожий цедит сквозь зубы:
– Э-э-э… никто.
Он показывает прохожему соверен:
– Там никто не живет, – повторяет прохожий.
Он смотрит на прохожего, добавляет еще полсоверена.
– Туда нельзя идти, – добавляет прохожий.
– А что такое?
Убийство сюжета
…после долгих безрезультатных поисков чего-то по-настоящему оригинального, я, наконец, решил отправиться подальше от столичной суеты на лоно природы – я присмотрел себе уютный дом на окраине небольшой деревушки – не дом, а настоящий замок с башенками, коваными воротами и винтовой лестницей. Я надеялся хоть здесь, наедине с подступающей осенью, найти подходящие сюжеты. В первый же день по приезду в дом мне попалось два сюжета в старой лампаде – но они уже засохли от времени. Еще один сюжет лежал на пожелтевших страницах раскрытой книги, но он тоже был мертв.
Ближе к вечеру я решил прогуляться по окрестностям а заодно поискать интересную историю: ожидания меня не обманули, вскоре в чаще леса передо мной показался сюжет, достаточно свежий. Я вскинул ружье, но моя добыча пропала, будто её и не было вовсе. Солнце скрылось за холмами, стало быстро темнеть, потянуло холодком, и я поспешил к дому. По дороге назад мне пару раз виделось что-то в зарослях, похожее на сюжеты и фабулы, но возможно, это были просто птицы.
Добравшись домой, я принялся приводить в порядок доставшийся мне дом, и даже потихоньку поалел, что не нанял прислугу. Впрочем, хлопоты в доме помогли мне согреться, а к тому времени, когда я привел в порядок гостиную внизу и спальню на втором этаже, пламя камина согрело дом.
Он появился, когда я заканчивал уборка в большом зале, и решил снять со стены две выцветшие от времени картины, на которых уже невозможно было ничего разобрать. Тогда-то он и ворвался в дом, выхватил у меня из рук одну из картин, прижал к себе другую и закричал отчаянным голосом:
– Нет! Нет! Не трогайте! Отдайте… отдайте мне!
Я пожал плечами и бормотнул что-то вроде – забирайте, только потом посмотрел на вбежавшего. Мне показалось, я брежу – потому что передо мной стоял сюжет, чуть сгорбленный, потрепанный, в уютном твидовом сюртуке.
– Вам… вам же они не нужны? – спросил сюжет.
– Нет.
– Тогда… вы позволите?