Шестое сомнение

Когда практикантки развешивали просушиться купальные принадлежности на бельевой верёвке, натянутой поперёк двора, проезжающий мимо легковой автомобиль притормозил, из его окна выглянул круглолицый парень и весело воскликнул, глядя на них:

– О, наверное, Герман опять вернулся и новых красавиц с собой привёз?!!

– Германа нет, а красавицы есть, – шутливо ответила ему Жанна и рассмеялась, желая завязать разговор.

Но их намечающийся диалог пресёк бдительный дед Аимка, выйдя из-за дерева у пруда с молотком в руках:

– Нету здесь никаких красавиц, а это мои племянницы. Проезжайте, товарищ, не задерживайтесь.

И парень, увидев его, тут же спрятал улыбку, послушно дал машине газу и быстро уехал.

– Как они все здесь вас боятся, дедушка, – с сожалением вздохнула Жанна.

– А нечего шляться по деревням в поисках приключений. Если женилка выросла, то женись и обзаводи семью, а не ищи клубничных удовольствий по чужим дворам.

Девчонки весело рассмеялись на нравоучительную тираду дедушки.

На следующий день дедушка Аим объявил студенткам:

– Так, детки, сегодня к вечеру прибудут ко мне гости на праздник Дня Ивана Купала, ведите себя прилично, не приставайте к ним со своими вопросами: «Вы откуда и куда?», чтобы мне потом не краснеть из-за вас.

– Ну вот ещё, больно надо, – обиженно ответила ему Аня, – не беспокойтесь за нас, лишь бы они к нам не приставали.

– А сколько их будет? И где они будут находиться? – заинтересовалась заинтригованная этой новостью Жанна.

– Приедет их человек десять-пятнадцать, как обычно, а располагаться они будут в нижних комнатах, что находятся в конце коридора и на веранде бани. Ночью будут купаться в пруду и жечь костёр перед ним на поляне. Но вас они не потревожат и не обидят, не беспокойтесь. Так как все, кто живёт у меня и приезжает ко мне в гости, неприкосновенны и в полной безопасности от любых недоброжелателей.

– Ой, как здорово! – по обыкновению захлопала в ладоши Жанна, – а посмотреть на них можно будет, когда они купаться в пруду станут, вода же там жутко холодная?

– Посмотреть, конечно, можно, отчего ж нельзя. Только близко к ним не подходите, а то смешаетесь со всеми и потеряетесь, ищи вас потом в бездонных просторах межзвёздного бытия, – ответил им загадочно дедушка и почесал озабоченно свой затылок.

Вечером, с заходом солнца, вдруг неожиданно загорелись многочисленные лампочки в доме и на веранде бани, а из трубы бани повалил белый дым с искорками, и вокруг запахло горелыми кедровыми ветками и древесной смолой.

Девчонки вышли на крыльцо посмотреть, кто и на чём приедет к дедушке Аимке, но деревенская дорога была пустынной и никакого шума приближающихся машин не было слышно. Вдруг за спиной у них, в доме, послышались людские голоса и смех, подружки зашли в дом и с удивлением увидели: в конце коридора горел яркий свет на лестнице в полуподвальные помещения, двери которых были все распахнуты, и в их комнаты входили празднично одетые люди, мужчины, женщины, парни и девушки.

Гости появлялись из дальней, широко распахнутой двухстворчатой двери, за которой виднелось большое фойе, напоминающее театральное. Весело переговариваясь между собой, они расходились по комнатам, кто в каминный зал, кто в танцевальный, а кто в комнаты, которые раньше были заперты. Входящие передвигались самостоятельно, без дедушки, и было видно, что им здесь всё хорошо знакомо, а те из них, кто обратил внимание на стоящих двух девушек в коридоре дома, вежливо здоровались с ними кивком головы, как с незнакомками, и проходили дальше.

Из концертного зала донеслись звуки вальса Штрауса «Сказки Венского леса» и весёлый смех танцующих. Наконец из глубины фойе появился их дедушка, одетый в чёрный костюм, белоснежную рубашку и галстук-бабочку, его с трудом можно было узнать, он выглядел, как денди. Дедушка Аим сопровождал степенно вышагивающего здоровенного мужчину с кучерявой каштановой бородой и усами, а волосы на голове у него были чёрные, с проседью, и тоже волнистые. На представительном мужчине был надет атласный кафтан тёмно-синего цвета с широкими рукавами, расшитый причудливыми золотистыми узорами по краям, полы которого он придерживал левой рукой, а правую периодически поднимал вверх, здороваясь с окружающими.

Дедушка проводил почётного гостя, по всей видимости, в каминный зал и подошёл к практиканткам.

– Ну вот, все гости и прибыли, кажется, – бодро сказал он, – и совсем вас не потеснили. Так что спокойно можете продолжать заниматься своими делами, а я пока с ними побуду, – и быстро ушёл в сторону бильярдной.

– Ага, заниматься. Ещё бы сказал – уроки учите или спать пораньше ложитесь и не забудьте почистить зубы, – проворчала ему вдогонку Жанна. – А сам, небось, веселиться всю ночь с ними будет. Какая чудовищная несправедливость!

За гостями прислуживали неизвестно откуда взявшиеся молчаливые официанты в белой партикулярной форме. Они быстро приносили откуда-то снизу всевозможные кушанья и напитки на праздничный стол с сидящими за ним дамами и мужчинами, разносили напитки по комнатам для тех гостей, что находились там и не желали ужинать. Часть прибывших ходили из комнаты в комнату с бокалами в руках и довольными лицами в ожидании какого-то события.

Ближе к полночи все гости переместились к бане и пруду, продолжая о чём-то разговаривать между собой. Дедушка Аим поджёг заранее сложенный костёр на поляне, и пламя его дополнительно осветило развесёлую компанию, стоящую у пруда, вызывая зависть у девчат. Они видели, как приглашённые в гости девицы в фривольных нарядах весело бегали вдоль пруда, вокруг костра, и постоянно крутились вокруг мужчины с каштановой бородой. Он сидел после парной на веранде бани, вальяжно развалясь в кресле-качалке, в накинутой через левое плечо белой простынёй, как патриций в тоге, и благодушно улыбался им всем. Среди них была и их недавняя знакомая блондинка, хотя она была уже не в жёлтом платье, а в какой-то полупрозрачной распашонке, но практикантки её сразу узнали по блеску многочисленных украшений и наглому виду. И так как она почти не отходила от интересного мужчины в кресле-качалке, то подружки решили, что это и есть тот самый таинственный Герман.

Наконец в полночь, о чём оповестил бой курантов, неизвестно откуда взявшихся, Герман встал и не спеша двинулся к пруду, где уже собрались почти все гости. Над поверхностью пруда поднимался пар, свидетельствовавший о том, что вода в нём каким-то образом нагрелась, и некоторые приехавшие уже попрыгали туда, совсем раздевшись и плавали в нём, громко восхищаясь его теплотой. Герман с девицами тоже разделись и спустились в воду по ступенькам деревянной лестницы, уходящими вглубь, держась за перила, и вместе со всеми стали плавать. Через некоторое время в пруду оказались все гости, плавающие нагишом, и, казалось, веселье достигло своего апогея, купальщики явно наслаждались совместными плесканиями в воде и тихо плавали, переговариваясь между собой.

– Послушай, Аня, давай и мы поплаваем там сейчас, – предложила ей Жанна, с завистью глядя на эту вакханалию, – там столько народу находится, никто и не заметит нас.

– Да ну, дедушка ведь говорил, чтобы мы к ним не подходили и без его разрешения в пруд не лезли, – возразила Аня, – и нас они сразу заметят и прогонят.

– Во-первых, дедушки нигде нет, видишь, – и Жанна покрутила для убедительности головой, – наверное уже спать пошёл, а во-вторых, мы так же разденемся совсем. «А голые в бане – все одинаковые, что генерал, что солдат», как сказала недавно одна старушка в деревенской бане, и никто нас не отличит от своих. Пойдём вон к той лавочке в тени под деревом, незаметно разденемся, осторожно спустимся в воду, и нас примут за своих.

Аню эти доводы убедили, и она подчинилась настоятельной просьбе Жанны. Они прокрались к лавочке, стоящей в тени под тополем у пруда, разделись и незаметно, прикрытые поднимающимся из воды паром, подошли и погрузились в бассейн, взявшись за руки.

Действительно, вода в озере оказалась удивительно тёплой, почти горячей, она обволакивала всё тело и как бы поглаживала его со всех сторон. Было так приятно и замечательно, что хотелось смеяться вместе со всеми вокруг. Подружки легли в воде на спину, взялись руками за выступающий деревянный край парапета пруда и, слегка болтая ногами, стали смотреть на звёздное небо.