Страница 14 из 58
Этот вакуум ощущений быстро сменился красотой, которую я стремился испить глазами. Думаю, до того момента я не знал, что глаза умеют «пить».
Мысли о ней приводят меня к дивану, на который я падаю и укладываю уставшие ноги, а веки неожиданно становятся тяжелее. Поправляю подушку под головой и позволяю себе заснуть.
В последнее время у меня проблемы со сном. Один и тот же глупый кошмар продолжает проникать в мои сны. Тот, в котором я просыпаюсь в доме, наполненном водой. Моя кровать плывет, соседей нет, и никто мне не поможет. Каждый раз в этом кошмаре я знаю, что ни одна из дверей не откроется, как бы я ни толкал, и как бы ни пытался, не смогу открыть окно. Из-за того, что заранее знаю, что не смогу выбраться, с каждым разом мне становится все страшнее. Комната продолжает наполняться водой, и каждый раз кажется, лишь на мгновение, что я вижу кого-то снаружи. Я кричу, молю о помощи, стучу кулаком по стеклу, но вновь остальной мир, кажется, ничего не слышит. Никто не придет спасти меня.
Ненавижу чувствовать себя беспомощным.
Но не этот сон сегодня застает меня на диване — она совсем одна на той маленькой сцене, и все помещение в «Толпе» освобождено от тех, кто не имеет значения. Просто она на сцене, и я перед ней.
И это холодное пустое пространство между нами.
Я изучаю ее. Словно через камеру приближается изображение, проходится по длине ее гладких ног, по ее бедрам и достигает идеальной груди.
Мой член такой твердый, что из груди вырывается стон.
Взгляд путешествует по ее губам, и внезапно я оказываюсь у края сцены, глядя на нее. Холод в помещении ощущается кожей. Ее дыхание — единственное тепло, которое чувствую, и оно касается меня маленькими неровными рывками, а я еще даже не коснулся ее. Она так сильно хочет меня заполучить. Она так сильно хочет, чтобы я ее коснулся. «Клейтон», — представляю, как она говорит.
Да, я могу представить ее голос. Размышляю, как он может звучать. Я чувствую его: плавный и соблазнительный, как и ее палец, которым она исследовала мои татуировки. Ее розовые губы открываются, поют мне. Что еще она может делать с их помощью?
У меня такой твердый член.
«Клейтон…».
Член прижимается к внутренней стороне джинсов. Я хочу вытащить его, пока ее дыхание касается моего лица.
Хочу заглянуть ей глаза и прижаться ртом к ее груди.
Безумно сильно хочу знать, как она пахнет. Хочу попробовать ее. Хочу сорвать с нее одежду и смотреть, как она задохнется от удивления, когда зверь внутри меня обрушится на нее.
Опускаю руку к члену, готовый высвободить его.
Затем ощущаю, как хлопает закрывающаяся дверь, и отдергиваю руку — сон разрушен. Черт возьми. Перевожу дыхание и поднимаю голову. Вижу Бранта с самодовольной улыбкой на его лице. Он стоит возле дивана с упаковкой банок пива.
Брант — высокий, стройный парень, с неопрятными каштановыми волосами и голубыми глазами, по которым девочки сходят с ума (и он это прекрасно знает). Хотя он и работает примерно треть от того, сколько я, но все же умудряется поддерживать свое тело, подкачанным и худощавым, независимо от того, сколько пиццы ест каждый день. Не знаю, как этот ублюдок делает это. Брант прошел долгий путь с тех пор, как мы были детьми, это точно. Мы лучшие друзья с того дня, как однажды подрались на детской площадке начальной школы и разбили друг другу носы.
Он трясет упаковкой из шести банок пива и приподнимает бровь, предлагая мне одну. Я печатаю в телефоне и с хмурым видом протягиваю ему:
Какого хрена происходит с посудой?
Я не твоя мама
Брант ухмыляется, наклоняется к спинке дивана и говорит, что это всё остатки беспорядка от друзей Дмитрия, которых он привел вчера ночью. Потом добавляет что-то о том, что если бы я слушал более внимательно, то услышал бы шум и выгнал их.
Ударяю его по руке за это замечание, вызывая у него смех, который почти слышу. Я знал Бранта задолго до того, как потерял слух, и мы вместе придумывали так много тупых шуток, что я знаю его смех так же хорошо, как свой собственный. Он — единственный человек в мире, которому сходят с рук шуточки про отсутствие у меня слуха. Может быть, это единственный способ, благодаря которому мы можем справиться с этим… Даже если он все еще плохо знает язык жестов и, похоже, не в состоянии запомнить их, кроме «пердеть», «какать», «пенис» и «вишневая кола».
Брант подходит к дивану и плюхается возле моих ног, почти садясь на них, и спрашивает, не планирую ли я все же присоединиться к нему.
Я планировал подрочить, придурок. К сожалению, даже не уверен, что именно об этом он спросил — чем сонливее я становлюсь, тем сложнее читать по губам. Мне пришлось подумать некоторое время, чтобы понять, что он имел в виду: у него турнир по боулингу в следующую субботу, и он пригласил нас с Дмитрием посмотреть. Это неофициальное местное соревнование с призом в виде бесплатных напитков в течение недели, но оно важно для Бранта. Кроме того, он может оказаться одним из тех, кто наудачу шепчется с мячом для боулинга.
Киваю ему, что, похоже, удовлетворяет его намного больше, чем секс, который у него только что был. Я не видел, как она уходила, но знаю, что он никогда не позволит девушке остаться, так что либо у нее высокий уровень скрытности, либо он заставил ее вылезти в окно.
Снова появляется упаковка с пивом, и Брант бросает одну банку мне на колени. Открываю с щелчком и делаю длинный глоток. Холодное пиво течет по горлу и наполняет меня комфортом, которого я так долго ждал. Мои глаза стекленеют. Брант кладет руку на спинку дивана и включает телевизор.
Читаю надписи в течение двух минут, прежде чем заскучать.
Неважно, что показывают по телевизору. Между ощущением холодной влажной банки в моей руке и цветами, падающими на мое лицо от экрана, я позволяю алкоголю притупить непрекращающиеся навязчивые мысли о той девушке, которую не должен жаждать… О девушке, которой не могу позволить остаться, девушке, которой позволю вылезти из окна моего разума…
Девушке, которая все еще ждет меня на той сцене…
Девушке, которая находит меня на диване, когда мои глаза, наконец, закрываются, ее нежные пальцы ласкают мою кожу и посылают потоки удовольствия по рукам. Девушке, чьи прикосновения делают меня твердым, мой член болит, образуя «палатку» в джинсах. Девушке, чьи розовые пухлые губы насмешливо парят над моим лицом, готовые сделать из меня слюнявого парализованного идиота.
Девушке, которая осторожно и терпеливо разбивает меня на части… По одному мучительному кусочку за раз.
Глава 7
Деззи
Я не могу сдержать волнение даже на уроке актерского мастерства. Мой живот словно делает сальто, а губы непроизвольно складываются в улыбку, которая не исчезала все выходные.
Мне плевать, что он глухой. Он не слышал мою песню? Ничего страшного. Он почувствовал ее. Я видела это в его глазах, которые горели от голода, нужды, опасности…
Меня также не заботят предупреждения моих друзей. У каждого есть своя история. Привыкнув жить в центре внимания из-за популярности родителей, я научилась сомневаться во всех сплетнях или слухах, которые достигали моих ушей и глаз.
Мой телефон вибрирует. Я бросаю взгляд на сообщение.
Не-Вики: О, Боже, Дез, вывесили списки актеров.
Я таращусь на экран, отрываясь от мыслей о Клейтоне. Уже? Прошло всего два дня. Кто, черт возьми, выбирает состав актеров на целый сезон представлений за два дня?
Я: Я не думала, что это так быстро.
Не-Вики: Ага. Я все еще застряла на истории костюмов
Я: Я на актерском мастерстве. Встретимся после?