Люби меня до смерти

– Немного знаю, – Максим посмотрел на столик. – До дома подвозил.

– С какой радости?!

– Оля с Андреем уехала. Он припёрся бухой в клуб, устроил сцену. Она попросила меня отвезти Настю. Оле я не могу отказать, своя, как-никак. Да мне и не сложно было. А вы тут развлекались, как я вижу.

– Я не нюхаю больше, ты же знаешь, – Артём смахнул остатки порошка со стола. – Вечером важная встреча. Отец сказал, что ты тоже должен там быть.

– Почему он мне сам не позвонил?

Артём пожал плечами. Они с Максом дружили с детства. Он был частым гостем в их доме. Рос Максим без отца, того убили, когда Максу было восемь. Их отцы вели совместный бизнес, и после смерти папы Максима Николай Геннадьевич заботился о его семье. Артём был старше Макса на два года и относился к нему как к младшему брату. Их дружба началась как раз после смерти отца Максима. Артёму тогда было десять лет.

Максим был для него ближе всех. Ради него он даже убил полицейского. Они с Максом тогда перевозили довольно крупную партию кокаина. Остановились на обочине отлить. Нет бы отъехать подальше от города, но они были под кайфом, им было пофиг. Первый раз попробовали кокс, словили эйфорию и готовы были расцеловать весь мир. Это был последний день, когда Артём не чувствовал себя дерьмом. И тут возле них припарковалась патрульная машина. Почему патрульный был один, Артём не знал, возможно, возвращался домой после смены. Он явно посчитал их подозрительными и сразу попросил открыть багажник. Максим пытался заговорить ему зубы, но полицейский заметил торчащую из-под пиджака пушку и наставил на него пистолет. Всё произошло слишком быстро. Артём помнил лишь звук выстрела и свои вытянутые руки, сжимающие рукоятку пистолета. Дальше всё как в тумане. Они запихнули тело в багажник патрульной машины, отогнали её в глушь и взорвали. Как довезли кокс до места назначения, Артём уже не помнил.

Они никогда не говорили о произошедшем. Макс после того случая ни разу не употреблял наркоту, а Артём пошёл в разнос. После того как они вернулись домой, он закрылся у себя в комнате на несколько дней и чуть не угробил себя алкоголем и наркотой. Он не ел и не спал, просто выключался из реальности с помощью веществ. В трезвом состоянии он был уверен, что заслуживает смерти. Лицо того полицейского напоминало ему об этом. Он заливал в себя алкоголь, чтобы не помнить, что он сделал. А потом закидывался стимуляторами, чтобы не спать. Он боялся заснуть. И боялся бодрствовать. Поэтому к алкоголю и порошку прибавилось кое-что ещё.

Артём вышел на балкон и закурил, отгоняя от себя плохие воспоминания. Максим подошёл к нему.

– Ты чего-то мрачный стал, – сказал Макс.

– Останешься тут? Всё равно ж Лена твоя на девичьем загуле ещё два дня пропадать будет.

– Останусь.

– Спасибо, – Артём облокотился на перила. – Не хочу быть сейчас один, – он потушил сигарету. – Я пойду спать. Рубит сильно.

– Давай, но диван мой, – Макс посмотрел на спину удаляющего друга.

Он удивил его сегодня. Максим не помнил, чтобы раньше Артём отказывался от «добычи», которая сама идёт в руки. Не была бы эта девушка настолько милой, он был бы только рад, что другу наконец кто-то приглянулся. Максим покачал головой, достал телефон и набрал номер Лены. Трубку она сняла быстро.

– Не спишь, детка?

– Мы уже встали! – радостно проорала она в трубку.

– Скажи лучше, не ложились, – улыбнулся Максим.

– Зай, я тебя очень люблю, но сейчас Олеся будет угадывать, не хочу пропустить. Ты что-то хотел? Что-то срочное?

– Нет. Звоню лишь сказать, что люблю тебя.

– И я, малыш. Очень сильно, – в трубке раздался звук поцелуя. – Воздушный тебе, зая. Хочешь, можешь забрать меня отсюда пораньше. Допустим, завтра вечером.

– То есть сегодня вечером, ты хотела сказать?

– Ага, – хихикнула Лена.

– Не смогу, извини. Встреча.

– Ну тогда до послезавтра. Люблю тебя! – она нажала отбой.

Он повертел телефон в руках и зашёл в комнату. Кинув взгляд на диван, пожалел о том, что не выбрал кровать. Но делать было нечего, он разложил его, достал из шкафа запасной комплект белья и пошёл в душ.

Когда Макс проснулся, уже был вечер. Артём сидел в кресле и смотрел на него.

– Ну ты и соня, – сказал он. – Продрых почти девять часов.

– Ты давно проснулся?

– Примерно часа два назад. Сходи в душ и поедем. Перед встречей заскочим перекусить, есть хочу жутко.

Максим собрался быстро, и они поехали в ресторан. Макс с удовольствием наблюдал, как Артём накинулся на еду. Было время, когда он очень переживал за друга. После того случая с полицейским, Тёма ушёл в алкогольно-наркотический загул, перестал есть и превратился практически в скелет. Да, это было давно. Но Макс с ужасом вспоминал, как друг, находясь в депрессии, ни с кем не общался, закрылся в комнате на несколько дней и никого не впускал.

Максим так беспокоился, что позвонил дяде Коле, который был тогда в отъезде. Николай Геннадьевич приехал на следующий день. Узнав о том, что Тёма убил полицейского, он пришёл в ярость. Дядя Коля провёл жёсткую беседу с Максом на предмет того, что не нужно стрелять в полицейских направо и налево. Долго орал и распинался, что в органах у них всё схвачено, и в той ситуации нужно было просто включить мозги, а не размахивать пушкой. Потом поднялся на второй этаж, выломал дверь в комнату сына и жестоко избил его.

Когда Максим ворвался в комнату, то застал ужасную картину. Повсюду были разбросаны пустые бутылки из-под виски и водки, на столе рассыпан порошок, на полу валялись использованные шприцы. Стояла жуткая вонь. Николай Геннадьевич сидел на сыне, нанося ему удары по лицу.

– Жить надоело? – орал он, продолжая влеплять ему пощёчины. – Всю эту дурь из тебя выбью, разобью морду так, что ни вдохнуть, ни слизать, ни глотнуть не сможешь. Если нужно, выдавлю глаза и руки с членом отрежу. Грохнул человека, теперь живи с этим. Сбежать от последствий хочешь? Слабак! Решил угробить себя синькой и наркотой?

Максим кинулся оттаскивать его от Артёма.

– Вы же убьёте его!

– Не лезь, щенок! – проорал Николай Геннадьевич, но с сына всё же слез. – Звони врачу. Я столько плачу этой паскуде, пусть приведёт его в чувство, – он смотрел на потерявшего сознание Артёма. Его исхудавшее тело было распластано на полу в собственной крови.

Максим дрожащими руками набрал номер их семейного врача. Артёма тогда госпитализировали в реанимацию. У него была внутричерепная гематома, три сломанных ребра, разрыв селезёнки и внутреннее кровотечение. Возможно, было что-то ещё, Максим так переживал за друга, что плохо понимал, что говорят врачи. Он хотел лишь знать, поправится ли Артём. Несколько дней дежурил в палате. На лицо Артёма было страшно смотреть. В те дни оно представляло собой жуткое зрелище: разбитые губы распухли, сломанный нос отёк и посинел, оба глаза заплыли, на скулах следы ударов и кровоподтёки. Как уцелели все зубы – удивительно.

Артём пробыл в больнице почти два месяца. Когда он вышел оттуда, отец лишил его финансирования, поселил в домике в глуши и приставил к нему охранников, которые стали его тренировать. Тёма умел стрелять и обращаться с ножами, ведь Николай Геннадьевич приказал начать обучение мальчика уже с пятнадцати лет. Но он никогда не был силён физически. И отец решил это исправить.

Артём находился в той глуши полгода. Всё это время его учили убивать, терпеть боль и выпутываться из разных передряг. Бывало, его избивали, связывали и бросали в подвале или в лесу. Если ему не удавалось освободиться и выбраться, урок считался неусвоенным и повторялся. Раз в неделю отец лично его тренировал. Он учил Тёму приёмам рукопашного боя, которым владел в совершенстве. Это был довольно грубый вид борьбы, и Артём всегда огребал по полной. Отец не отличался терпимостью и быстро выходил из себя, если Артём не схватывал с первого раза.

Через полгода Николай Геннадьевич посчитал, что сын готов. Тёма провёл новогодние праздники с семьёй в особняке, после чего отец отправил его за границу.