Страница 22 из 25
В Книге пророка Захарии сатана противодействует великому иерею Иисусу, облаченному в запятнанные одежды (Зах. 3:1–3). Это пророчество в раннехристианской Церкви было воспринято как указание на Иисуса Христа, Чьи одежды запятнаны человеческими грехами[94]. Блаженный Феодорит (V в.) пишет:
Как тому Иисусу, когда он стал архиереем и ходатайствовал за народ, крайне противился губительный и лукавый диавол, так это же самый враг противодействовал опять Иисусу, Архиерею великому, по чину Мелхиседекову (Евр. 7:21), вземлющему грех мира (Ин. 1:29)… Когда же приступил диавол к Иисусу, Спасителю вселенной, от Него Самого как от Бога и Владыки приемлет он запрещение и слышит: отойди от Меня, сатана (Мф. 4:10)[95].
В Евангелиях диавол и демоны упоминаются многократно. Синоптические Евангелия содержат многочисленные повествования об изгнании Иисусом беса или бесов из одержимых. Силой изгонять бесов Иисус наделил Своих учеников (Мф. 10:8; Мк. 3:15; 6:13). В Евангелии от Луки Иисус, обращаясь к Петру, говорит: «Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас, как пшеницу, но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя» (Лк. 22:31–32).
Иисус упоминает о диаволе в притчах и в беседах с иудеями. В одной из притч диавол сравнивается с сеятелем, который посеял плевелы (Мф. 13:39). В другом месте Иисус говорит о том, что диавол уносит из сердца человека посеянное в нем слово Божие (Лк. 8:12). Иудеям Иисус говорит: «Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи» (Ин. 8:44). Говоря о Страшном суде, Иисус упоминает о вечном огне, уготованном «диаволу и ангелам его» (Мф. 25:41).
«И приступил к Нему искуситель…»
Наиболее краткая версия рассказа об искушении в пустыне содержится у Марка: «Немедленно после того Дух ведет Его в пустыню. И был Он там в пустыне сорок дней, искушаемый сатаною, и был со зверями; и ангелы служили Ему» (Мк. 1:12–13). Здесь присутствует и Дух, и ангелы, и сатана, и звери. Однако мы не узнаем никаких подробностей о том, в чем состояло искушение, продолжалось ли оно в течение всех сорока дней или в завершение этого срока.
Версия Марка полна загадок. Тема названа, но практически не раскрыта. Между тем, исследователи обращают внимание на символизм образов, содержащихся в этой версии, и на некоторый параллелизм между рассказом Марка об искушении в пустыне и словами Иисуса, обращенными к ученикам: «Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию» (Лк. 10:18). Когда и где Иисус мог видеть сатану, спадшего с неба? Не в пустыне ли, когда сатана искушал Его? В таком случае становится понятен не только богословский, но и исторический смысл повествования синоптиков об искушении в пустыне: в обоих повествованиях «речь идет о событии, которое не может быть адекватно описано языком повседневности: о победе над злом и воссиянии нового мира Божия. Уважение к таинственным реальностям требует того, чтобы о них говорили прикровенно. Но этот прикровенный язык – не более, чем указание на тайну; его использование ни в коей мере не является аргументом против присутствия исторического ядра в повествовании»[96].
По версии Луки, диавол сначала предлагал Иисусу превратить камни в хлебы, затем отвел Его на высокую гору и показал все царства мира, после чего повел в Иерусалим и поставил на крыле храма (Лк. 4:1—13). Лука уточняет, что в течение сорока дней Иисус «ничего не ел» (Лк. 4:2). Он не упоминает об ангелах, которые приступили к Иисусу по окончании искушения, но говорит лишь, что, «окончив все искушение, диавол отошел от Него до времени» (Лк. 4:13). В остальном повествование Луки почти идентично рассказу Матфея.
Термин πειρασμός, употребляемый обоими евангелистами (Марк пользуется родственным причастием πειραζόμενος – «искушаемый»), встречается в Новом Завете 21 раз и в большинстве случаев указывает не только на «искушение», но и на «испытание», «проверку». Так например, в 1-м Послании Петра говорится: «Возлюбленные! огненного искушения (τη έν ύμΐν πυρώσει), для испытания вам посылаемого (προς πειρασμόν ύμΐν γινομένη), не чуждайтесь» (1 Пет. 4:12). Уходя в пустыню на сорок дней, ведомый Святым Духом, Иисус как бы испытывает Свои силы, физические и духовные, перед выходом на проповедь. А диавол, со своей стороны, проверяет Его на прочность.
Описанная Матфеем и Лукой история ставит перед нами множество вопросов. Насколько буквально следует ее понимать? Происходило ли все действие в пустыне и было ли неким испытанием мысли для Иисуса или же действительно Иисус и диавол вместе ходили из пустыни в Иерусалим, поднимались на крыло храма, вместе восходили на гору? Что это за гора, с которой можно было увидеть «все царства мира»? В чем смысл библейских цитат в прямой речи Иисуса и диавола, по внешней форме похожей на ученый спор двух книжников?
Сама манера изложения материала, в чем-то напоминающая библейский рассказ о том, как змий искушал Адама и Еву (Быт. 3:1–5), заставляет нас воспринимать этот рассказ не как историческое повествование, а как обобщение особого духовного опыта, пережитого Иисусом в пустыне и явившегося следствием длительного поста. Источником информации здесь может быть только Сам Иисус, поведавший об этом опыте Своим ученикам. Других свидетелей не было. Приведенные выше слова Иисуса о сатане, спадшем с неба, и другие упоминания диавола в прямой речи Иисуса подтверждают предположение об Иисусе как основном источнике.
С таким взглядом не согласятся исследователи, стремящиеся вычленить образ исторического Иисуса из евангельского рассказа путем отсечения позднейших церковных напластований. Одни из этих исследователей считают, что история трех искушений – «мифологическая» обработка информации о том, что перед выходом на проповедь Иисус молился и постился[97]. Другие видят в этой истории «образный мидраш[98] с очень существенным библейским элементом, который следует предписать какому-то раннехристинскому сказочнику»[99].
В значительной степени этот взгляд базируется на отношении к самой фигуре диавола как вымыслу и мифу. Между тем, существование диавола является аксиомой и для Ветхого Завета, и для Нового, и для христианской Церкви. Сама смерть Иисуса на кресте и Его Воскресение будут истолкованы прежде всего как окончательная победа над диаволом. Первой же Его победой над ним является преодоление трех искушений.
Опыт, пережитый Иисусом в пустыне и изложенный тремя евангелистами, лежит за пределами историзма, рационализма и даже психологизма. Вот почему это повествование так трудно уместить в рамки поиска «исторического Иисуса». Русский философ С. Н. Трубецкой пишет:
Едва ли можно найти представление, более претящее современному миросозерцанию, чем представление о сатане или о царстве сатаны. Отсюда еще не следует, однако, чтобы научное или философское исследование об учении Христа могло обходить это представление, которому в жизни Христа соответствовал реальный нравственный опыт. Евангелия сообщают нам, что в начале своего служения, непосредственно после крещения, Иисус удалился в пустыню, где пребывал сорок дней в молитве и посте и был искушаем сатаною. Только близорукая критика может признавать невероятным этот рассказ евангельский, подтверждаемый столькими аналогиями, почерпнутыми из религиозной жизни множества подвижников самых различных времен и народов[100].
Рассуждая о природе опыта, описанного евангелистами, философ подчеркивает:
94
Иероним Стридонский. Апология против книг Руфина 2, 18 (PL 23, 441). Рус. пер.: Библейские комментарии отцов Церкви. Ветхий Завет. Т. 14. С. 232.
95
ФеодоритКирский. Толкование на пророка Захарию (PG 81, 1892). Рус. пер.: Библейские комментарии отцов Церкви. Ветхий Завет. Т. 14. С. 233.
96
Jeremias J. The New Testament Theology. P. 70–71.
97
Sanders E. P. The Historical Figure of Jesus. P. 117.
98
Еврейский термин, обозначающий изучение или толкование Торы (закона Моисеева); в более широком смысле – раздел устного предания, рассказ на библейские темы.
99
Casey M. Jesus of Nazareth. P 177.
100
Трубецкой С. Н. Учение о Логосе в его истории. С. 439.