Страница 16 из 44
Ну а когда наступило обеденное время, то тут и сам Аристотель Дмитриевич почувствовал, что вся его злость на Сократа за своё использование по такому, низкой квалификации назначению в виде посыльного, имела под собой только временные основания. И как им вдруг выясняется, то в этих действиях Сократа по отношению к нему имелась своя мудрость – он пропотел и теперь себя чувствовал несравненно лучше, чем утром. И у него даже появился аппетит. О чём он и сообщил в ответ на замечание Сократа о его неважном виде, тем самым аргументируя против этого замечания Сократа.
Ну а если Сократ будет так настаивать на этом, совершенно не понимаемом Аристотелем утверждении, – ты неважно выглядишь, – то Аристотель готов придирчиво к самому Сократу рассмотреть этот вопрос. Где для начала неплохо было бы разобраться, что всё это «неважно выглядит» значит, какая подоплёка разумений под этим словосочетанием скрывается. И как Аристотелю Дмитриевичу с высоты его философского образа мыслей и разумения, подкреплённого знаниями из книг и интернета, а также образовательной программой из университета, в котором он не только просиживал штаны, но и бывало, что и ходил на лекции, рассудительно понимается, то лучше неважно выглядеть, чем важно.
– Важность взгляда на себя и этот соотносимый в твой адрес, характеризующий тебя параметр, заключает в себе свою определённую этой установкой зацикленность на себе. И если хотите знать, то человек находящийся в таких ограниченных параметрах себя, не имеет возможность манёвра в своих чувствах и вынужден следовать зафиксированной этой важностью дорогой. – Вот так рассудит Аристотель насчёт всей этой важности в себе. А на неважность у него более оптимистический взгляд. – А твоя неважность это всего лишь физическое проявление временного налёта твоего неблагоразумия, на которое ты от полноты своей души сподобился в своё свободное время. И сторонние люди, среди которых могут быть и эти важные люди, видя эту твою неважность вида в себе, вряд ли почувствуют к тебе отторжение. А они скорее посочувствуют тебе и создадут условия для твоего выздоровления.
Программист же опять не понял, почему он в очередной раз в первую очередь обратил своё внимание в сторону этой парочки людей, с противоположными и провокационными взглядами друг на друга, и перевёл свой взгляд дальше по залу и начал, в общем, обозревать происходящее там.
А за то время, которое прошло с того момента, когда программист вот также находился у окна и вёл своё наблюдение за этим полем жизни людей умственного немного труда, и до сейчас, там, на этом полигоне коммуникационной жизни всех этих людей, всё своё рабочее время проводящих в переговорах и за цифрами, по большому счёту и внешне, значимых изменений и не произошло. Что говорит о стабильности на рынках движения ценных бумаг, а это в свою очередь не заставляет бенефициаров всего этого ценного на бумаги дела, вносить свои корректировочные изменения в свою денежную политику, которая отчасти представлена здесь, и как следствие, в этом корректирующим биржевые индексы и доходность бумаг сообществом.
Ну а если кого-то, в один момент под зад выдавили отсюда по причине его малой изворотливости и нерасторопности в деле принесения дохода нанявшим его людям, то его уже на следующий день все забыли, так что можно сказать, что его и не было здесь никогда. В общем, здесь, как и везде, текла своя деловая жизнь по своему разумению, по обстоятельствам и сосредоточенности на своём деле всех этих, столь занятых людей.
И даже непонятно, почему программист так разнервничался и разволновался, глядя на всю эту обыденность и не изменчивость, когда чуть ли не ежедневно был свидетелем всего того, что в этих стенах происходит. Хотя если принять в расчёт его ожидания от запуска своего нового проекта, о котором никто пока что ничего и никак не знает, то тогда его отчасти можно понять. Так что пока не выяснилось, в чём заключается и что он ожидает от своего нового проекта, лучше не делать раньше времени выводы и подождать, что будет дальше.
А дальше между тем волнение и нервность в поведении программиста нарастает, и он уже не может устоять на месте, и начинает бегать от окна к мониторам на столе и обратно. Но всё это не приносит никакого успокоения в него и выводит на его лицо растерянность и непонимание. Что в итоге приводит его к тому, что он утыкается лбом в жалюзи на окне и прямо в окно бормочет. – Ничего не пойму. Где она? – Далее наступает небольшая пауза, после чего он добавляет: «Сам виноват, раз отказался от программы последовательного внедрения, а решил действовать посредством шоковой терапии», и опять замирает, пытаясь отбиться от нарастающего вала вопросов.
Но таким образом ответа на свои вопросы не найдёшь, что вполне понимает и программист, и он отрывается от окна, вновь подходит к столу, и начинает по передающим на экраны мониторов компьютеров картинкам с камер наблюдения, установленным на экспериментальном объекте, соображать, где он может сейчас находиться. Из чего можно сделать предварительное заключение, что с первых шагов этого эксперимента, испытуемый объект повёл себя не как было задумано программистом, и свернул не на ту логическую дорожку, прописанную программой и заложенной в её интеллект программистом. А вот куда направил свой ход искусственный интеллект испытуемой программистом модели, сейчас и притом немедленно, необходимо было выяснить ему.
Ну а с чем связана эта необходимость спешно отыскать эту модель с искусственным интеллектом, то это может быть не ясно лишь тому, у кого в голове заложен искусственный интеллект, а не как от природы, человеческий рассудок. Ведь человеческая логика такова, что она хоть подчас и непредсказуема, и заводит человека в сложные, а подчас и тупиковые отношения с действительностью, тем не менее, у человека для выхода из этих сложных ситуаций, в которые он себя подчас сам и загнал, всегда наготове есть чувство юмора, которое его всегда спасает и не даёт ему слишком далеко зайти в своём уныние, а вот кибернетический человек с искусственным интеллектом, ничего такого в себе не имеет, и его действительность прописана в заложенных в него схемах, где каждой соответствует свой алгоритм действий.
И если искусственный интеллект на своём пути наталкивается на нечто такое, что не укладывается ни в одну из имеющихся у него схем ответного поведения, то у него от такого своего недоразумения, вполне есть вероятность того, что перегорят микросхемы в лучшем случае. А в худшем …То этого и сам разработчик этого искусственного интеллекта, программист, не знает. И тогда немедленно в головах людей всё это узнавших, рождается тревожащий их всех вопрос: а не охренел ли вообще этот программист, выпуская в люди на испытание на них, такую непредсказуемую и однозначно опасную экспериментальную модель с искусственным интеллектом?
Ну а как только все так затревожились на свой собственный счёт, то тут же выяснилось, что среди людей прогрессивно мыслящих, – а только таких и интересуют вопросы искусственного интеллекта и роботизированного будущего, – всегда есть прослойка людей, скажем так, консервативно мыслящих и своими мыслями тормозящих научно-технический прогресс. И эти люди, как только открыли для себя эту страницу книги и узнали, что так быть может, то невольно посмотрели по сторонам, в оглядке этой искусственной опасности, которая не просто бесконтрольно была выпущена программистом в люди (а вдруг её на чём-нибудь или на ком-нибудь замкнёт, и как тогда её остановить?), а ещё к тому же им потерялась, то тут же начали нервно вопрошать:
– Тут от модели с самым обычным, природным умом, не знаешь, как отделаться, а тут такое дело. Ну а если ты попадёшься на крючок к этой модели с этим, как его там…А! Искусственным интеллектом, который явно рассчитан на собственную самоокупаемость и значит, расчётлив без меры, с чем она, эта модель, и подходит ко всякому делу. То, что спрашивается, нам, самым обычным людям, делать, когда эта расчётливая модель встанет на нашем пути?
И при виде всех этих, так тревожно вопрошающих людей, на которых и сам без волнения не посмотришь, понимаешь, к чему в итоге склоняются их мысли, – этот программист, по их разумению, первый враг мужского населения планеты, раз создал на их голову такую ходящую бомбу замедленного действия: она их вначале разденет до нитки, а затем взорвёт им мозг, поставив перед фактом своей ничтожности.