Страница 2 из 6
***
Белый, длинный, узкий коридор. Тусклые бабульки с отсутствующим видом. Всклоченные мужчины с безумными взглядами. Старые халаты. Стоптанные тапки, бьющие по пяткам. Доктора. Медсестры в белых халатах.
Он везет Ее в коляске, а Она смотрит прямо перед собой и говорит:
– Смерти нет. Есть только рождение. Мы умираем, чтобы родиться. И всегда – боль. Мы рождаемся и умираем с болью. Боль – новый этап жизни. Переход. Черта. Дверь. Мы открываем эти двери своей болью. Ведь если бы не было боли, не было бы ничего нового. Не было бы жизни. Но что такое боль? Боль может быть такой, когда не больно. Порог чувствительности. Я не чувствую боли. Никогда не чувствовала. Но всегда знала, когда больно.
Он завозит Ее в палату, укладывает в постель, укрывает одеялом.
– Весь мир состоит из цветов. Нет ни черного, ни белого. Есть только оттенки. Просто для них придумано одно слово – так легче. Наш мир – акварель. Вся наша жизнь состоит из цветов. Из оттенков цвета. Смешайте две краски – и получите новую. Жизнь начинается с белого листа. Каждая новая жизнь – с нового белого листа. И новой коробки акварели. Какие краски нам достаются при рождении? Те, которые мы сами себе выбираем.
Он выключил свет.
– Спокойной ночи, Изабель. Мне очень интересно все, что вы говорите, но мы поговорим завтра. И послезавтра. Мы будем говорить с вами столько, сколько вам будет нужно. Но сейчас вашему организму нужно отдохнуть. Вы – художник. Я – врач. Я верю вам. А вы поверьте мне.
– Хорошо.
В темноте прозвучали шаги. Хлопнула дверь. Она привстала на постели и приглушенно крикнула в тишину:
– А как вас зовут?..
*** *** ***
3.
Молоденькая медсестра Кити, работающая в «Клинике нервных расстройств доктора Вайса» хорошо запомнила этот день, когда в ее смену поступила девушка, решившая покончить с собой, приняв впервые достаточно большую дозу наркотиков. Ее еле откачали.
Кити – подпольная кличка – Мисс Кис – Кис, которой ее наградил мужской персонал больницы. Или просто Киска, как ее звали пациенты, не слишком ушедшие в себя. Или те пациенты, которые хотели избавиться от сексуальной зависимости. Впрочем, Кити прекрасно знала о кличках и относилась к этому с легкой улыбкой на лице. Жалко, что ли?
С этого самого дня судьба Кити переменилась. Она поняла, что любой человек, в той или иной мере, страдает нервными расстройствами. Просто одни в этом признаются. Другие скрывают, порой даже от самих себя. Некоторые смакуют свое состояние. И если им не помочь, это может привести и к психическим расстройствам. А это уже – диагноз. И с тех пор, как Кити поняла, что нервные расстройства – это, в общем-то, не страшно и, конечно, излечимо в большинстве случаев, жить ей стало гораздо проще. И веселее. Для девушки из маленькой деревеньки жизнь засияла яркими красками. Кити стала внимательно присматриваться к пациентам. Какой из них подойдет ей для семейной жизни? Кити мечтала о муже и детях. И чем больше будет детей, тем лучше. Трое – обязательно. И пусть муж будет звать ее Киской. Жалко, что ли? Напротив, очень даже мило.
***
Медсестры хлопочут над кроватью, подтыкают одеяло. Склоняются над кроватью. Огромные лица, огромные красные губы, и они наперебой говорят:
– Мадемуазель, вы сегодня ничего не ели.
– Хотите бульона, мадемуазель?
– Может, мадемуазель поспит?
– Мадемуазель Изабель, вы слышите?
– Звезды – это цветы. А цветы – люди. Все люди – цветы. А цветы всегда рождаются вновь.
*** *** ***
4
… Черный день. И даже алые розы сегодня – не кровь. Они черные. Нас, людей, как будто кто-то вырезал вчера из ночи, а сегодня бросил: бесформенно, ненужно, забыто, поэтому нас нет, только намеки на нас. Анжелики нет больше всего. Ее нет. Есть теперь только имя, звук, чьи-то воспоминания. А еще есть Георг.
Сегодня все прибывают в непостижимом состоянии. А как можно постичь смерть? Все примеривают состояние Анжелики на себя, как платье. Платье тесное, трещит по бокам и падает к ногам лоскутами.
У Анжелики красный гроб. Она любила в жизни все яркое, поэтому и ее гроб обили красной материей. Такая глупость…
Черно-белая картинка. Только он и она – цветные. Они смотрят друг на друга, и он ей улыбается. Она улыбается в ответ. Начинает тихо смеяться, прикрывая рот ладонью. Люди начинают оборачиваться и тоже, в эти моменты, становятся цветными. Она начинает смеяться. Громко. Еще громче. Плакать. Все смотрят на нее. Картинка стала цветной. Он подходит к ней и ставит пощечину. Говорит толпе:
– Извините, у нее истерика. Я ее уведу.
Он берет ее под руку и уводит за ворота кладбища. Картинка снова становится черно-белой.
*** *** ***
5
Тихая музыка. Люди медленно ходят по залам. Выставка черно-белых рисунков. У одного из рисунков стоит Николь.
Глубокий, с хрипоцой, голос:
– Красиво, не правда ли?
Николь оборачивается. Видит его. Смотрит на его руки. В руках он держит бокал с шампанским. Он смотрит на нее. Взгляды. Внимательные. Серьезные. И тут он улыбается.
– Красиво, не правда ли?
– Вы и в самом деле так думаете?
– Это ваша работа?
– Почему вы так решили?
– Потому что вы так на нее смотрите. Не оцениваете, не придираетесь, не высматриваете какой-то скрытый смысл. Просто смотрите. Потому что знаете ее. Чувствуете.
– Вы художник?
– Почему вы так решили?
– Потому что вы так же должны смотреть на свои работы. Поэтому вы знаете такой взгляд.
– Меня зовут Георг.
Георгин? Синий Георгин. Никогда не видела синих георгинов. Но ведь они есть, есть синие георгины.
Подбегает Анжелика, веселая, раскрасневшаяся. Смотрит на Георга, не сводит с него взгляда, лишь изредка отвлекаясь. Георг тоже смотрит на Анжелику, изредка смотрит на Николь и улыбается ей. Анжелика хватает Николь за руку.
– О чем это вы тут разговариваете без меня? Нико, кто это?
– Это Георг. А это моя подруга Анжелика.
– Очень приятно, Георг.
– Мне тоже.
– Увлекаетесь рисунком?
– Да.
– Рисуете?
– Нет, что вы!
– А чем же вы занимаетесь?