Полночная злодейка

— Жером, вы уже слышали новость?

Пуанти обернулся к Полу Шарлонису, тут же около него очутился ещё один, с нарочитым интересом подслушивая беседу. Жаркий спор в зале начал утихать.

— Новость? — Пуанти отрицательно мотнул головой. — Нет.

— Из тюрьмы совершился побег.

Пуанти вдруг покрылся холодом.

Понимая, что все присутствующие смотрят в сторону их стола, он переспросил:

— Побег?

— Да. Мне подумалось, что вы должны знать об этом. Капитанша Уитос на свободе.

Поднявшись, Пуанти воскликнул:

— Что вы говорите? Капитанша Уитос прячется в Аргосе?

— Да! Это случилось где-то час назад! В коридоре около камеры капитанши Уитос началась пальба. В тюремы все засуетились. Когда стража из других отсеков прибежала, двое людей были мертвы.

— Кто?

— Двое стражей. Никто не знает, что случилось. Видимо, некий злоумышленник проник в тюрьму, направил на стражу пистолет и вынудил их отпереть камеру капитанши. Потом Уитос со своим спасителем пошли к чёрному входу, придерживая стражей под прицелом. Им навстречу вдруг вышли стражники другого отсека. Началась стрельба, а когда дым рассосался, преступники исчезли! Поговаривают, пролилось много крови. Не исключено, что Уитос со своим поддельником тоже получили ранения.

В кофейне стало тихо. Пуанти был не в силах сдерживать свою злость и кинулся к двери.

— Жером, погодите! Мой экипаж поблизости. Я могу подвезти.

Игноря предложение юного торговца, Пуанти пробрался через толпу и выбежал на улицу.

Пылая злобой, Пуанти раскрыл главную дверь своего городского особняка. Не переживая о том, что не запер дверь за собой, Жером взбежал на верхний этаж. Сердце его было готово выпрыгнуть наружу. Мизерное расстояние от кофейни Дорэса до его особняка показалось Пуанти некончаемым. Мрачные мысли роились в его голове. Стражники мертвы! Дурачьё! Дибилы! Тупоголовые! Пуанти не сомневался, что те двое — его товарищи, иначе Уитос и её поддельник не сумели бы спрятаться! Двое убиты…когда, как он рассчитал, должны были умереть трое. Сейчас его не это тревожило. С усиливающейся тревогой, держа дыхание, Пуанти шёл по мрачному холлу. Жером старался угомонить себя мыслью, что в скором времени его беспокойство кончится. Ещё пару шагов, и он распахнёт комнату дочери, где она спит в своей кровати. Он разбудит Габриэль, как и планировал. Он сообщит ей новость, которая будет отличаться от той, что должен был сказать по плану. Он не будет утешать дочь из-за гибели похитительницы, Жером увезёт любимую дочурку туда, где эта чёртова капитанша никогда её не разыщет. Они уедут из Аргоса и больше никогда не возвратятся! Перед дверью в комнату дочери Пуанти замер. Его злоба улетучилась, оставив в душе лишь страх, когда мужчина не торопливо, дёргавшейся рукой повернул дверную ручку и приоткрыл дверь. Висевший в холле фонарь отсветом проник в спальню, и у Жерома свело дыхание.

≪Нет…нет…нет…нет≫!

Он не поверил своему зрению, видя, что кровать дочери нерастелена и пуста! Габриэль не было в спальне! Его дочь пропала! Жерома пронзила настолько сильная боль, что мужчина осел на край кровати. Габриэль… Габриэль…

Боль его стала сильнее, заполоняя его полностью. Жером знал, на сей раз Габриэль не выкрали. Габриэль ушла от отца.

Ночь. Едва заметный отсвет фонаря. Жизнь ночного борделя не слышалась в этой дальней спальне. Тишину нарушало только прерывистое дыхание Рей. На стуле около её постели в молчании сидела Габриэль. Снова она посмотрела на повязку, закрывавшую грудь пиратки с плечом и тяжко вздохнула. Повязка насквозь пропиталась кровью, но Габриэль почти не утешало то, что с того момента, как врач Тореус ушёл, кровавое пятно не становилось больше.

≪Капитанша Уитос потеряла много крови≫.

Девушка поёжилась и поднялась на коленки у изголовья койки. Клара и Петроний возвратились в скором времени после того, как ушёл врач Тореус, и принесли лекарство, которое Габриэль должна давать Рей, если её начнёт лихорадить. Потом они ушли, чтобы на них не пали любые подозрения. Габриэль соображала, что Клара пережила мощный стресс. Она бы могла побыть у постели Рей, но пренебрегла свои эмоции ради желания Рей.

Габриэль также было понятно, что Петроний Делос готов принести себя в жертву ради Клары и будет около неё, не глядя ни на что.

Влюблённая женщина… Девушка шмыгнула носом, припоминая восхищение тех ночей, которые она провела в руках Рей на её корабле.

Воспоминания нахлынули на неё с рвущей душу ясностью. А сейчас сильные руки Рей безжизненно лежали вдоль туловища, и некого обвинять, лишь себя. Габриэль являлась боязливой, очень слабенькой, чтобы совершить шаг, предупреждающий губернатора Аргоса об угрозе, которая исходила от её папы! Жизнь Рей стоит на карте, а Габриэль слукавила, решив, что отыскала лучший выход из ситуации, такой, который сумеет уберечь её любовь к двум непримиримым противникам. Как же горько Габриэль ошиблась! Два красивых человека, Клара и Петроний, подвергли себя смертоносной угрозе из-за её слабости, а жизнь Рей висит теперь на ниточке. Смотря на безжизненное лицо Рей, Габриэль перебирала в голове эмоции, которые пережили они за то время, что были знакомы — злость, ненависть, неуверенность, а потом…любовь. Габриэль припомнился золотистый блеск, сияющий в глазах пиратки, когда они лежали, плотно прижимаясь друг к другу, и та радость, которую им дано было судьбой пережить вместе.

Габриэль вспомнила каждую мелкую подробность их знакомства и опять почувствовала силу, которую давала им любовь, ставшая для обеих не только физической близостью, но и единым слиянием двух душ. По лицу потекли слёзы. Габриэль положила голову около подушки Рей и погладила костяшкой пальцев ей скулу.

Габриэль не знала, слышит ли её Рей, но ощущала надобность сказать ей о своих эмоциях.

— Рей… — голос девушки прерывался. — Моя дорогая, прости меня. Я такая дурочка. Я потеряла много времени, презирая тебя. Я себя убедила, что ты — кровожадная пиратка и убийца, такая, как о тебе рассказывали, не глядя на то, что всё внутри меня этому противилось. Я была растеряна, когда во мне зародились иные чувства. И даже лежа в одной постели с тобой, когда мы разделяли с тобой любовное счастье, когда дни с ночами заполонялись раздумьями о тебе и я была не в состоянии размышлять о своём прошлом, настоящем и будущем без тебя, я не сумела принять эту правду. — Девушка тяжко вздохнула. — Теперь я её приняла, Рей. Я тебя люблю. Я не забыла те эмоции, которые тебе удалось во мне разбудить, страхи, стоило мне проснуться и в первый раз увидеть тебя, когда ты наклонилась ко мне в монастырской школе. Мне это чудилось сном и явилась женщина, которую мне судьбой предзнаменовано полюбить, но для этого нужно пройти длинный и сложный путь, который требует много мужества, что имеется у меня. — Замолкнув, девушка снова продолжила говорить: — Я предала нашу любовь, Рей. Теперь мне это ясно. Это случилось тогда, когда шлюпка губернатора города доплыла до твоего горящего корабля и тебе пришлось отпустить меня, дав возможность самой принимать решение. Я разрешила нам расстаться, словно это не мы обнимали друг друга. Мне жаль, что так вышло, всем сердцем жаль. — Габриэль замолкла, опять слёзы потекли по лицу. Она нежно поцеловала Рей в щеку. — Сумеешь ли ты меня простить, дорогая? — Тон голоса Габриэль сорвался, девушка с трудом продолжала: — Прости меня, прошу, ведь я тебя люблю и…никогда не сумею простить саму себя.

Ей не ответили. Габриэль не могла больше удерживать в себе слёзы и они закапали по её щекам. Девушка погрузилась в отчаяние и пропустила то мгновение, когда скула Рей оживилась под костяшками пальцев девушки и пиратка издала чуть слышный звук. Сердце её сильно билось, стоило голове не торопливо повернуться к Габриэль, а векам приоткрыться, сияя знакомым золотым блеском. Габриэль увидела, что губы пиратки едва шевелятся.

— Рей!

Габриэль почувствовала то напряжение, с каким та хотела что-то ей сообщить, и беспокойство Габриэль усилилось.