Полночная злодейка

Потому что Рей любит Габриэль. О Господи, это печальная правда! Габриэль знала, что так оно и есть! Сможет ли Габриэль отправиться к губернатору города и уничтожить своего папу, когда всё, что тот творит, — лишь из-за любви к ней? Габриэль не должна приносить его в жертву, но обязана выторговать жизнь Рей, либо не имеет значения, что они сделали, — Габриэль любит их двоих. Что Габриэль может сделать? Куда ей идти? Никуда. Хотя, можно…

Девушка приняла решение, стёрла со скулы слёзы и смело двинулась к двери.

Мария с тяжким дыханием ступила на ступени особняка Марселы и тихонько открыла дверь.

Переступив порог особняка, служанка попыталась унять дыхание. Преданной Марии не хотелось, чтобы Марсела увидела её недомогание. Она убрала за спину упавший седой локон и выпрямила спину, потом на миг замерла перед дверью комнаты хозяйки. В особняке было тихо. Мария обрадовалась, что Марсела наконец-то угомонилась. Ей вспомнилась Габриэль Дибос и служанка искренне ей посочувствовала. Симпатичная особа вовсе не похожа на ту высокомерную девицу, какой Мария её себе представляла. Во взоре Габриэль читался страх, когда она узнала о дьявольских преступлениях Жерома Пуанти, и Мария уверовалась, что Габриэль ей поверила.

В глотке Марии встал ком, стоило вспомнить слова молодой Габриэль.

≪Прошу…скажите Марселе, что я сожалею≫.

Марсела обрадуется, когда узнает, что Габриэль отнеслась к её предупреждению внимательно и благодаря этому Жером Пуанти не сможет сгубить дочку и без наказания уничтожить невиновную женщину. Дай Господь, чтобы такое событие помогло Марселе простить саму себя и дать ей силы жить дальше. Мария приоткрыла дверь комнаты хозяйки, пытаясь не нарушить тишину. В спальне едва горел свет. Врач Тореус стоял за постелью в молчании и задумчивости.

Мария приблизилась к доктору и лишь тогда увидела слёзы на его лице. Слёзы… У служанки свело дыхание. Великолепное лицо Марселы выглядело спокойным. Она не шевелилась и не дышала! Мария застонала из самой глубины своей души.

— Марсела! Моя милая Марсела!

Мария упала на колени и взяла Марселу за руку, коснулась её ртом — рука уже похолодела. Мария едва слышала то, что сказал врач Тореус.

— Я не сумел её спасти, Мария. Её кровотечение возобновилось… Мне не хотелось, чтобы она покинула нас…

≪Мне не хотелось, чтобы она покинула нас≫.

— Мария, она улыбалась… Когда пришли ангелы за её душой, она улыбалась.

Её улыбка, а затем слёзы… Мария плакала, долго, долго плакала.

В борделе было многолюдно. В коридоре за дверью беспрестанно слышались голоса мужчин, смех женщин и топот ног. Кларе хотелось убежать, спрятаться, отыскать местечко, где она может укрыться и унять ураган, бушующий в её сердце. Клара приблизилась к кувшину с водой, намочила полотенце и, смежив веки, накинула его себе на лицо. Клара Буш… беспомощная и в одиночестве. Женщина не думала, что когда-либо ей ещё станет настолько тяжко. Клара уверовала, что после гибели мамы и дальнейших испытаний она сумеет перенести какие бы то ни было удары судьбы. Теперь было понятно, что это не так: Клара не в состоянии пережить потери Берты и Рей. Но одна мысль промелькнула в голове. Клара себе льстит! Рей потеряна для неё? Да Рей ни разу и не принадлежала Кларе на самом деле и не любила её, как Клара фантазировала в своих мечтаниях. И никогда пиратка её не полюбит, потому что её сердце уже принадлежит другой.

Рей чётко дала Кларе это осознать. Мечта её разрушилась и боль была столь сильна, что некое время после того, как возвратилась из тюрьмы Клара, в молчании лежала на постели, закрывшись у себя в спальне, не в силах противиться ей. В дверь постучали, отрывая куртизанку от тяжких раздумий. Клара перекатилась через бок на стук.

— Кто там?

— Мадам Люсиль просит вас заглянуть к ней в кабинет.

— Сообщи мадам Люсиль, что мне…мне не хорошо.

— Мадам Люсиль просила вам сообщить, что будет вас ожидать.

Клара смежила веки. Она знала хозяйку. Если она не явится, то та сама к ней заявится. Клара тяжко вздохнула.

— Ладно.

Она подождала, пока шаги отдалятся от двери, встала и вышла. Она прошла по знакомому коридору в том же зелёном наряде, в котором наведалась в тюрьму и внезапно почувствовала себя никому не нужной, выкинутой за ненадобностью куртизанкой.

Такая мысль болью отозвалась в сердце Клары, и женщина постучала в дверь кабинета хозяйки.

Та ответила и Клара зашла в помещение и замерла на пороге.

— Закрой дверь плотнее, Клара.

Клара выполнила просьбу хозяйки.

— Как тебе видно, к тебе пришла гостья. Я думаю, вас нужно оставить наедине.

— Нет.

— Я выйду, чтобы вы вдвоём могли поговорить о своих делах.

Мадам Люсиль проскользнула мимо Клары. За грузной фигурой хозяйки закрылась дверь, но взор Клары так и был прикован к миловидной особе, которая стояла позади стола мадам Люсиль.

От щелчка закрывшейся двери Клара вдруг раскрепостилась и спросила:

— Что вам тут надобно?

— Выходит, вам известно, кто я.

Габриэль Дибос замолкла. Девушка облачилась в строгий чёрный наряд, подчёркивающий лишь её белую кожу и заметно контрастировал с вульгарным платьем Клары.

— Видимо, только я не знаю запутанный клубок отношений, в которые меня впутали. Сознаюсь, я даже не подозревала о том, что вы есть, до того момента, когда…

— Это важно? — перебила девушку Клара.

— Видно, что уже нет.

Габриэль приблизилась к куртизанке. Мучаясь от изучающего взора, Клара также пыталась разглядеть соперницу. Кларе стало больно от того, что юная особа слишком хорошенькая, нежели она себе представляла. Светлые очи Габриэль излучали искренность и наивность, что контрастировало с решительностью, которая была написана на её мордашке.

Габриэль Дибос опять заговорила:

— Вы красивая.

— Своей красотой я обязана маме, моей заслуги тут нет. Это награда природы, которую я использовала по назначению.

Габриэль засмущалась.

— Простите. Видимо, я вас обидела. — Она выдохнула. — Я только что находилась в тюрьме.

Клара промолчала.

— Вы там тоже находились.

Клара продолжала молчать.

Габриэль выдержала паузу:

— Вы виделись с Рей.

Клара вскинула подбородок:

— Да.

Лицо Габриэль исказилось мукой:

— Мне… Я нуждаюсь в вашей помощи. Я говорила с Бертой. Она сообщила…

— Это являлось предлогом, чтобы меня пустили к ней.

— А Берта?

— Берта — моя сестра.

Габриэль застыла. Девушка опёрлась рукой о краешек стола, тонкими пальцами она нервозно сжала его край.

Путаясь, Габриэль вымолвила:

— Я решила… Я решила, что Рей любит вас. Я думала, она…мы…

Габриэль не утаивала радость на своём лице, которая тут же смешалась с ужасом, отчего её выражение стало решительнее.

— Мы обязаны её спасти, Клара. Жизнь Рей в опасности.

— Что вы имеете в виду? Откуда вам такое известно?

Габриэль издала вздох:

— Знаю…

— Кто вам сообщил об этом?

— Подруга.

— Зачем вы явились ко мне? Могли бы пойти прямиком к губернатору города!

— Потому что…

— Почему же?

— Потому что господин, намеревающийся убить её, — мой папа.

Клара ещё сильнее побледнела.

— Когда это произойдёт?

— В скором времени.

— Насколько скоро?

— Мне не известно.

Габриэль поднесла ладонь к глазам, потому что облик Рей вживую предстал перед её взором.

— Габриэль…

До руки Габриэль дотронулись.

Холодный взор Клары растворился, и куртизанка мягко шепнула:

— Расскажите мне всё с начала.

Габриэль немного помолчала, потом заговорила.

Часы на столе пробили час. Звук эхом разошёлся по библиотеке. Петроний Делос вскинул голову и посмотрел на часы. Он подумал, что не бывает никчёмнее дела, нежели ежедневно проверять время, когда часы бьют.

Но он будет сидеть за столом, пока не доделает работу, которую притащил из конторы домой, чтобы заполнить бессонную ночь. Перед ним на столе лежал чистый бумажный лист. Петронию подумалось, что жизнь, которая кажется насыщенной и разнообразной — активная адвокатская практика, высокое аргосовское положение в обществе, светская жизнь, всегда требующая его участия, — вдруг охладилась, стала сухой и скучноватой. Причина ясна: нет Клары. Петроний встал и, отойдя от стола, подошёл к окну, которое выходило на маленький сад. Белоснежная рубаха, надетая поверх отлично сшитых штанов, была расстёгнута на груди из-за вечерней жары.