Страница 61 из 62
«Я не умел, я только пробовал. С кем-то получалось, а с кем-то не выходило».
«Значит, теперь нужно, чтобы вышло. Другого спасения я не вижу. Следующая подобная расщелина появится не скоро. Главное — выжить в этой, сегодняшней. Дальше мы натаскаем привратницу…»
Звуки утонули в ватном полумраке. Я изо всех сил прижалась к Урагану. Риг зарычал, напрягся до каменных мускулов, схватился за что-то и оттолкнулся…
Полет к спасению длился очень недолго. Мы чуть продвинулись вверх и опять рухнули. Ураган смачно и витиевато выругался. Я лишь сжалась и прикрыла глаза.
«Захар, мальчик мой, прощай, маленький! Ты знаешь, как мама тебя любит. Уверена, что о тебе позаботятся. Теперь в лельхаях Рига я не сомневаюсь. Я буду всегда о тебе думать…»
И даже не знаю, как это получилось, но я услышала голос Захара. Он будто звучал прямо в моей голове.
«Мама, подумай, пожалуйста, о папе! Знаю, что он тебя очень обидел. Знаю, что между вами все закончилось. Но попытайся вспомнить что-то хорошее… Мама, пожалуйста, не оставляй меня!»
У меня в груди болезненно защемило… Черт, да что же это за напасть?
Риг, чернота и жадная пасть расщелины, которая затягивала нас в сети смерти. Теперь я откуда-то это знала, чувствовала — если пролетим до самого края бездны, обратно нам уже никогда не вернуться. Мы окажемся там, где не выжить. Ни человеку, ни лельхаю, ни ттаху.
«Лена! Давай! У тебя все получится!» — теперь я будто слышала призыв Лилдрена. Ему поддакивал нервный Рэйдлог.
«Привратница, ты все умеешь! Пробуй!»
Ладно… У нас было много хорошего. Когда-то, в далеком земном прошлом… Том, которое уже не вернуть, но оно все равно останется с нами. Даже не в памяти, а где-то под сердцем… Порой защемит, заболит и заноет, как старая рана бывалого солдата…
***
Высокие, стройные как стрелы сосны, чудесный запах прогретой хвои, над головой ясное синее небо, вокруг деревья и дачные домики. Мы отдыхали в одном с мамой и тетей. Тогда обе еще были живы.
Жизнь ощущалась как-то иначе. Словно она — бескрайнее море, теплое, ласковое и прекрасное. И нет на свете ни болезней, ни потерь, ни смертей, ни смертельных разочарований.
Я снимаю оранжевый капюшон — только что вернулась с утренней пробежки. Свежесть еще витает в воздухе, но лето уже прогревает атмосферу.
Хр-р-р… ш-ш-ш… Хрустит неподалеку хвоя. Я оборачиваюсь и улыбаюсь.
Дима, с ног до головы в машинном масле, как трубочист иной, вот уж ей-богу! Смешной юношеский белокурый ершик превратился в маленькое птичье гнездо.
Он прислоняет велосипед к дереву, подходит и кладет в руку брелочек с черным мышонком на белом фоне… Ведь не забыл, что так меня прозвал папа… Суетливо копошится в рюкзаке за спиной — красно-бордовом, с нашитыми джинсовыми заплатками. Торжественно вручает охапку васильков. Где только набрал, вокруг-то один лес!
Я любуюсь его смущенной улыбкой, и нас накрывает трепетное молчание. Когда каждое слово становится лишним. Дима осторожно берет меня за руку. Боже, как приятно! Торопился, стремился, не мог даже суток без меня выдержать…
Сладко, непривычно сосет под ложечкой, откуда-то сверху чирикает птица. И чудится мне, она кричит цифры… Два, три, четыре, десять, двенадцать… Мы ведь ровно столько с Димой и прожили. Неужто тогда звучало предзнаменование?
Я вздрагиваю от охватившего холода… Риг крепко прижимает и согревает. Но дышать резко становится трудно. Все, финиш, мы почти долетели…
«Мамочка! Ну где же ты, мамочка!» — ввинчивается в мозг звонкая реплика.
Я вздрагиваю и возвращаюсь в воспоминания…
…Ночь холодом накрывает тело. Металась и одеяло на пол сбросила. Плакала и звала во сне маму. Она уже никогда ко мне не вернется. Не погладит по волосам теплой ладонью, не попытается посадить «на ручки». Ну какие ручки в моем-то возрасте!
Она больше не подложит нам в тумбочку деньги, словно случайно забыла, пока гостила. И не обрадуется, увидев меня в офисе. Не потянет к своему рабочему столу, не нальет терпкого чая с бергамотом…
Слезы льются по лицу градом. Я дергаюсь, просыпаюсь и плачу безостановочно. И прижимаюсь к теплому плечу Димы. Он что-то говорит, утешает, гладит. Я успокаиваюсь и засыпаю… Потому, что чувствую себя в безопасности… Я больше не одна — у меня есть мужчина, а скоро появится маленький сынишка. Я почему-то знаю, что будет мальчик, хотя для определения пола еще очень рано…
Воздух в бездне резко закончился, и голова предательски закружилась. Риг прижал меня крепче уже некуда, схватился за что-то невидимое во мраке и оттолкнулся в последнем порыве. И словно по мановению волшебной палочки в тело вонзился мощный поток энергии. Он напоминал струю оранжевой жидкости, с кусками магии, похожими на пуговицы.
…Я задыхаюсь, а энергия вливается. Все вокруг и в душе смешивается. Дима, Риг, мое прошлое и будущее. Я будто получаю мощь от каждого из мужчин, и чудится — каждый меня любит по-своему. Просто Дима не сумел вовремя разобраться. Отодвинуть подальше житейские трудности, понять — что для него важнее и сберечь его, не утратив счастья и родственной близости. Но он все еще желает мне хорошего. И это чувство помогает выжить. Риг тоже очень хочет меня выручить. В отличие от Димы, я для него — главное. Я проникаюсь этим ощущением и забываю о нехватке воздуха. Я — все для лельхая Рига Урагана. Он не разменяет меня на деньги и работу, не забудет в кутерьме жестоких будней. Не поставит свое удовольствие и радость выше моей надежды на счастье. Я сильнее стискиваю плечи Рига… Мысленно ощущаю и Диму тоже. Он будто совсем не такой, как прежде. Словно завис между жизнью и смертью. И оба мужчины делятся энергий. Я впитываю вязкую цветную субстанцию: зеленую, оранжевую, фиолетовую, синюю, с мелкими островками-пуговицами магии… Небывалая мощь разливается по венам. И передается от меня к Урагану. Его тело похоже на каменную статую, но руки сжимают и согревают во мраке. Воздух заканчивается в бездне окончательно, я делаю вдох и уплываю в беспамятство…