Дело одинокой канарейки

Еще и чех какой-то чудной попался. Вчера вечером, только она собралась уходить, как Иржи буквально клещом вцепился в нее со слезной просьбой остаться хотя бы на одну ночь, мол, ему надо освоиться.

Вспомнив о чехе, молодая женщина прислушалась. Из глубины квартиры доносился мерный храп. Даша усмехнулась и потянулась за часами. При первом же взгляде на стрелки глаза ее испуганно расширились – начало десятого! Она вскочила и одним рывком натянула на себя свитер, уронив при этом стул. Храп прекратился.

– Эй! – Даша вышла из своей комнаты и легонько стукнула в соседнюю дверь. – Пан Клаус! Иржи! Ты там спишь или как?

За дверью послышался шорох, шлепанье босых ног и через некоторое время в проеме показалась заспанная морда чеха.

– Доброе утро, пани Даша, что-то случилось?

– Доброе, доброе. Царство небесное проспишь. Уже девять.

– Как девять? – поразился Иржи, посмотрел на часы, а потом поднес их к уху. – На моих только семь.

– А ты их переводил?

– A, sakra! – выругался молодой человек и скрылся в комнате.

Озадаченно посмотрев на захлопнувшуюся дверь, Даша пожала плечами и направилась на кухню: может, хоть у Митрича удастся поесть досыта.

К немалой радости холодильник действительно оказался полон. Сглотнув набежавшую слюну, Даша уже собралась было позавтракать в одиночестве, как на пороге возник Иржи, свежий и розовый, словно молодой редис.

– Нет, нет и нет! – галантно улыбнулся чех, отбирая сковородку. – Сегодня завтрак готовлю я. Ты позволишь?

– Не то слово. – Даша обрадовалась возможности ничего не делать и поудобнее устроилась на стуле. – Вот за что я иностранных мужчин люблю.

– И за что же? – засмеялся иностранный мужчина.

– За кофе в постель. – Даша сладко зевнула и потянулась. – Не представляю, что нужно для нашего мужика сделать, чтобы он с утра – сам! – предложил завтрак приготовить. Лично у меня такое было, по-моему, один раз в жизни. В одна тысяча девятьсот восемьдесят девятом году. Восьмого мая.

Иржи кинул на нее заинтересованный взгляд.

– Это что, шутка у вас такая?

– Нет, – Даша зевнула, – это у нас жизнь такая.

Чех ловко, одно за другим, разбил четыре яйца в миску, залил их молоком, добавил муки, соли и со знанием дела принялся взбивать вилкой.

– Почему же вы тогда разошлись?

Даша задумчиво наблюдала за его манипуляциями.

– Почему разошлись? Не знаю... Наверное, он был слишком хорош для повседневной жизни. Женщину это пугает.

– Понятно, – кивнул головой Иржи, но в глазах его было недоумение. – Так какие планы на сегодня?

Приподняв крышку заварного чайника, Даша принюхалась.

– Надо свежий заварить... Планы? Планы у нас простые – для начала я должна переехать к своей подруге. Думаю, это займет пару часов – пока посидим, пока поболтаем... Ну а часика в два-три мы с тобой можем встретиться и поехать осмотреть какую-нибудь достопримечательность. Идет?

– А... не мог бы я сразу поехать с тобой? – осторожно спросил Иржи, выливая омлетный полуфабрикат на сковородку.

Даша приподняла брови и пристально посмотрела на хлопочущего возле плиты мужчину. Он что, собирается провисеть на ее шее все десять дней своего отпуска?

– Ну, не знаю, насколько болтовня двух старых приятельниц будет для тебя интересной. Ты вообще-то русский хорошо знаешь?

Иржи лишь развел руками.

– Увы. Наше поколение его уже не учило.

– Ваше поколение? – моментально насторожилась Даша. – А сколько тебе, кстати, лет?

– Двадцать два.

Молодая женщина от неожиданности крякнула. Вчера у нее не было времени разглядывать неожиданного попутчика, детей крестить она с ним не собиралась, но сейчас, внимательно всматриваясь в его приятное, совсем мальчишеское лицо, Даша вдруг поняла, что чех действительно, как бы это сказать – слегка юноват. Если начать таскать его по всем друзьям, это может быть воспринято весьма двусмысленно: избавилась от старого надоевшего мужа и нашла себе молодого озорного...

– Подожди, подожди, – заволновалась она, – а девушка у тебя есть?

– Нет, – Иржи весело рассмеялся. – Это можно рассматривать как предложение?

– Да ты что! – Даша в ужасе замахала на него руками. – Я тебе почти в матери гожусь. Ты хочешь, чтобы меня на смех подняли?

Иржи поставил перед ней тарелку с дымящимся омлетом и присел рядом.

– Не понимаю, почему ты расстроилась? В молодых мужчинах своя прелесть. – Он лукаво подмигнул.

– О Боже! – охнула Даша и прикрыла уши руками. – Я даже слышать об этом не могу. Если хочешь ездить со мной вместе, постарайся вести себя... достойно. Будешь младшим братом моей подруги.

– Какой подруги? – молодого человека, казалось, забавляло ее смущение.

– Какая разница! Просто чей-то брат и все. Понял? Спросят – так и говори.

– А кто меня будет спрашивать?

– Ты давай меньше дискутируй, а лучше быстрее двигай челюстями. Через полчаса выходим. ~ И, не переставая ворчать, молодая женщина принялась уминать завтрак.

2

Домофоны производили странное впечатление. Во-первых, они не вписывались в интерьер обшарпанных подъездных дверей, а во-вторых, их модификации отличались удивительным разнообразием. Главное, чего Даша никак не могла понять – почему они все такие разные. В Чехии домофоны тоже были, еще со времен советской власти, но их система отличалась лаконичностью и абсолютной универсальностью: кнопки с фамилиями – больше ничего. Коротко и ясно. Никаких тебе цифр, никаких тебе шифров.

Промучившись с выбитой на металле инструкцией, Даша растерянно обернулась к своему спутнику. Увы, чех хоть и представлял собой образец довольно продвинутого современного мужчины, но, как и все иностранцы, на территории нашей страны оказался совершенно бесполезным. Он мог лишь стоять рядом и беспомощно пожимать плечами. Через пятнадцать минут тщетных манипуляций Аню пришлось вызывать голосом.

Две зловредные бабки, по-видимому получающие огромное удовольствие от мучений жильцов и особенно их гостей, тут же высунулись из окон:

– Чего орешь? Сунь палец в нужную кнопку и будет тебе Аня. Как из деревни приехала.

Даша опять склонилась к таинственной панели, не понимая, что еще надо нажать.

– Да не работает она.

Одна из бабок, злодейски усмехнувшись, с треском захлопнула окно.

– Ведьма старая, – вполголоса выругалась Даша и собралась было искать телефон-автомат, как дверь подъезда распахнулась и на пороге возникла Анечка Петрова.

– Рыжая, ты чего раскричалась? На другом конце Москвы слышно. У меня же окна на ту сторону выходят. Ты что, забыла?

Даша облегченно выдохнула.

– Слава тебе, Господи! А я уже просто не знала, куда бежать, кого звать. И почему все так сложно?

– Так это ж ты у нас за легкой жизнью поехала, – засмеялась Петрова. – А мы без трудностей не можем. Ну, проходите.

В Анечкиной квартире почти ничего не изменилось. Хрущевская двушка, как и много лет назад, была обставлена по-спартански скромно. В спальне – раскладной диван и книжные полки; в гостиной – небольшая стенка, стол и компьютер. С трудом верилось, что здесь живет женщина, настолько непритязательной была обстановка.

– А я слышала, что ты вроде на хорошем месте работаешь, – произнесла Даша, осматриваясь, и в голосе ее прозвучало разочарование.

– На хорошем? В каком смысле?

– В материальном.

– А! – Анечка лукаво улыбнулась. – Тебя моя обстановка смущает?

– Ну, не так чтобы очень...

– Я недавно машину купила. И потом хочу поменять эту квартиру на более приличную, так что пока в состоянии накопления. Да мне, честно говоря, и немного надо. Вещи покупать – только лишнюю пыль собирать...

– Ты, я смотрю, совсем не изменилась. А кстати, – Даша замялась, – ты одна живешь?

Аня рассмеялась и погрозила подруге пальцем.

– Одна, одна. Рыжая, как была любопытной, так и осталась. Никого у меня нет, если тебя именно это интересует.