Страница 8 из 10
Впрочем, особых проблем со встречами у них не возникало, потому как Стелла была свободна всегда, как только у него выпадало время.
Однажды, через пару недель после первой ночи, Валерчик все же поинтересовался, где учится девушка, если учится вообще. Стелла нахмурилась, резко встала:
– А тебе то что? Имеет большую разницу то, где я обучаюсь.
Валерчик, не ожидавший такой агрессии от подруги, опешил:
– Да, в принципе – ничего. Только не пойму с какого перепугу ты взбеленилась. Если спросил что-то не то – не обижайся.
Стелла, словно сожалея о своей вспышке, ответила:
– В педине учусь. Только учительшей быть не собираюсь.
Валерчик хотел было спросить, а зачем же она протирает юбку на скамье в аудитории, но остерегся, не желая злить подругу.
Ближе к весне, поехав с мамой в Торгсин, чтобы купить на лето какие-то обновки, он увидел Стеллу, которая стояла у витрины магазина и о чем-то разговаривала с мужчиной, явно, кавказской национальности и который был намного старше её. Не желая, чтобы Анна так же заметила девушку, он быстро увлёк маму в дверь магазина.
Стелла стала частым гостем в квартире Валерчика, и хотя он не мог дать маме вразумительного ответа на вопрос о его отношениях с девушкой, все же допустить, чтобы мама увидела Стеллу с каким-то непонятным кавказцем, почему-то не захотел.
В следующую же встречу, решил спросить:
– А что это за дядька был, с которым я видел тебя у Торгсина?
Стела усмехнулась:
– Ты что, ревнуешь?
– Ну, – смутился Валерчик, – не то, чтобы ревную – просто интересно.
– Все понятно, – продолжала улыбаться Стелла, – ну так успокойся и не ревнуй. Это просто деловой партнер. Бизнес, и ничего личного.
– Какой бизнес может быть у тебя с этим кацюком?! – не унимался Валерчик.
Лицо Стеллы сразу стало злым:
– А вот это не твоего ума дело! Мал еще задавать мне подобные вопросы! Если что-то тебе не нравится, то нахуй – это вон там! – и девушка указала рукой на дверь.
Валерчик сразу же пошел на попятную:
– Ну что ты завелась?! Я ведь просто так спросил!
– Не нужно ничего говорить и делать просто так! Ты понял? – Стела успокоилась так же быстро, как и вспыхнула. Протянула руки в юноше:
– Иди ко мне, мой любознательный, – и улыбнулась. Той улыбкой, от которой у Валерчика шумело в ушах и сосало под ложечкой.
За прошедшие полгода с той, новогодней, ночи, Валерчик еще пару раз видел Стеллу в обществе взрослых мужчин, но подойти к ним ему даже в голову не пришло. Он прекрасно понимал, что попытайся он нарушить границы, очерченные девушкой, то это будет их последняя встреча. А терять Стеллу он не хотел. Да и не мог. Потому что жизни без неё отныне юноша не представлял.
***
Виктор осторожно постучал в дверь комнаты сына:
– Не помешаю, сынок?
– Что ты, папа, конечно нет! – Валерчик потянулся, словно разминая затекшую от сидения в одной позе, спину.
Виктор сел справа от стола, так, чтобы видеть лицо сына:
– Жаль, что ты не хочешь поехать вместе с нами. Все же ни ты, ни мама за границей ни разу не были.
– Ничего, папа, вот отучусь, насмотрюсь этих заграниц не меньше, чем ты, или вон – Митя.
– Это да, – согласился Виктор, – еще будешь скучать и по родному Городу и по нашей квартирке.
Виктор немного помолчал, словно обдумывая следующую фразу или решаясь задать вопрос:
– Мама говорит, что ты со Стеллой встречаешься?
– Да, – Валерчик отчего-то почувствовал готовность защищать любимую девушку от любых нападок, не важно, от кого исходящих, – ты имеешь что-то против?!
– Ничего не имею, – смутился Виктор, – просто семейка там такая. Один генерал чего только стоит. Ты маленьким был, когда мы переехали, а мама наша во всю эту «мышиную возню» в силу характера никогда не вникала, но на китобазе работали вместе со мною еще мужики из нашего дома. Вот они понарассказали. Если Стела хоть вполовину пошла в дедушку, жену такую я никому не пожелаю. Тем боле, собственному сыну.
Валерчик побелел от злости:
– Во-первых, я завтра жениться не собираюсь! Во-вторых, меня не интересуют досужие вымыслы каких-то там соседских мужиков! А в-третьих: ты ведь Стеллу совсем не знаешь, а судишь о ней по её деду. И вообще, извини, папа, но мне заниматься нужно!
– Да-да, – казалось, что Виктор и сам был не рад, что начал этот разговор, – ты уже взрослый мужчина, сынок. Прости, что влез не в свое дело.
Валерчик продолжал обижено молчать.
Виктор встал и аккуратно закрыл за собой дверь.
«Не нужно было так говорить с папой, – думал юноша, – сказал, что он Стелу не знает. Можно подумать, что я знаю о ней хоть что-то».
Валерчик вздохнул и снова уставился в конспект, словно пытаясь насильно засунуть в голову недоученное в последнем семестре.
Стелла
Ах лето!
Ах солнце!
Ах море!
Как же здорово полулежать в шезлонге под ярким зонтиком, который оберегает нежное девичье тело от назойливых полуденных лучей, норовящих не только согреть и покрыть кожу лёгким загаром, но и обжечь в знойный полдень.
Как здорово отдыхать и ни о чем не думать!
Правда, сказать, что Стела так уж переутомилась за прошедший год – было бы не совсем верно. Она давно «забила» и на институт и на учёбу, хотя, продолжала все так же числиться в педине, и даже как бы учиться в нем.
Вся учёба сводилась к тому, что девушка дважды в год заносила пухлые конверты с некоторой суммой тем, от кого зависели и отметки о посещаемости и оценки в зачетке. А большего от неё и не требовалось. То, что деньги решают в этом мире если и не все, то очень многое – Стелла уяснила уже давно.
Девушка почувствовала, как её пальцы сжала рука сидящего в соседнем шезлонге юноши.
Она, повернув голову, улыбнулась Валерчику:
– Ну что? Наплавались, назагаральсь, пойдем домой?
Юноша кивнул, соглашаясь:
– Сейчас, окунусь еще разок, и можем уходить, – и, не торопясь, пошел к кромке воды. Звать с собою подругу он не стал, зная, что Стелла не очень любит плескаться в людской куче, а сил, чтобы заплыть подальше в море, у неё явно маловато.
Стелла уселась в шезлонге поудобнее, чтобы иметь возможность наблюдать за заплывом своего молодого человека.
Валерчик нырнул, едва зайдя по пояс, и вынырнул из воды уже около буйков. Не обращая внимания на находящуюся невдалеке спасательную лодку, поплыл дальше.
Стела снова откинулась на спинку шезлонга, зная, что заплыв друга продлится как минимум полчаса, надела солнцезащитные очки и задумалась, анализируя свои чувства к тому, кто только что сидел рядом, пытаясь дать им название и хоть как-то обозначить для самой себя.
Они снова встретились чуть больше полугода тому. К этому моменту Стелла, незадолго до этого расставшаяся с очередным ухажером, была свободна и, не обремененная излишними условностями, решила немного развлечься в обществе бывшего одноклассника.
Правда, это «немного» как-то затянулось. Дни переросли в недели, недели в месяцы, а она все так же продолжала встречаться с юношей чуть ли не каждый день, ловя себя на мысли, что скучает по нему, если в этот день по какой-то причине свидание не состоялось.
Валерчик признался ей в любви спустя месяц. Он все говорил и говорил, описывая свои чувства, превознося до небес её красоту и сексуальность, рассказывая, что девушки, лучше, чем Стелла нет во всем мире.
Она слушала, улыбалась и была несказанно рада, что не услышала в конце признания само-собой разумеющегося вопроса: а любит ли Стелла его?
Потому как ответа на этот вопрос у Стеллы не было.
Потому как – какая, к черту, любовь? Что оно такое – эта любовь? Им хорошо в постели, и он, Валерчик, такой забавный, такой добрый и ласковый. Но ведь это совсем не любовь? Ведь правда?
Стелла с удовольствием с ним встречается, любит ходить вместе по ресторанам и барам, когда этого хочется. Правда, подобные вылазки случаются не часто, потому как рестораны и бары – удовольствие не из дешевых, а курсантской стипендии и тех карманных денег, которые выдаются его мамой, Анной Федоровной, на ежедневный разгуляй явно не достаточно. Конечно, Стелла вполне могла бы оплачивать развлечения самостоятельно. С недавних пор, денег у неё было более, чем достаточно, но она прекрасно понимала, что обидит и оскорбит юношу, едва достанет кошелек, чтобы заплатить за ужин в ресторане. Не тот он человек, чтобы позволить женщине оплачивать увеселения. Не то воспитание и не та семья, в которой он вырос.