Страница 23 из 83
София остановилась в дверях. Повернулась. Окинула его медленным, раздевающим взглядом. Дождалась, пока Сергей одобрительно усмехнется и ушла, оставив его наедине с недоеденным мясом.
Девушка сидела в кресле, завернутая в полотенце, когда мокрый после душа на пороге возник голый Сергей. Вот кому не нужно было сушить волосы - на бритой голове только пробивалась темная щетина. Он потянулся во весь свой немалый рост - сильный, гибкий, и недавним шрамом на левом предплечье. Со странной татуировкой на безволосой груди.
На взгляд Софии, татуировка представляла собой махровый сюрреализм: нечто среднее между сломанной шестеренкой и разорванной пополам крышкой канализационного люка. Сколько раз она добивалась от него объяснения, все без толку. Если Сергей что-то скрывал, добиться от него правды не представлялось возможным. Даже под пыткой. А уж София применяла их по всем правилам пыточного искусства. Стойкий оловянный солдатик оставался стойким до конца. На этот раз до того самого.
- Все хотел у тебя спросить, - Сергей сел на диван напротив кресла. - Зачем тебе все эти условности? Типа, приятного аппетита? Как можно постоянно держать в голове такие мелочи?
- Я ничего не держу в голове - это как вторая кожа для меня. Ты же, после того как хочешь что-то удалить в компьютере не задаешься вопросом: для чего там высвечивается окошко 'вы правда хотите это удалить?'. Так и я...
- А... понятно. У тебя такая программа.
- Сам ты программа ходячая... А я человек. Только хорошо воспитанный.
- Ага. Перевоспитанный. В смысле чересчур.
- Чересчур воспитанных не бывает. Бывает человек воспитанный, а бывает невоспитанный.
- А я, значит, невоспитанный?
- Что у тебя за манера, сразу лезть в бутылку? Ты тоже воспитанный, только не так.
- Еще добавь: не так, как надо... Женская логика. На все готов ответ. И не важно, что он идет в противоречие со всем вышесказанным. Главное - вовремя ответить. И чтобы прозвучал ответ миленько и со вкусом.
- Ладно, не злись. Я согласна: пусть последнее слово остается за тобой.
Сергей вопросительно посмотрел на нее.
- Ты дала мне последнее слово? Прогресс. Только перед чем?
- Пошли в койку. И ничего больше не говори.
Он рассмеялся, запрокинув голову.
- Думаешь, пора? - отсмеявшись, сказал он.
- Ах, ты вот что надумал, - София тряхнула головой. Заколка расстегнулась и черные прямые волосы рассыпались по плечам. - Задумал меня помучить, диггер. Сейчас посмотрим, кто кого мучить будет...
Девушка потянулась, медленно освобождаясь от полотенца. Потом села, слегка раздвинув ноги.
Сергей сидел, не шевелясь.
Софии нравилось, как он следил за каждым ее движением. Как сильный зверь, сидящий в засаде. На его лице эмоции не отражались. Однако, его лицо интересовало Софию в последнюю очередь.
Она раздвинула ноги, выпрямила спину, от чего высокая, полная грудь стала казаться еще больше.
Сергей старался смотреть ей прямо в лицо, прилагая немало усилий для того, чтобы не опустить взгляд ниже. Хищно вырезанные ноздри дрогнули, как будто он принюхивался к едва уловимому запаху. Он хотел поиграть с ней, со своим возбуждением. Но его тело говорило за него.
София ждала. Прядь распущенных волос касалась левого соска. Прикосновение было щекотным и возбуждало.
Она совсем уж было собралась прибегнуть к испытанному средству - погладить свое, жаждущее прикосновений тело, когда Сергей не выдержал. Он сорвался со своего места. В прямом смысле слова, он набросился на нее, обхватил руками и сжал до такой степени, что ей стало больно. Он впился губами в ее живот и она прижала его голову к своей груди.
Если бы можно... если бы только было возможно, София согласилась бы просидеть так всю жизнь.
Она закрыла глаза. Было томительно сладко ощущать, как медленно его губы и язык ищут дорогу вниз.
Он нашел то, что искал. София застонала, выгнув спину. Волна наслаждения, зародившаяся внизу живота, стремительно поднималась вверх, чтобы в следующее мгновенье накрыть ее с головой...
Позже Сергей заснул, доверчиво положив голову на подушку.
Ей не спалось. Она долго лежала и рассматривала его, боясь разбудить взглядом.
Лунный свет падал из окна. В его свете черты лица Сергея разгладились. Пропало то, что являлось дневной маской. За ней обнаружилось мягкое, лишенное жесткой складки на переносице лицо. В мерном дыхании, в расслабленных губах проявилось что-то детское.