Страница 78 из 91
— Как сфотографировал! — восхищенно пропел Девятов. — Это он и есть!
— Мне же Могилевский эту историю передавал иначе. Пьянчуга пришел сдавать мальчика, последний плакал, кричал, чтобы его взяли, он не хотел оставаться с пьяницей, который бил его, а Петр Казимирович вздыхал, горестно разводил руками, и тогда вы, назвавшись Беловым Львом Валентиновичем, заместителем директора детского дома из Серпухова, попросили разрешения забрать мальчика к себе, поскольку у вас были лишние места, да и с документами, как вы сказали, у вас задержек не будет! И Могилевский не стал возражать. Вот такую странную повесть, местами жалостливую, рассказал мне наш герой, и тут, как мне кажется, кроется некая разгадка… — загоревшись, проговорил Сан Саныч.
— Какая разгадка? — поморщившись, не понял бизнесмен. — Тут же сплошная ложь!
— А вот для чего он мне ее так красиво сплел?! — загадочно улыбнулся Смирнов. — Как вы думаете? Ведь во всем должна быть своя цель, а пан Могилевский, как вы его изволили окрестить, человек тонкого и проницательного ума, его стихия вранья не выносит, как Хлестакова. Он экономен и расчетлив.
— Но для чего он врал?!
— Чтобы увести меня подальше от правды, только и всего, — усмехнувшись, заключил фотограф, видя, с каким нетерпением слушает его Девятов. — А правда заключается в том, что мальчика он никому не отдавал! И вы сами же это подтвердили. Когда уезжали, то ребенок с пьяницей сидели в приемной на диване.
— Почти спали! — вновь подтвердил Юрий Васильевич и рассмеялся. — Пьяница жутко храпел, и от его водочного перегара секретарша чуть не падала в обморок.
— Вот! — радостно ухватился за эту ниточку Сан Саныч. — Значит, мальчика никуда не увозили, а мне сплел эту небылицу человек, не терпящий вранья, так?
— Вообще-то да. Он как бы всем демонстрирует свою редкостную честность, — задумавшись, промычал бизнесмен.
— Вот! И, видимо, мальчик очень был ему нужен, коли он оставил его у себя в детдоме, а мне, родному отцу, сочинил этакую мудреную сказку с твоим портретом!
— Для чего нужен? — спросил Юрий Васильевич.
— А как ты думаешь?
Девятов пожал плечами. Замолчал и Сан Саныч, грызя какие-то зерна, которые нашел в кармане.
Снег неожиданно прекратил сыпать, даль высветлилась, а еще через минуту из-за свинцового клина туч вдруг проступило яркое оранжевое солнце, ослепив их настолько, что Девятов вынужден был притормозить и даже съехать на обочину.
— Давай-ка прогуляемся немного по морозцу, а то я стал засыпать прямо на ходу! — предложил Юрий Васильевич.
Они, кряхтя, вылезли из машины и несколько секунд любовались величественным пейзажем, открывшимся перед ними. Даже морозило не так сурово.
— Так все же для чего ему понадобился мальчишка? — переспросил бизнесмен, наморщив лоб. — Не для плана же по перевыполнению сирот?!
— Думаю, он как-то связан с теми, кто продает детей за рубеж. Когда я с ним разговаривал, то Могилевский невольно проговорился, поведав, что двух маленьких больных сирот они определили в американские семьи и там этих детей вылечили. Директор рассказал об этом неохотно, с натугой, но я почувствовал, как он ликует в душе. Петр Казимирович горячий сторонник отправки детей за рубеж любыми способами, хотя внешне сей воспитатель аттестует себя патриотом. Вот и вся проблема. Плюс талант, большой опыт резонера, демагога, лицемера, этому учит госслужба, ничего не поделаешь, умение лавировать, гибкая спина чиновника, и мы с вами в дураках! Что еще скажешь? — усмехнулся Сан Саныч.
— Да, вы, пожалуй, правы, — помедлив, согласился Девятов.
Он докурил сигарету, зябко поежился, потирая замерзший кончик носа, и первым направился к машине.
Появление их обоих в кабинете Могилевского вызвало у последнего настоящий шок. Он, как обычно, поднялся, готовый выйти из-за стола и пожать руки вошедшим, но, увидев их, замер на месте. Его узкое лицо с ниточкой усов над верхней губой превратилось в окаменевшую маску. Почти две минуты он переводил недоуменные взгляды с одного гостя на другого, точно не понимая, как они нашли друг друга и зачем появились. Но при этом выражение его лица оставалось неизменным, сохранявшим строгое достоинство.
— Я хочу знать, где мой сын?! — с неприязнью и вызовом хриплым голосом сказал Сан Саныч.
— Не хочу вас пугать, Петр Казимирович, но на этот раз вы здорово влипли! Соучастие в похищении ребенка, будучи не только госслужащим, но и директором детского дома, не лучший итог долгой и заслуженной карьеры! — с язвительной насмешкой проговорил Юрий Васильевич. — А уж мы постараемся произвести побольше шума в столице, ибо и мне, как опозоренному вами, тоже требуется сатисфакция!
— Вы, верно, и не ожидали, что я найду вами столь подробно продиктованный портрет? А вот видите, нашел! — неожиданно улыбнулся Смирнов. — И не только нашел, но даже подружился с Юрием Васильевичем!
— Сан Саныч мне жизнь спас, так что я до гробовой доски его вечный должник! — тотчас продолжил Девятов. — И буду свидетельствовать в его пользу!
— Ведь вы соучаствовали в этом похищении, а меня, как дурачка, пустили по ложному следу! — бросил ему в лицо фотограф. — Что же молчите?
— Молчание — знак согласия! — подхватил Юрий Васильевич.
— Я не участвовал ни в каком похищении, — побледнев, произнес Могилевский. — А потому все ваши обвинения не признаю и признавать не собираюсь! И прошу покинуть мой кабинет!
Такого ответа никто не ожидал, и несколько секунд оба гостя молчали, сраженные столь суровой отповедью.
— Но мой сын остался у вас, он здесь, я знаю! — вне себя выкрикнул Сан Саныч.
— Я не желаю с вами больше разговаривать, господа! — Могилевский сел на место, взял с края стола стопку деловых бумаг и объявил: — Если через минуту вы не покинете кабинет, я вызову милицию!
Девятов бросил растерянный взгляд на Сан Саныча.
— Прекрасно, вызывайте! — вдруг приободрился Смирнов, схватил стул и сел на него. — Вот в присутствии милиции мы обо всем и потолкуем!
Юрий Васильевич последовал его примеру. Директор детдома насмешливо посмотрел на них.
— Безумству храбрых поем мы песню! — усмехнулся он. — Сан Саныч, я сразу же понял, что вы способны морского черта оседлать, а уж найти по таким подробным приметам человека, да еще с вашим-то острым глазом фотографа, милостью Божьей одаренного, труда не составит. Но вы нашли не того, хотя, согласен, они весьма внешне похожи…
— Но есть несовпадение деталей! — тотчас врезался в битву Смирнов. — Пьянчужка из пожарных Зайцев приводил к вам моего сына при Юрии Васильевиче, а он Беловым не рядился и мальчика не забирал!
— При Юрии Васильевиче, и сейчас не отрицаю, но только не при этом! Господин Девятов занимается строительным бизнесом, это мне давно известно, и разговор наш касался только строительных подрядов, пусть и безуспешный! Но в разговоре с вами я имел в виду совсем другого человека…
— А тот выдавал себя за Белова? — усмехнулся Смирнов.
Могилевский кивнул.
— Выходит, мне его и надо искать дальше? — не без иронии продолжил Сан Саныч.
— Именно так.
— Вы большой оригинал! Я впервые таких встречаю!
— Оригиналы вообще редкое явление.
— Я организую серию статей в прессе и обвиню вас в похищении моего сына! — подскочив со стула и еле сдерживая гнев, бросил ему в лицо Сан Саныч.
— Не будьте истеричкой, молодой человек, ищите сына! — спокойно выговорил Петр Казимирович.
— Вы же знаете, кто к вам приходил! Вы знаете этого человека и, покрывая его, совершаете преступление! — выкрикнул в ярости Смирнов.
— Я никогда не покрывал негодяев! Я никогда не переступал закон! Посмотрите на меня и запомните: я всегда жил по совести! Потому-то, кроме двух служебных комнат наверху, я ничего больше себе и не нажил. А дальше уже дело вашей совести: раздувать скандал или не раздувать. И не надо мне угрожать! А то каждый приходит и начинает… — он бросил резкий взгляд на Девятова и выдержал паузу. — Подумайте только о последствиях этого скандала, отмоетесь ли вы сами от той грязи, в какую попадете. Ведь всю дальнейшую жизнь вам придется жить с этим клеймом клеветника! Подумайте о себе и о собственном сыне, о своей и его чести, прежде чем на что-то решаться! — Он поднялся из-за стола, взял пачку бумаг. — Прощайте, господа, я сказал все, что хотел. На длинные разговоры у меня просто нет времени. Я и милицию раздумал вызывать по этой же причине! Всего хорошего!